Пока омывалась, почувствовала голод, но и его утолила вода, не только жажду.

– Удивительная вода, – сказала, подходя к проводнику. – Я ещё долго буду пытаться понять то, что произошло.

– И не один год. И, по мере взросления и приобретения знаний, каждый раз будешь понимать по-другому.

– Кто вы? Экстрасенс, гуру, ангел, инопланетянин?

– Землянин, знающий чуть больше вас.

– Вы знали, что я приеду?

– Мне был знак.

– Так всё таинственно. Даже страшно становится.

– Страх – это естественное явление для человека, и он всегда появляется на пути к знанию новому и непривычному. Но вы преодолеете его. Вы достойны нового знания, и оно к вам придёт… со временем.

– Когда?

– Тогда подскажут. А сегодня уезжайте, никому ничего не объясняя и не рассказывая о том, что видели и узнали. Это только ваше, сугубо ваше.

Она так и поступила.

Интересно то, что Лии ни единожды напоминали о внеземной любви: то бабушка приснится, то молодой человек, то кошка, как в тот раз. Наверное, потому, что Лия стала её терять. Она помнит, что в детстве и юности очень любила людей. Потом, по мере взросления, эта любовь угасала, вот ей и напоминали. И всегда это было ярко и волнительно, завораживало и заставляло пересмотреть своё отношение к окружающим.

На тропе духов, на этой «вене дракона» она поняла, что открыла следующую страницу своей жизни. Пришло понимание того, что препятствия, даже те, которые кажутся неудачами, это знак к переориентации. И для того, чтобы понять эти знаки или послания, надо обладать воображением и время от времени напрягать его и прислушиваться к нему. Надо научиться оформлять свои ощущения и символы в образы, понимать, что через эти образы нам и помогает интуиция. Именно во время таких передышек или отдыха часто приходит озарение и переосмысление прежнего мировоззрения. Как полезно прислушиваться к той информации, которую нам посылает интуиция. Почему-то подумалось о том, что, если бы она забыла о своей мечте, если бы считала её бесполезной, если бы не считала, что именно в ней её жизненная цель и предназначение, не получала бы подсказок от интуиции. А если бы она и продолжала ей посылать, то не понимала бы их, окутанных туманом пренебрежения. Не зря ей здесь ещё раз напомнили о любви. Она приехала искать защиты и спасения в природе. От чего? От злости на редактора, от раздражения, которое сопутствовало ей последнее время. Здесь ей дали понять, что злоба и раздражение, направленные на кого-то, обязательно вернуться к ней. Не кому-то она их адресует, а самой себе. Вот эти сильные негативные эмоции и разрушили лад в её жизни, забрали покой. Наступило неприятие всего окружающего. Она ехала в Воронеж, чтобы вернуть себе душевной равновесие. А вернуть его можно было только положительными эмоциями, и ей их послали. Любовь! Вот что надо дарить окружающим, а не едкую желчь неприятия. Кто дал ей право судить?! Судить кого? Господа, за то, что он их создал такими? За те их недостатки, с которыми, может быть, и хотят, но не могут справиться? Нет. Надо начинать с себя. Надо изживать свои недостатки, и не с ненавистью к людям, а с любовью. Ведь ни для кого не секрет, что любимым мы многое прощаем. Ей надо ежедневно, ежечасно, ежеминутно помнить, что всё в этом мире началось с трёх слов: «Бог есть ЛЮБОВЬ». Что она пришла в этот мир, чтобы уважать его, считаться со всеми его установками и условиями, ценить жизнь не только свою, но и чужую, и единственное, что имеет смысл – это любовь, любовь, которую ты даришь, любовь, которую получаешь и любовь, которую ты оставляешь, уходя. На этой мысли вспомнила бабушку. Она смогла, уходя, оставить ей свою любовь, которая греет её всю жизнь, помогает справляться с недостатками и невзгодами, нередко выпадающими последнее время. Она учила её с детства: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Это понималось: не строй радужных замков, знай, что на жизненном пути может быть много препятствий и трудностей, горя и боли, готовь себя к этому. Готовь себя всё перетерпеть и достойно перенести. Научиться страдать и терпеть не только потому, что потом воздастся, а потому, что это непреложные условия жизни. Ещё бабушка учила: «Что Бог ни делает, всё – к лучшему». Такое отношение к происходящему часто ей помогало. Вот и сейчас: если бы она не поругалась с редактором, не устроила бы себе каникулы, не поехала бы в Воронеж, не пришло бы вместе с озарением новое знание.

