– Криминалисты говорят о принципе «триады». Считается, что большинство маньяков имели такие особенности в детстве. Во-первых, многие из них до двенадцати лет страдали ночным недержанием мочи. Примерно половина детей, ставших впоследствии маньяками, устраивала пожары. Генри Ли Лукас в шестилетнем возрасте сжег дом соседа, Джордж Адорно в четыре года облил бензином и поджег свою сестру. Наконец, большинство серийных убийц обожали мучить животных.

– Какой ужас! – воскликнула дама.

– Да, и уже в детстве маньяки интересуются садомазохистской порнографией. Иногда они увлекаются людоедством и некрофилией. Зафиксировано много случаев, когда маньяки хранили части тел своих жертв. Как трофеи. Как индейцы – скальпы. Немало убийц отличается пристрастием к алкоголю и наркотикам.

– Бывают же темы для передач… – Ольга брезгливо передернула плечами, но как журналист подумала, что это одна из беспроигрышных тем: вон с каким интересом ее слушает Миша.

– Полезная передача! – отозвался юноша, упершись глазами в экран. – Сейчас таких уродов поразвилось… едва ли не в каждом городе. Надо знать, какие они. Представьте: ваш сосед – маньяк, а вы не подозреваете об этом! – и он быстро скосил взгляд на директора.

– Ну, Миша, у вас и шутки! – ошеломленно качнула головой Ольга Николаевна.

– Это не шутка, – тут же ответил кассир. – Убийцы – такие же люди: с ногами, руками… Без всякой печати на лбу! Вот вы сможете выделить из толпы двуногих убийцу? К примеру, из толпы игроков? Ага! А надо уметь! Представляете, один убил другого и разговаривает в вами, а вы и не подозреваете, кто вам улыбается… А ведь он может и вас убить. Легко! И наверняка у него эта мысль в голове сидит. А вы темой недовольны!

Брови Ольги Николаевны недоуменно приподнялись от такого агрессивного потока слов. Взгляд Миши с любопытством скользнул по растерянному лицу начальницы.

– Вспомните Удава! – голос Миши зазвучал мягче. – А ведь он вам нравился…

Как наяву, Ольга увидела человека, который приходил к ним каждый день на первую точку. Красивый и по-старомодному учтивый, он получил среди игроков прозвище «Удав» за поразительное хладнокровие. Ставил крупную сумму и спокойно стоял, глядя, как меняются цифры на мониторе. Проигрывал – делал новую ставку или уходил совершенно равнодушно, будто не было проигрыша. Он ни разу не сорвался, как другие, не психанул, не выругался, не топнул ногой, не стукнул кулаком. А потом пропал. Позже пришел мужчина с удостоверением следователя и долго расспрашивал об Удаве. Уходя, следователь оставил фотографию Удава с карандашной подписью «Синицын» и попросил сразу сообщить о его появлении, потому что Синицын – участник «убийства с расчлененкой». Именно так следователь сказал. И еще добавил, что Синицын уже отсидел один срок за убийство.

При воспоминании о том, сколько раз она оставалась с убийцей наедине, Ольгу Николаевну охватывал ужас. Она беспечно выходила в зал и дружески разговаривала с ним, как с остальными клиентами, не задумываясь о возможной опасности. «Нравился»… Синицын ей действительно нравился как совершенно неконфликтный клиент, от которого, ей казалось, не могло быть проблем.

И тут ее успокоила неожиданная мысль: по теории вероятности, она, Ольга, не должна больше встретиться с подобным типом. Ну не могут два злодея встретиться одному нормальному человеку!

– Значит, благодаря такой статистике легче выявить маньяка? – услышала Ольга вопрос дамы с экрана.

– Многие маньяки выбиваются из статистической нормы, – дал неутешительный ответ ее вальяжный собеседник. – Например, серийные убийцы не всегда являются мужчинами. Среди них встречаются женщины и даже подростки…

Взгляд Миши опять скользнул по Ольге, и у той появилось глупое чувство, будто он примеряет к ней эту характеристику, словно спрашивает себя, способна она начать убивать или нет.

И она резко сказала:

– Выключи эту ерунду, все равно посетителей нет. Надо экономить электричество.

Ольга Николаевна обычно обращалась к кассирам на «вы», но иногда у нее прорывалось начальническое «ты»: уж слишком молодыми были ее сотрудники.

