Интересно, Джей – это инициал имени? Или само имя и есть, как у Джея Гетсби, положим?

Проведя полночи в обнимку с “Гуглом”, пока Изабель ворочалась одна в кровати, Тоби так и не узнал ответа на этот вопрос.

Надо попробовать связаться с Лорой, решил он.

Пятидесятилетняя Лора – гуру в министерстве финансов, душа любой компании и прекрасный друг. Шумная, необычайно талантливая, щедрая и жизнерадостная. Когда она без всякого предупреждения заявилась в британское посольство в Берлине, чтобы провести внеурочный аудит, Джайлз Окли велел Тоби “накормить ее ужином и обаять так, чтоб у нее туфли с ног слетели”. Что Тоби и сделал – конечно, не в буквальном смысле, но все же. Он так тщательно подошел к выполнению этого задания, что их совместные ужины стали доброй традицией без всякого на то указания Окли.

К счастью, сейчас была очередь Тоби вести подругу в ресторан. Он заказал столик в любимом заведении Лоры возле Кингс-роад. Как всегда, она заявилась на ужин разряженной, точно павлин, – надела широченный, летящий по воздуху кардиган, нацепила множество разных бус и браслетов и брошку с камеей размером с блюдце. Лора любила рыбу, так что Тоби заказал им двойную порцию сибаса, запеченного в соли, а к нему – хорошее дорогое мерсо. Узнав это, Лора пришла в полный восторг и, взмахнув руками, принялась трясти браслетами, словно готовилась пуститься в пляс.

– Чудненько, Тоби! И очень вовремя! – воскликнула она так громко, что ее радостный голос прокатился по ресторану, словно грохот от пушечного выстрела. Немного смутившись, она заговорила гораздо тише:

– Ну, как тебе Каир? Аборигены, случаем, не штурмовали посольство, требуя насадить твою башку на кол? Я не смогла бы там работать, тряслась бы все время от ужаса. В общем, выкладывай все как на духу.

После рассказа о Каире она потребовала в подробностях описать Изабель – Лора считала себя кем-то вроде личного психотерапевта Тоби и хотела знать все о его жизни.

– Значит, она очень милая и очень красивая дурочка, – выслушав Тоби, подвела она итог. – Ведь только дурочки выходят замуж за художников. Ну а что касается тебя… Ты никогда не видел разницы между умом и красотой. Наверное, не видишь и сейчас. В общем, считаю, что вы – идеальная пара, – заключила Лора, в очередной раз громко расхохотавшись.

– Ну а как там поживает самое важное и святое место нашего государства, министерство финансов? – мягко поинтересовался Тоби. Личную жизнь Лоры они не обсуждали за неимением таковой.

Круглое лицо Лоры омрачилось:

– Все плохо, мой дорогой, – грустно ответила она. – Мы там все умные и славные, но людей у нас мало, а зарплаты – смешные. А еще мы все трудимся во славу нашей родины, а это нынче не модно. Новые лейбористы любят своих корпоративных спонсоров, а у тех под рукой – армии бессовестных адвокатов и бухгалтеров, которые на все готовы ради денег. И им эти деньги платят, да еще какие. Мы им не конкуренты. Мы слишком большие и неповоротливые – не можем ни развалиться окончательно, ни сражаться как надо. Ну вот, я тебя расстроила. Да и себя тоже, – сказала Лора и сделала большой глоток.

Официант подал рыбу. Пока он тщательнейшим образом освобождал ее от костей и разделывал, над столом стояла полная тишина.

– Ну и зрелище, – выдохнула восторженно Лора.

Они принялись за еду. Надо действовать, решил Тоби.

– Лора, – начал он.

– Да, дорогой.

– А кто такой Джей Криспин? И что значит “Джей” – это имя или инициал? Когда Квинн работал в министерстве обороны, там случился какой-то скандал, и, говорят, в нем был замешан Криспин. Я то и дело натыкаюсь на это имя, но мне никто ничего не рассказывает, и меня это, честно сказать, пугает. А однажды я даже слышал, как кто-то сказал, что Криспин – Свенгали[6]для Квинна.

Лора внимательно посмотрела на Тоби своими ясными глазами, затем отвела взгляд, только чтобы через мгновение вновь взглянуть на него, словно ее не очень устроило то, что она увидела.

– Ты поэтому меня на ужин позвал?

– Отчасти.

– Не отчасти, а целиком, – поправила Лора, тяжело вздохнув. – Мог бы повести себя, как приличный человек, и сразу честно сказать, зачем меня сюда привел.

