Не бывает двадцатишестилетних девственниц в наше время! Тем более с ребенком. К тому же я сам слышал, что ее бабушка на Ванькином дне рождении сказала, что Сенька его родила. РОДИЛА. Так что не могла эта нереальная женщина быть … не женщиной … девушкой. Тьфу ты!
Я метался голый по кабинету, ломая себе мозг нецензурными мыслями, пока не замер около двери, ведущей в ванную комнату. Вот у кого точно есть ответы на все мои вопросы.
- Сеня, - позвал я громко. В ответ ничего, только звук льющейся воды. Попытался открыть дверь. Она оказалась заперта. В голове заметались мысли, про возможную психологическую травму, которую я ей нанес. Или физическую. Мало ли, вдруг болевой шок там, или еще чего.
Отчего-то высаживать дверь голым показалось мне неправильным, поэтому для начала я нашел и натянул трусы. Подошел к двери и снова позвал:
- Сень! – Молчит. Ну что ж, сама виновата. Я выдохнул, чуть отошел и вынес дверной замок ногой, выбив часть деревянного косяка. Влетел в ванную, ища глазами Есению. Она оказалась в душевой кабинке.
Увидев меня свозь стекло, выключила воду, приоткрыла дверцу и схватила полотенце, в которое и замоталась.
-Как ты себя чувствуешь? – вырвался из меня вопрос, прежде чем успел его сформулировать.
-Нормально, - Сеня слегка поморщилась и вылезла из кабинки. Значит не так все нормально.
-Точно? – решил уточнить я.
-Наверное, - она отвела взгляд в сторону, неловко пожала голым плечиком и переступила босыми мокрыми ногами по холодному кафелю.
Не раздумывая, подхватил ее на руки, не дав отшатнуться, и потащил в кабинет, на диван. Разборки нужно устраивать без ущерба для здоровья.
Посадил на диван, отшвырнул запачканный плед. Нашел в шкафу новый, даже с биркой, оторвал бумажку и набросил Сене на плечи. Поднял ее ноги, укрыл и их. Удовлетворенно посмотрел на закутанную девушку, вот теперь можно спрашивать.
- Сень, а теперь, если можешь, объясни мне, пожалуйста, все, потому что я ничего не понимаю. Совсем. – Я снова начал носится по кабинету. Есения молча смотрела на меня. – Нет, конечно, кто я такой, чтобы мне хоть что-то рассказывать? Но, блин, у меня в голове не укладывается! Ведь ты физически не могла быть девственницей! У тебя ребенок! – У меня от избытка чувств даже голос сорвался на фальцет.
- Ванька мне не родной сын. – Тихо проговорила она. Я резко затормозил.
- Как не родной? Я справки наводил, во всех документах только ты у него записана, как мать! И твоя бабушка говорила, что ты его родила. – У меня в голове упрямо не сходились факты.
Сеня медленно выдохнула и пояснила:
- Ваньку родила Юлька, дочь дяди Гены. Она при родах умерла. Дядя Гена сразу же после выписки младенца из роддома, вместо того, чтобы его зарегистрировать, привез ребенка к нам с бабушкой. У бабушки есть подруга, дочь которой работает начальником социальной службы. Она то и оформила нам все документы, и в графе «мать» вместо Есениной Юлии Геннадьевны, была вписана Есенина Есения Семеновна. – Сеня посильнее закуклилась в плед. – Вы же документы из роддома не поднимали? – Я отрицательно качнул головой. До этого я не додумался. – А бабуля запретила Ваньке говорить хоть что-то про его настоящую мать. И сама всем рассказывает, что я его родила, чтобы дитя не травмировать. – Вот ведь индийское кино! Но это черт с ним. Меня волновал еще и другой вопрос:
- Почему ты ничего не сказала?
- Когда и как? – Она подняла на меня глаза.
- Хотя бы после того, когда сказал, что хочу тебя! – Я присел рядом с ней на диван, поднял с пола рубашку и набросил на себя, а то как-то неловко себя начал чувствовать перед практически невинной девушкой в одних трусах.
Сеня фыркнула:
- Ага. Момент очень располагал к разговорам.
- Блин. Извини. – Растерянно провел рукой по волосам. – Сильно больно?
- Не сильно, - помотала она головой и зевнула.
- Спать хочешь? – забеспокоился я.
- Очень хочу. Вчера поздно легла, да и сегодня сильно устала. Особенно ноги. – Она стянула с лодыжек плед и пошевелила пальчиками ног. Меня снова торкнуло. Аж мурашки по спине побежали, но я попытался взять себя в руки. Сеня апатично добавила: – Каблуки - это явно не моя обувь.
