● Оказавшись внутри системы КГБ, Путин поначалу ожидал встретить там блестящих зорге и штирлицев, как в фильмах, но местные "разведчики" из первого отдела УКГБ, занимавшегося разведкой с территории СССР, при ближайшем рассмотрении оказались самыми заурядными, серыми людьми, которые почти ничем не отличались от такого же бесцветного Путина, разве что были немного общительнее и разговорчивее совсем уж угрюмого, нелюдимого и скрытного самбиста-юриста. Уголек угасшей было "разведческой" надежды затеплился в расчетливой путинской душонке. Но детскую романтику заменили уже совсем другие, куда более приземленные мечты о повышенном материальном достатке, принадлежности к особой кастовой номенклатуре. Более того, со временем Путин "смикитил" и то, что в системе КГБ по карьерной лестнице быстрее продвигался не самый способный, а самый исполнительный, не самый яркий, а самый серенький и незаметный, не самый независимый и имеющий защитить свое собственное мнение, а самый угодливый лизоблюд, умеющий угадать мнение начальства, а свое мнение спрятать и вовсе его не иметь. Узнал Путин и заветную информацию о том, что внутри КГБ была возможность перевода с одного направления на другое, что кадровики регулярно рекомендовали и отбирали нескольких обычных провинциальных "оперов" в Москву - сначала на учебу в "Лесную школу", а потом на работу в настоящую внешнюю разведку, в ПГУ, в Ясенево, и затем уже - за границу. И Путин начал потихоньку рыть носом землю, выслуживаться. Пользуясь спортивными достижениями и близостью к начальству в секретариате областного управления, цепкому и неприметному карьеристу Путину со временем удалось добиться аттестации на младшую офицерскую должность и перевода из юрисконсультов в настоящие оперативники. Но до разведки было ему еще очень, очень далеко, а до настоящей разведки он так никогда и не дослужился.
● В рассказах про свою первую спецучебу в КГБ у Путина - тоже сплошной туман и неопределенность: никаких абсолютных чисел и четкой привязки к точным датам. Но зато первый раз появляется словосочетание "оперативный состав". Итак Путина наконец полгода готовят в оперативные сотрудники КГБ на ленинградских начальных курсах оперсостава территориальных органов госбезопасности. Во внешнюю разведку так не готовят. Это были ленинградские курсы контрразведки (их заканчивал, например, будущий председатель КГБ Азербайджанской ССР и президент независимого Азербайджана Гейдар Алиев).
● Конечно, какая-то образовательная база у Путина может и была, но только - формально юридическая, а на деле - больше спортивная (ведь и в ленинградском УКГБ он поначалу все больше "боролся", выступая на соревнованиях за честь управления). Свой вузовский "липовый" диплом юриста он заработал не головой в студенческой аудитории, а, как заправская путана, телом - на соревнованиях по самбо и дзюдо.
● Языковой же базы у него не было вообще никакой. Как мы уже выяснили, в средней школе лингвистическими способностями и достижениями Путин не блистал. Да и на юрфаке ЛГУ иностранный язык предмет - не профилирующий, учили его кое-как. А нашему самбисту вообще не до углубления языка было: у него с русским-то проблемы, ему бы хоть диплом получить как-нибудь, через спортивную кафедру да через "стукаческую" выслугу. Про языковые способности ни школьника, ни студента юрфака Путина не вспоминает ни один его приятель или коллега. Итак, можно смело сказать, что языковой базы у Путина не было никакой. А для работы во внешней разведке надо прежде всего очень хорошо владеть иностранными языками и постоянно совершенствовать языковые навыки. Тут 6 месяцами подготовки не обойдешься для того, чтобы практически с нуля довести "опера" до приличного уровня (в языке, как в спорте, нельзя за 6 месяцев из обыкновенного человека сделать мастера спорта и чемпиона). Но Путина и в тот период первой учебы в КГБ ни в какую разведку не готовят: его обучают всего лишь оперативному контрразведывательному минимуму. Потому так мало времени и нужно на эту спецподготовку. А потом обратно - в контрразведывательное подразделение по пятой линии (душить диссидентов), но уже все же не гражданским юристом, а младшим опером и аттестованным "старлеем" (старшим лейтенантом).