Наступила пауза, во время которой они оба собирались с мыслями.

– Тебе никто ничего не рассказывает по одной-единственной причине, – продолжила Лора. – Потому что ты и не должен ничего знать. Фергусу Квинну дали возможность начать все с чистого листа, и ты – часть этого плана.

– Не забывай, что я еще и его помощник, – вскинулся Тоби, храбро глядя Лоре в глаза.

Та опять вздохнула, посмотрела на него мрачно и затем отвела взгляд.

– Ладно, – сказала она наконец. – Я кое-что тебе расскажу. Не все, что я знаю, но гораздо больше, чем должен знать ты.

Она выпрямилась и заговорила, уставившись в тарелку, словно наказанный ребенок.

Придя в министерство обороны, Квинн оказался в том еще болоте. Министерство начало гнить изнутри задолго до его появления. Возможно, Тоби это и так знает? Тоби знал. Чуть ли не половина чиновников уже и сами не понимали, служат они королеве или производителям оружия. Впрочем, их это не волновало – им же платили, да еще как. Возможно, Тоби это и так знает? Тоби знал. Все это он уже слышал от Мэтти, но не стал говорить Лоре. Та нисколько не обеляла Фергуса. Но Криспину нужен был человек вроде него, и он его дождался.

Лора взяла Тоби за руку и принялась похлопывать его ладонью по столу, словно отстукивая ритм для собственных слов:

– Я скажу тебе, что сделал этот злодей, – сердитым голосом говорила она. – Он завел себе шпионский магазинчик! Прямо в министерстве. Пока все вокруг якшались с оружейниками, он торговал информацией: свеженькими разведданными с полочки, напрямую покупателю, без всяких посредников. Сырыми данными, заметь – непроверенными, неподтвержденными, нетронутыми множеством бюрократических рук. Настоящая музыка для ушей Фергуса. Он до сих пор слушает музыку в кабинете?

– Да, в основном Баха.

– А Криспина зовут Джей, – невпопад сказала Лора, отвечая на заданный раньше вопрос.

– И что, Квинн покупал у него информацию? Сам? Или через свою компанию?

Лора пригубила еще вина и покачала головой.

– А сведения-то были стоящие?

– Ну, продавал он их дорого, так что, наверное, не ерунда какая-то.

– А вообще, какой он? – спросил Тоби.

– Кто, твой министр?

– Да нет, Джей Криспин, конечно.

Лора снова глубоко вздохнула.

– Послушай меня, дорогой, и послушай внимательно, – сухо, даже зло сказала она. – Тот скандал давно в прошлом. Джея Криспина и на пушечный выстрел не подпустят ни к одному министерству или государственному учреждению. Ему пригрозили чуть ли не смертью – даже послали официальное письмо с предупреждением. Он никогда больше не попадет внутрь Уайтхолла или Вестминстерского дворца. – Еще один вздох. – А талантливый министр, коему ты имеешь честь служить, немножко пострадал, конечно, но тем не менее благополучно взобрался на очередную ступеньку карьерной лестницы. Как понимаю, не без твоей помощи. Ну а теперь, может, оставишь меня в покое?

Всю следующую неделю Тоби мучился угрызениями совести. Это, впрочем, не мешало ему вновь и вновь задавать себе один и тот же вопрос: если скандал в министерстве обороны давно в прошлом и Криспину категорически запретили показываться в Уайтхолле и Вестминстере, то какого черта он делал в палате лордов?

Миновало шесть недель. На первый взгляд все шло, как обычно. Тоби писал речи выступлений, Квинн с твердой верой в истинность этих слов зачитывал их публике – хотя верить там было особо не во что. Тоби стоял за плечом Квинна на приемах и подсказывал ему имена подходивших для рукопожатия иностранных гостей. Квинн приветствовал их, как старых добрых друзей.

Но скрытность и параноидальность Квинна постепенно доводила до ручки не только Тоби, но и весь штат министерства. Он внезапно уходил с совещаний в Уайтхолле – собирали ли их министерство внутренних дел, секретариат или казначейство – и, не обращая внимания на служебную машину, ловил такси и исчезал без всяких объяснений на целый день. Он отменял дипломатические встречи, не предупреждая ни секретарей, ни советников, ни даже личного помощника. Он сам записывал какие-то встречи в свой личный ежедневник, но держал его на столе и заполнял таким почерком, что Тоби никогда не мог разобрать его без помощи самого Квинна. А однажды ежедневник исчез, чтобы уже больше никогда не появиться в кабинете.