ДИКТАТОР. Мы возрождали традиционные ценности...

СОЛДАТ. Что вы возрождали?

ДИКТАТОР. Традиционные ценности... (Хватает пулемет и направляет его на солдата.) Положь батон, сука! Руки за голову!

СОЛДАТ. Та-ак... Тихо-тихо... Давай лучше поговорим?

ДИКТАТОР. Руки! ─ я сказал... О чем мне с тобой разговаривать?

СОЛДАТ (приподнимая руки). Хотя бы о-о-о... жизни и смерти.

ДИКТАТОР. Ну, давай... Это будет твое "последнее слово": люблю, когда человек перед смертью что-нибудь говорит.

СОЛДАТ. Окей... Хочется понять, как же ты такой получился? Нельзя сказать, что детство у тебя было тяжелое. Не тяжелее, чем у других, ─ серое, убогое это ─ да, но никак не тяжелое. В отличие от многих, были и отец, и мать ─ мама тебя любила...

ДИКТАТОР. Мели, Емеля, ─ твоя неделя.

СОЛДАТ. Правда, пацаны во дворе щелбаны ставили ─ такие, с разгона, болючие, фофаном называются. Еще ─ чилим и саечку "за испуг": трудно было удержаться, глядя на твою рожу. Очень унизительно. Ты и в самбо пошел, чтобы тебе перестали щелбаны ставить... Начал ставить их сам ─ тем, кто слабее тебя... Да и потом нападал только на слабых.

ДИКТАТОР. Да уж, больше никто не смел меня угнетать...

СОЛДАТ. Вся беда нашей страны в том, что этим убогим опытом и ограничились твои знания о жизни. Ты просто застрял в подростковом самоутверждении... Потом откосил от армии... Как ты откосил от армии, расскажи? Ты, посылавший миллионы на смерть?..

ДИКТАТОР. Я не откосил: на нашем факультете была военная кафедра...

СОЛДАТ. "Военная кафедра" и была одним из способов откосить в то время... Затем поступил в КГБ, прибежище скрытых садистов, которые так же, как ты, жгли в детстве котят...

ДИКТАТОР. Я известный во всем мире заступник животных и не жег никогда никаких котят.

СОЛДАТ. Да ну?!.. А вспомни: твой друг ─ как его звали: Серый? Колька? Витек? ─ вытащил в мешке слепых котят, которых мать его послала утопить, а ты предложил облить их бензином и сжечь...

ДИКТАТОР. Откуда ты знаешь?..

СОЛДАТ. Догадался... Скажи, если ты такой обидчивый, жестокий, злопамятный говнюк, ─ зачем же ты цеплялся за власть, как за соломинку? Ты же, в общем, не дурак ─ примитив, но не дурак, ─ ты что, не понимал, что со временем все эти черты твоего характера передадутся государственной машине, которая пожрет тебя самого?

ДИКТАТОР (прицелившись в солдата). Ну все, ты меня достал - прощайся с жизнью!

СОЛДАТ (рвет на груди гимнастерку). Давай стреляй! Все равно всех не перестреляете!..

ДИКТАТОР (опустив пулемет). Ладно, еще послушаем: мне даже интересно, что ты там еще про меня нарыл.

СОЛДАТ. К чему же тебя готовили всю твою полусознательную жизнь? Угождать начальству, шпионить за всеми, урвать подачку пожирнее. Потом выдернули, как морковку, и пересадили на царский престол. (После сбитого твоими наемниками пассажирского самолета тебя так и называли: "Царь Ирод, убийца детей"). Опирался ты на худшее меньшинство, которое выдавало себя за большинство... Окружил себя ничтожествами, чтобы не так резала глаз собственная ничтожность... Или думал: вот запугаю всех, приму нужные мне законы ─ и буду править вечно? И как гуся вода? Это каким же надо быть дремучим ублюдком, чтобы такие представления все человеческое вытеснили! Бедный русский народ ─ где глаза его были! Все из-за дурацкой поговорки "С лица воды не пить"... Пить! Только с лица и пить! Может быть, тогда не выбрали бы себе царя с такой гнусной рожей ─ вылитый Иудушка Головлев! Тьфу, даже обидно: еще в России пятьдесят лет псу под хвост!..

ДИКТАТОР. Хайло завали! Не двигайся ─ стрелять буду! Я не шучу... Всё, я сказал, ─ прощайся с жизнью...

СОЛДАТ. Что?

ДИКТАТОР. Прощайся с жизнью, говорю: пипец котенку, чтоб не срал, где попало! На колени ─ и не трожь батон, притырок!..

СОЛДАТ. Там этих нет... как его?..

ДИКТАТОР. Чего нет?..

СОЛДАТ. В магазине нет патронов: я пустой присоединил, чтобы ты не учудил чего...

Диктатор нажимает спусковой крючок, передергивает затвор, снова нажимает ─ выстрела нет. Солдат отбирает у него пулемет.