- Тогда ложись. - Я встал, выключил основное освещение, и вернулся к уже лежавшей на подушке девушке. Что-то она вялая какая-то. Это нормально? Быстро размотал на Сене плед, обнаружил там сырое полотенце, за которое она крепко схватилась, что бы, не дай бог, еще и его не стянул. Эта ее реакция слегка разозлила.
- Что я там не видел? – Пробормотал и увидел, как Есения опустила взгляд и покраснела. Черт, стало стыдно. Снял с себя рубашку, протянул ей и отвернулся. Почувствовал, как ткань скользнула по пальцам. Чуть расслабился. Через минуту повернулся и увидел, что Сеня уже натянула рубашку и закуталась в плед. Мокрое полотенце лежало рядом.
- Спи. – Поцеловал ее в макушку, схватил полотенце и направился в ванную. Нужно было охладить тело и привести в порядок мысли. И решить, что делать дальше.
Или я сейчас отпускаю эту женщину, и не порчу ей жизнь своим присутствием. От этой мысли стало противно. Даже появился горьковатый привкус во рту. Или я сейчас пытаюсь привязать ее к себе всеми возможными способами. Этот вариант понравился мне больше.
Бросил полотенце на сушилку. Стянул белье, шагнул под душ. Стоя под холодными струями, начал разрабатывать план удержания Есении рядом с собой. В голове крутился отчаянный бред, состоящий из тупого мужского щенячьего восторга «я у нее первый», до отчаянных мыслей, как заставить ее переехать ко мне, и что делать, если она откажется. Боже мой, до чего докатился. Я, здоровый, не обделенный женским вниманием тридцатилетний не бедный мужик, стою под холодным душем, зная, что в пяти метрах от меня лежит почти голая желанная девушка, и боюсь, что она завтра проснется и скажет «нет» на все мои предложения.
Выключил воду. Постоял обсыхая. Вышел из кабинки, взял чистое полотенце, обернул вокруг бедер. Вышел из ванной и подошел к дивану. Сеня спала на боку, подложив под голову обе свои ладошки, как маленькая девочка. Тут почувствовал себя идиотом, стоя и рассматривая ее спящую.
Это кем надо было быть, чтобы не заметить по реакции ее тела на меня, что ей абсолютно до фени все мои сексуальные посылы? Даже на мои поцелуи ее тело не реагировало должным образом. Конечно, сейчас, зная практически полную информацию, легко строить все логические цепочки. Тут же стала понятна ее наивность в личных вопросах, подростковая неуклюжесть тела, отсутствие даже намека на флирт. Она просто не знает, что это такое. Тело этой двадцатишестилетней женщины еще не разбужено для чувственности. Она не принимает другой любви, кроме родительской. И такую же любовь отдает Ваньке. В этом вопросе она взрослый и мудрый человек.
Но Сеня ничего не знает о любви к мужчине, или мужчины к ней. И очень хотелось бы, чтобы это чувство разбудил в ней я, а не кто-то другой. Что бы я видел ее сонную улыбку по утрам, мог подойти и поцеловать ее в любой момент. Что бы она начала испытывать ко мне хоть толику того, что я испытываю рядом с ней.
У меня даже в носу защипало от того, что я решил сделать. Нужно только уточнить некоторые детали. Я присел на корточки рядом с диваном и погладил Есению по волосам.
- Сень?
- М? – Девушка повернулась во сне, и подтянула плед, оголив часть ноги до колена. Отвел взгляд, стараясь смотреть только на лицо.
- Сень, а ты какую свадьбу хочешь? – Ну, вот спросил. Как-то даже легче дышать стало.
- Никакую не хочу, - невнятно пробормотала она в подушку. – Спать хочу.
- Спи. – Разрешил я и, улыбаясь, пошел искать свой телефон.
Вышел в коридор, позвонил по нескольким номерам. Хорошо, что камеры в коридоре звук не записывают, а то охранники бы точно повеселились. И так, наверное, ржут, смотря на шефа в одном полотенце рассекающего по этажу.
Когда вернулся в кабинет, Сеня спала в том же положении. Отключил телефон, поднял брошенное на пол испачканное покрывало, перелез через спящую девушку, на другую половину дивана. Лег, укрылся, обнял Есению за талию, уткнулся носом в волосы, пахнущие корицей, и закрыл глаза, в надежде, что завтра наступит чуть быстрее.
