Через неделю одиннадцать цифр устало и невыносимо набрались на треснувшем, заклеенном скотчем экране.

– Мы порвали со Скоттом, – невероятно уставшим голосом произнес Стайлз. – Тео рассказал ему про Донована. Похоже, он много чего ему рассказал. Скотт… выгнал меня, – он нервно усмехнулся. – Но это даже хорошо. Хорошо, – он посмотрел на свое отражение в закатном окне, выгоревшем, точно старое фото, и быстро вытер что-то теплое и мокрое на щеках. – Потому что… знаешь, Дерек, я очень устал, – Стайлз шмыгнул носом и сделал глубокий вдох. – Да, вот оно. Я устал. Больше не хочу ни в чем разбираться. Я не альфа, не бета и даже не… я же… Стайлз. Я просто Стайлз. Я никогда не был частью стаи, верно? – он усмехнулся и потрогал пальцами горячее стекло. – Значит все правильно. С нами со всеми что-то случилось. Это не только я и Скотт. Вся стая распалась. Похоже, это конец. Конец всей этой сверхъестественной… фигне вокруг. И знаешь, что, Дерек? – Стайлз помолчал, сжимая губы и стараясь сдержать вой, когтями разрывающий грудь. – Я даже рад этому, – он облизал губы и тяжело сглотнул. – Я рад. – он услышал, как внизу хлопнула дверь, торопливо вытер лицо рукавом толстовки, со второй попытки отнял телефон от уха и отключил связь.

***

Время тянется невыносимо долго, когда ты один. Стайлз словно погрузился в густую темную воду, где было слышно только биение его собственного сердца и тяжелый ультразвук. В его жизни не происходило НИЧЕГО.

И это НИЧЕГО весило целую тонну. Он носил его в своем школьном рюкзаке, в каждом из карманов и самом себе.

Он ходил на уроки. Делал уроки. Смотрел с отцом бейсбол по телевизору. Понедельник, вторник, среда. Дни слились в долгую и ровную линию на кардиомониторе его жизни.

Но в один такой день, когда он открыл дверь в свою комнату, привычным ударом руки включил свет, полоса дала мощный скачок вверх.

Стайлз поднял голову и увидел, что на краю его кровати кто-то сидит. Кто-то, кто целых полгода игнорировал его звонки и сообщения. Кто-то, кто не пришел спасти их, когда это было возможно. Кто-то, кого он давно перестал ждать.

Когда свет зажегся, Дерек Хейл поднял голову, оторвав взгляд от собственных сцепленных рук, и внимательно посмотрел на Стайлза.

Стайлз уронил рюкзак.

– Какого… хрена, – пробормотал он и нервно оглянулся, убедиться, что у него за спиной нет шерифа. А потом снова уставился на гостя.

– Я вернулся, – просто сказал Дерек. Он сидел, широко расставив ноги и упирался локтями в колени. Его кожа загорела. Серо-стальные глаза казались каплями загустевшей ртути.

– Ты… закончил свои дела в Мексике? – прохрипел Стайлз после паузы.

– Нет, – Дерек встал. – Но сейчас я нужнее здесь.

Повисла еще одна пауза. Радость, вскипевшая в Стайлзе от появления Дерека, осела горькой пеной.

Он представлял эту встречу иначе. Но все же заставил себя собраться, поджал губы и понимающе кивнул.

– Ты э-э… – голос на секунду изменил ему, он кашлянул и попытался взять себя в руки. – Ты действительно нужен здесь, потому что Скотт…

– Скотту моя помощь не нужна, – перебил его Дерек. – Он справится. Он же альфа. А вот Стайлзу… просто Стайлзу – нужна помощь.

Стайлз переменился в лице.

– Ты…

– Я слушаю сообщения, Стайлз, – Дерек подошел ближе. – Возможно я не всегда отвечаю на них, но всегда слушаю.

– Слушаешь, – повторил Стайлз. – Слушаешь?! – словно со стороны он услышал странное бульканье и понял, что это – его собственный смех. Дерек нахмурился. – Смотрите все! ЭТО ДЕРЕК-МАТЬ-ЕГО-СЛУШАТЕЛЬ-СООБЩЕНИЙ-ХЕЙЛ! – Стайлз схватил его за грудки серой кофты. Дерек уставился на него с таким вежливым недоумением, словно в него вцепилась бешеная болонка. – И теперь он вернулся, чтобы спасти день! Так вот, уже нечего спасать, Дерек! Слишком поздно, понимаешь? Где ты, черт тебя побери, был, когда я рассказывал тебе о каниме?! Где ты был, когда я говорил о Жутких Докторах и Доноване?! Почему ты не явился сразу, когда…

Договорить он не успел. Дерек небрежно стряхнул с себя его хватку, одной рукой захлопнул дверь, а другой схватил Стайлза за шею и шарахнул об дверь спиной.