ДИКТАТОР (упав на колени). Ваше высокопревосходительство!..

СОЛДАТ. Ты что, убить меня хотел, бесстыжая твоя рожа?..

ДИКТАТОР. Никак нет, я думал...

СОЛДАТ. Что ты думал?

ДИКТАТОР. Я не хотел убивать ─ я хотел батон...

СОЛДАТ. Так на его ─ жри... Ну-ка, жри его!.. Жри свою традиционную ценность! Я что сказал? ─ а то сейчас силой затолкаю!

ДИКТАТОР (испуганно кусает батон и хватается за щеку). М-м, больно!.. Зуб сломал... Солдат замахивается батоном, диктатор падает на пол, закрывается руками.

СОЛДАТ. Жри, я сказал, мразота, ─ открой пасть!

ДИКТАТОР. Не бейте меня: я больной, старый человек, я в отцы вам гожусь! Ай, больно...

СОЛДАТ. Больно тебе, паскуда! А тем, заживо сгоревшим, кого ты жег из огнемета, не больно было?! А сгоревшим в танках и бронетранспортерах, ─ всем сгоревшим в развязанной тобой братоубийственной войне, не больно было?! Ах ты, бедняжка, зубик повредил, эмаль откололась... Ну, давай жри традиционную ценность, а то я тебе ее перанально скормлю, раз естественным путем не идет!

ДИКТАТОР (закрываясь руками, плачущим голосом). Мне ее подбросили...

СОЛДАТ. Что подбросили?

ДИКТАТОР. Ценность... батон этот...

СОЛДАТ. Кто подбросил? Тут, кроме тебя и твоей службы безопасности, никого не было...

ДИКТАТОР. Фашисты подбросили...

СОЛДАТ. Но их тоже здесь еще не... А-а, я понял: затесались в ряды охраны... (За окном раздается автоматная очередь.) Ага, вот и они ─ легки на помине!..

Несколько пуль разбивают стекло ─ диктатор заползает под стол, солдат, пригнувшись, бросается к окну, кладет пулемет на подоконник и открывает огонь. Затем все стихает, солдат садится в простенке между окнами.

СОЛДАТ. Я их отогнал...

ДИКТАТОР. Что это было?..

СОЛДАТ. Я думаю, разведка боем... Значит, скоро начнется: они, наверняка, поняли, что нас тут ─ раз-два и обчелся. Ползи сюда: здесь безопаснее.

Диктатор вертит отрицательно головой.

СОЛДАТ. Ползи ─ не боись: бить не буду!

Диктатор переползает к нему, садится в другом простенке, подбирает осколок стекла и рассматривает его.

ДИКТАТОР. Вот сучара ─ надул собака!

СОЛДАТ. Кто надул? Ты это о чем?

ДИКТАТОР. Да безопасник, гнида: обещал пуленепробиваемые стекла поставить ─ и надул! А ведь я его из дерьма вытащил, человеком сделал...

СОЛДАТ. Самому надо было не хитрить, не жульничать, ─ может, и вокруг тебя больше честных людей было... Из-за собственной хитрожопости, можно сказать, чуть жизни не лишился.

ДИКТАТОР (имитируя стрельбу из пулемета). А как же это?..

СОЛДАТ. Что ─ "это"? что тебя смущает?

ДИКТАТОР. Как вы стреляли с пустым магазином? Там же патронов не было...

СОЛДАТ. Что значит, не было? А куда они, по-твоему, подевались? Вот сейчас он пустой ─ ну, может, осталась парочка для нас с тобой...

ДИКТАТОР. Но перед этим же не было патронов ─ когда я хотел... выстрелить...

СОЛДАТ. Когда ты хотел меня убить... Может, ты просто не умеешь обращаться с пулеметом?

ДИКТАТОР. Нет, я со всеми видами стрелкового умею!.. Да вы сами сказали, что магазин пустой!..

СОЛДАТ. Неужели?.. Не бери в голову. Я это... магазин успел поменять, пока ты под столом прятался.

ДИКТАТОР. Разве?.. А где тогда пустой магазин?

СОЛДАТ. За окно выкинул... Не думай ты о всякой ерунде ─ сейчас не об этом надо думать...

ДИКТАТОР. Ну да, ну да... Надо думать, как выбираться отсюда...

СОЛДАТ. Да нет, отсюда уже не выберешься... Пора бы о вечном задуматься...

ДИКТАТОР. С какого бодуна ─ не собираюсь я еще умирать!

СОЛДАТ. Я тебя понимаю... Все так говорят... А что делать? Пожил ты хорошо, а сколько молодых погибло из-за тебя, которые жить только начинали, ─ и ничего: мальчики кровавые по ночам не мучили. И патриарх увещеваниями не докучал. Так что пожил ты в свое удовольствие, пришло время платить по счетам. Как говорится, заплатил налоги ─ и спи спокойно!