- Тогда верни мне договор купли-продажи, чтобы я могла выйти замуж за того, кого люблю!

- С радостью передам твой договор этому несчастному, - пропел в ответ Сон Цзянь.

- И передай мне всю свою собственность! - потребовала По-ши.

- Что я, по-твоему, дурак? - рассмеялся Сон.

- Конечно, дурак. Иначе не стал бы снимать свой пояс, когда присаживался выпить. Ведь я припрятала содержимое твоего кошелька включая золотой слиток и письмо от главаря мятежников из болот Лян-шаня, где он благодарит тебя за былые заслуги. Увидев утром это письмо, твой начальник, уважаемый судья, сильно удивится.

Теперь уже задрожали пальцы у Сона.

- Я всегда хорошо относился к тебе и к твоей матери. Можешь забрать договор... и золото... только верни мне письмо! Иначе судья поменяет мой прискорбный чиновничий стол на еще более прискорбную тюремную камеру!

Громко рассмеявшись, По-ши отказалась вернуть компрометирующее письмо. Тогда, в панике, Сон набросился на женщину, и они схватились. Актеры успели исполнить несколько невероятных акробатических прыжков и кульбитов - а потом Сон вытащил из-за пояса нож и перерезал горло своей неверной любовнице. Действие это, впрочем, хоть и фатальное, не помешало По-ши исполнить весьма продолжительную жалобную песнь...

Потягивая рисовое вино, Марко Поло во все глаза следил за экзотическим представлением. Еще подростком в родной Венеции он любил смотреть комедии уличных актеров, а порой даже мечтал о том, чтобы примкнуть к какой-нибудь беззаботной бродячей труппе.

В особенности внимание Марко привлекала молодая женщина, игравшая роль По-ши. Черты лица вроде бы катаянки - но глаза и нос более выразительны. Да и ростом выше большинства катайских женщин. В густых черных волосах мелькал рыжеватый оттенок. Двигалась актриса со змеиной грацией. А самое приятное - ножки ее были нормального размера в отличие от уродливо (по мнению Марко) перебинтованных лотосовых ступней придворных катаянок высшего сословия.

Для второго действия снова сменили занавес. Теперь там изображался фамильный храм Сона, с большим золотым Буддой на алтаре. Музыканты ударились в нестройные буддийские мотивы. Отчаявшийся Сон Цзянь прятался в нише под алтарем - а тем временем важно вышагивающий полицейский чиновник явился арестовать его за убийство По-ши.

Только молящего о снисхождении Сона увели прочь, как на сцену выпрыгнула чернобородая фигура. Тот же атлетичный актер, что играл Тана-Вола, теперь переоделся в главаря мятежников, Черного Смерча, намалевав на бородатом лице яростную черно-красно-белую маску. На нем были кожаный шлем, куртка и штаны. Грозно топая босыми ногами по помосту, он выступил вперед с двумя громадными боевыми топорами, чьи обоюдоострые лезвия буквально слепили глаза. Потом, мечась по сцене и бешено крутя своими топорами подобно смерчу, от которого он и получил свое прозвище, главарь мятежников во всем блеске показал искусство неистового боя "кун-фу". Когда Черный Смерч освободил Сон Цзяня и помог ему скрыться в болотах Лян-шань, музыканты (особенно тот, что с трещотками) учинили такой гвалт, что старшие Поло начали опасаться за свои барабанные перепонки.

Третье действие разворачивалось в дремучем лесу на склоне туманно-голубой горы. Музыканты неистово били в барабаны, пока Сон Цзянь в одиночку пробирался через зловещую чащу. Внезапно ему предстал призрак По-ши в хмурой рогатой маске ведьмы, размалеванной синими и зелеными полосками. Упираясь в Сона выпученными черными глазами, бывшая наложница скрежетала острыми волчьими клыками. Длинные волосы ее были распущены - и, бешено мотнув головой, ведьма откинула их назад. А потом, вцепившись трясущимися руками в Сона, с нечеловеческой силой поволокла его вслед за собой в преисподнюю.

Как раз в преисподней и проходило четвертое и последнее действие пьесы. На занавесе позади сцены изображались окруженные языками пламени десять быкоголовых судей Властелина Смерти. Сон Цзянь стоял перед вратами преисподней, умоляя стража его отпустить. Стража играл тот же могучий актер, которого зрители уже видели в ролях Тана-Вола и Черного Смерча, но теперь у него был простой конопляный халат, вьющаяся седая борода и длинные волосы отшельника.

- Меня зовут Хэ Янь, - пропел он. - При жизни я был отшельником, что сторожил врата столицы древнего царства Вэй. Однажды наследный принц оказал мне дружеские почести, и я поведал ему тайный способ, как защитить его царство от злого властителя Цао. Когда жизнь принца оказалась в опасности, я сам перерезал себе горло - из преданности тому, кто удостоил меня уважения, - и улетел в преисподнюю на спине белого журавля. Воистину смешон мне твой ужас при виде этого места...

- Марон! Да ведь так зовут странствующего рыцаря, что прибился к нашему отряду! - вырвалось у дяди Маффео.

- Во всяком случае, это одно из его имен, - уточнил Никколо...

Вдруг на сцену выскочила фигура в свободной шелковой блузе и шароварах, с веселой обезьяньей маской на лице - и принялась выдавать головокружительные акробатические прыжки и перевороты. Марко сразу узнал актрису, игравшую роль По-ши.

- Я Мудрец из Пещеры водного занавеса, - пропела обезьяна, - и я требую поведать мне причину беспорядков, из-за которых прервались мои глубокие размышления.

- О Великий Мудрец, равный небу, этот слабовольный человечишка заявляет, что ему здесь не место, - с низким поклоном ответил страж.

- Почему же ты не проверишь по небесной книге? - вопросил Царь обезьян. - Там должно быть указание, предписано ему прибыть сюда сегодня или тут какая-то дьявольская ошибка.

Недовольный страж сверился со своим толстенным фолиантом и выяснил, что Сон Цзяня и в самом деле нет среди тех, кому назначено встретить смерть в этот день. Тогда заносчивая обезьяна освободила Сона - под музыкальное бесчинство и общий восторг публики, - чтобы тот соединился со своими друзьями, мятежными изгоями из болот Лян-шань...

Когда восторги и музыка стихли, Марко кивком подозвал одного из слуг и прошептал ему на ухо:

- Я хотел бы увидеться с той рыжеволосой актрисой. Быть может, она поужинает у меня в комнате?