– Я был занят, – мягко сказал Дерек. – Я занят и сейчас. И явился сюда не для того, чтобы выслушивать истерики бедного обиженного на весь мир подростка, – он разжал пальцы. Стайлз согнулся и закашлялся.

– Конечно. Ты же у нас взрослый занятой волк. Все понятно, – прохрипел Стайлз, потирая горло. – А зачем же тогда?

Брови Дерека вздрогнули, уголок рта иронично опустился.

– Чтобы ты перестал ныть мне в голосовую почту. Чтобы вспомнил главное, – он внезапно схватил его за волосы, но не больно, а так, как хватают за шкирку расшалившегося щенка, и заставил поднять голову. – Ты не просто Стайлз. Ты часть Стаи. В Бейкон-Хиллз всегда должна быть Стая. Когда-то это была моя Стая, и мой город, но теперь он ваш, и вы должны защищать его, а ты развалил Стаю и свалил, Стайлз. Думал я тебе это позволю? – и он оттолкнул его.

– Похоже, мексиканское солнце напекло тебе голову, Дерек, раз ты не понимаешь главного. Я не могу вернуться, – тяжело выдохнул Стайлз. – Скотт меня выгнал.

– Скотт может выгнать только Лиама. Он его кровный бета. Но не ты. Тебя он выгнать не мог. Ты ушел сам.

Стайлз уставился на него, словно ослышавшись. Дерек кивнул.

– Именно так, Стайлз. Ты ушел сам. Поверить не могу, что ты сдался так просто. Ты, настоящая заноза в заднице, просто взял и ушел. Сам позволил Тео занять твое место, – Дерек поднял брови. – Разве этому я вас учил?

Это было уже слишком. Стайлз отвернулся и закусил губу.

– И ты знаешь, что тебе нужно сделать, не так ли?

Стайлз не смотрел на него. Он смотрел в сторону. Разглядывал свой стол, кровать и стул, заваленные вещами, журналами, дисками и учебниками.

– СТАЙЛЗ!

Дерек схватил его за шею и заставил посмотреть на себя. Стайлз нервно дернулся и повернулся, и в этот момент слезы, теплые и крупные, сбежали по впалым, зажженным румянцем щекам. Дерек растерялся и невольно разжал пальцы.

– Я устал. С меня хватит, – Стайлз не отпускал его взгляд, мелко дрожал и беспорядочно ронял слезы. – Хватит с меня сверхъестественной херни, Дерек. Рано или поздно, это должно было кончиться. И так и вышло. Теперь всему конец. Нашей стае. Всей этой истории. Я понял это, когда ты уехал. Похоже, все это имело значение только для меня. У вас, сверхъестественных, своя жизнь. И она не станет хуже, когда мы разделимся. Это только для меня все потеряет смысл, но не для вас. Вы все так же будете находить себе на задницу неприятности, сражаться с плохими парнями, а я… Я стану помощником шерифа и до старости буду протирать штаны в отделении, пока меня не порешит возле бара какой-нибудь психопат с ножом из-за того, что я засадил его за решетку. Я как-то… – Стайлз шумно вытер нос, у него блестели глаза, он выглядел простуженным и бесконечно уставшим. Дерек окинул его быстрым взглядом и его кадык вздрогнул. – Внезапно понял это все, и ты знаешь, Дерек, я не хочу возвращаться в Стаю. Не хочу больше притворяться, что я часть вашего мира, потому что это не так. Это всегда было не так. И неважно, к-кого ты любишь, и как сильно привязался к кому-то, он все равно уйдет, потому что тебе нет места в его сверхъестественной жизни. Поэтому лучше покончить со всем прямо сейчас.

Стайлз замолчал.

Апельсиновый закат над Бейкон-Хиллз вплотную прижался к лезвиям жалюзи и выплеснул в комнату Стайлза свои последние лучи. Обложки комиксов и крышки CD-дисков ослепительно загорелись, клетчатое синее покрывало на постели стало оранжевым, а стены исполосовали тени, напоминающие следы гигантских когтей.

Дерек молчал. Тишина натягивалась как пружина и становилась невыносимой. Стайлз поднял взгляд.

Лицо Дерека тонуло в тени, но его глаза горели в ней, как две капли жидкого металла.

Стайлз сглотнул, и его рука принялась шарить по двери в поисках ручки.

– Вали, Дерек, – сказал он, и его голос дрогнул. – Я серьезно, тебе лучше уйти. Слышал? Вали. ВАЛИ! – Стайлз не выдержал и толкнул Дерека, чтобы тот сдвинулся с места и перестал прожигать его этим взглядом. Но это было все равно, что толкать стену. – Ты мне тут не нужен, ясно?! – Стайлз уже орал. – Вали к Скотту, или к Лиаму, вали к своим, а у меня эти ваши волчьи игры уже осточертели, ясно?! – он еще раз его толкнул, но Дерек перехватил его руку, и в следующий миг сграбастал Стайлза в охапку и крепко прижал к себе, запустив пятерню в лохматые, пахнущие теплым хлебом волосы.