● Поскольку за Путиным в его россказнях нужен глаз да глаз, нас очень настораживает его невнятное заявление, что отучившись полгода "у нас, в Ленинграде", он почему-то "вернулся в Питер". Нестыковочка тут очередная логическая. Как это можно вернуться в то место, из которого человек и не выезжал? Ну да может просто пропагандистскую книжку лепить надо было быстро, вот блин и вышел слегка комом. Хотя есть информация, что Путин учился начальной контрразведывательной грамоте вовсе и не в Ленинграде, а на шестимесячных курсах для младшего оперативного состава в "Вышке" (Высшей школе КГБ в Москве) с 1 февраля по 30 июня 1976 года. Может быть поэтому он потом "вернулся в Питер"? Только почему это надо скрывать? Разве что потому, что безымянная, неприметная школа в Ленинграде в путинских баснях еще хоть как-то может сойти за разведшколу, но зато всем известно, что московская "Вышка" готовила только контрразведчиков и никакой разведкой - ни внешней, ни внутренней - в жизни не занималась.
● Путин в этом месте сам себе противоречит. Чуть выше он нам жаловался на то, что жил в тоталитарном государстве, где было все закрыто. И вдруг признается, что не было заметно закручивания гаек! Затем он как бы ставит нам в пример советские "органы", сетуя, что с 90-х годов правоохранительные органы распустились и стали себе слишком много позволять. Так и кажется, что это говорит Андрей Сахаров или Сергей Ковалев. А ведь это говорит бывший главный начальник ФСБ, который лично участвовал в постыдной истории со скуратовской порно-кассетой. И это при нем были начаты унизительные "шпионские" процессы по всей России. Это его личный друг Черкесов пытался засудить в Питере капитана Никитина за "разглашение государственной тайны". Вот, где уж у путинского ФСБ торчали даже не уши...
● История про диссидентов не выдуманная. Единственное, о чем "запамятовал" Путин, это то, что наш доблестный "разведчик" в то время подвизался не в каком-нибудь контрразведывательном подразделении ленинградского УКГБ, а именно в 5 отделе (по борьбе с идеологическими диверсиями), где боролся с противниками режима (диссидентами). А как это делалось, например, в начале 80-х годов в Ленинграде, мы можем прочитать в великолепном расследовании "Рабы ГБ" Юрия Щекочихина, которого путинский режим ликвидировал в кремлевской больнице в июне 2003 года.
● Может показаться, что чекист Путин со временем сделал переоценку ценностей и пришел к правильным выводам. Слова вот правильные говорит: про тоталитарное государство и т.п. Но беда в том, что Путин до сих пор не понял самого главного. Он, конечно, соглашается с тем, что МЕТОДЫ и ФОРМЫ силовой борьбы государства с инакомыслящими были "иногда" не совсем правильными, "грубыми". Но обратите внимание на его замечание почему нельзя было разгонять диссидентов. Не потому, что это незаконно, неправильно, а потому что "не велено". Он искренне, по-чекистски гордится: как нам тогда, без применения силы, удалось фактически сорвать демонстрацию диссидентов, чтобы не очень торчали уши! Ай да хитрецы-чекисты! Как провели диссидентов! Он не понял сути: незаконно, несправедливо, неправильно само наличие в системе государственных органов власти, в структуре его специальных служб подразделений, которые занимаются системной БОРЬБОЙ С ИНАКОМЫСЛИЕМ.
● При этом совершенно не важно, какими конкретными способами режим секретно борется с идеологической оппозицией (откровенно силовыми акциями - убийствами, арестами, погромами, подкупом - или обманными - путем агентурного проникновения в оппозиционные политические организации, их разложением изнутри, провокациями, как в случае с лимоновской игрушечной партией). Путин так и не понял, что думать по-иному, по-другому понимать общественные процессы, предлагать иные политические пути для страны, даже планировать и пропагандировать изменение ее политического строя - это совсем не преступление (любая политическая партия только этим и занимается). Даже ЖЕЛАНИЕ (мысли, теоретические планы) сделать это все силовым, кровавым путем - тоже еще не преступление. Преступлением может быть только попытка практической реализации мыслей и планов по смене конституционного строя не демократическим путем (на выборах), а силовым способом (мятежом, вооруженным восстанием). Да и то не всегда (у прямого носителя государственного суверенитета - народа, нации, есть законное право использовать в крайнем случае силу, иначе не было бы легитимных революций). Только против нелегитимных попыток силовой смены политического и государственного строя и возможно частично бороться с помощью спецслужб (да и то надо скрупулезно разбираться с каждым отдельным случаем). "Юрист" Путин же убежден, что у режима есть право и обязанность бороться с инакомыслием как с явлением, с инакомыслящими как с носителями этого явления, с иными мыслями и идеями. "Юриста" Путина заботят (да и то только на словах) - исключительно формы такой борьбы, соблюдение неких минимальных процедурных правил. Хотя даже и этого совсем не видно в Чечне.