– А что это у вас в руках? – вдруг спросил Миша.

Ольга вздрогнула из-за резкой интонации его голоса и испуганно разжала пальцы. К ногам упал все тот же обрывок кабеля. Оказывается, все это время она крепко сжимала его в кулаке.

– Ты меня напугал, – пробормотала Ольга Николаевна. – Что-что?.. Мусор. Пыль подмел, а…

– Какой же это мусор? – прищурился Миша. – Это удавка…

Наклонившаяся было, чтобы поднять упавший провод, Ольга на мгновение оцепенела, а потом резко выпрямилась.

– Ну и шутки у тебя! – в сердцах повторила она. – Тебе в актеры надо. Сказал так, словно я держала в руках змею или…

– Или удавку, – с серьезным лицом продолжил кассир.

– Все, хватит, – грубо оборвала его Ольга, подумав, что плохо знает Мишу. – Тебе вредно смотреть такие передачи. Или мне противопоказано: теряю чувство юмора. Выброси, пожалуйста, эту гадость…

– Не думал, что вы так впечатлительны, – покровительственно произнес юноша. – Зачем выбрасывать? Может пригодиться. Тут сантиметров сорок или даже полметра. Можно связать провода возле компьютера, чтобы не путались и не мешали.

Пройдя в помещение кассы, Ольга Николаевна огляделась. Настроение выправилось. Здесь в отличие от других пунктов приема ставок было просторно, хоть и присутствовало все необходимое: два компьютера, принтер, сканер, кассовый аппарат, сейф. На угловом столике стояли микроволновая печь и электрический чайник с чашками.

Вошедший следом Миша докладывал:

– Я закачал обновление программы. Сейчас она летает.

– Вот и хорошо, – сказала Ольга Николаевна, усаживаясь за стол.

В ведомости на выплату стояли две карточки: одна с выигрышем в семь тысяч пятьсот рублей, другая – в сто пятьдесят рублей. Тут же на столе лежали две скрепленные половинки карточки: на половинке, которую всегда получал игрок, был прикреплен чек в семьсот пятьдесят рублей, на второй половинке – чек на выплату семи тысяч пятисот.

– Вот это да! – удивилась Ольга. – Сыграла ставка на точный счет: «четыре-один»! Хорошо, что поставили всего семьсот пятьдесят рублей.

– Я не верил, что сыграет коэффициент десять, – пробормотал Миша.

– Бывает. В экспрессе может пройти и тысяча.

– Но в одиночке…

– В одиночке, помню, прошел коэффициент пятьдесят. Но ставят на такие коэффициенты обычно пятьдесят – сто рублей, – Ольга улыбнулась. – Вот если бы на точный счет поставили тысяч десять, я бы подумала, что матч договорной. И если бы поставили именно одну ставку.

– То есть? – на лице юноши отразился интерес.

– Обычно ставят две, три, четыре ставки на варианты возможного счета. В этом случае выигрыш с лихвой покрывает поставленные деньги. Редко кто ставит один вариант счета.

Миша подал Ольге лист с неровно написанными строчками:

– Я вчера перебил сумму по кассе, сам не знаю, как получилось: выбил семьдесят пять тысяч… Сразу сделал возврат. Вот «объяснительная».

К «объяснительной» был прикреплен чек на семьдесят пять тысяч рублей и чек на возврат этой суммы.

– Ну ты и ошибся! – брови женщины удивленно поднялись. – Перепутать семьдесят пять тысяч и семьсот пятьдесят рублей! Надо быть внимательнее.

– Так я стараюсь… – и он посмотрел прямо ей в лицо, остановив воспаленные глаза на покрытых темным блеском губах.

Ольга Николаевна машинально подняла руку, чтобы поправить волосы, и воскликнула, отдернув руку:

– Ах, какая жалость!

Глаза растерянно разглядывали согнутые пальцы: в трещинке розового ногтя застрял волос.

– Сломался? – участливо спросил Миша.

– Надломился. Досадно-то как!

– Неприятно, – согласился Миша снисходительно.

А Ольга думала, что лучше: отстричь надломленную часть ногтя или подождать, пока не отломится сама? Будет цепляться за одежду, зато ноготь подрастет, и рука будет выглядеть приличней. Спонтанное желание пригрозить Мише увольнением за странные взгляды было забыто.