Когда Лию переполняли эмоции, когда они неистово буйствовали, она не могла чётко мыслить и формулировать, потому что фейерверк чувств подавлял логику своей буйной энергией. Она могла говорить только после того, как утихнут эмоции, угаснет неистовство, улягутся чувства в отведенные для них клеточки мозга, для дальнейшей переработки и превращения их в мировоззрение. Все увиденное и познанное плотно упаковывалось в блоки памяти и сохранялось на века. Так бывало с обычными переживаниями по поводу обычных событий. Но свидание с Небом и Землей не было обычным, оно выпадало из привычных рамок жизни. А спросить у кого-нибудь об этом она не могла, потому что чувствовала, что это сокровенно, что это тайна, в которую посвящены только участники свидания, и она ни в коем случае не должна кому-либо рассказывать об этом в подробностях. Только через много лет, когда шел ей пятый десяток, она подумала о том, что как-то надо запечатлеть то, что происходит с нею на этих свиданиях. Запечатлела в рифмованных строках и назвала их «Познай себя». Впоследствии она узнала, что то, что с ней происходит, называется медитация. Это была первая попытка озвучить свои переживания, и только теперь она разобралась подробно и до конца. А до конца ли? Может быть, это только очередная порция? Ведь, когда она рифмовала строчки, тоже думала, что во всем разобралась. Она уже перестала удивляться происходящему с ней. Спокойно принимала все эти чудеса с точки зрения обывателя. Нельзя сказать, что она привыкла к этому, потому что к такому нельзя привыкнуть, как нельзя считать привычным то, что каждый раз удивляет. Не могла она назвать и обычными эти явления, потому что ничего подобного с окружающими ее родственниками и знакомыми не происходило. Так и жила она, доверившись этим явлениям, не пугаясь их и не шарахаясь от них, пытаясь докопаться до их назначения, пытаясь понять, зачем они являются ей.

Сейчас Лия пыталась осмыслить, что значит увиденное и прочувствованное в святилище Тота. Пробовала утихомирить эмоции и всё вспомнить. В первых «кадрах» видения ей показали знакомые отрывки из жизни, объединенные рефреном: «…благородное стремление пожертвовать собою для блага человечества, сохранить в себе что-то важное и поделиться им с теми, кому оно предназначено…», потом пошла более подробная расшифровка процесса медитации, которую она проводила неосознанно с самого детства. Интересно, что эта расшифровка ей подавалась через интервалы, содержащие десятилетия, последовательными отрывками. Сначала она узнала, что эта ее привычка или потребность называется медитация, а теперь она узнала, что же с ней происходило в эти моменты. Можно бесконечно было удивляться: откуда это у неё, но удовлетворить это удивление она бы никогда не смогла, если бы ей сейчас не показали. Откуда она знала, что надо так делать – ложиться на спину, протягивать руки вдоль туловища ладонями вниз? Просто ей так хотелось, а ладони аж слегка чесались, просили прикосновения с землей. А оказывается…. Только сейчас она смогла свои ощущения озвучить, «разложить по полочкам». Всю жизнь это было одно большое «ах!». Что-то кипело, бурлило, пронизывало её, вызывая ощущение радости и торжества. Если разделить лежащего человека горизонтальной плоскостью по оси симметрии, то получатся две равные части: нижняя и верхняя. Нижняя её часть погружается в мягкую и податливую, как перина, землю. Лёжа на Земле, она чувствует её дыхание. Не слышит, как обычно его слышат ушами, а чувствует через энергетический поток, который в нее вливается, чеканя ритм. Он вливается в нее столбом света, концентрируясь в солнечном сплетении и уходя в небо. Она старается и свое дыхание отрегулировать в унисон с дыханием Земли, а в это время Небо опускается, вбирая в себя ее верхнюю половину, соединяясь с землей. Так она принадлежит одновременно и Земле, и Небу. Несмотря на то, что небо лежит на ней, эти светящиеся столбы уходят далеко ввысь, и она знает, что они поддерживают Небо, то основное небо, которое осталось там, вверху.