– Что вы хотите узнать? – удивилась я.

– Все. Кто ваши родители?

– Я сирота, лорд Даррелл. Как и все в этом приюте.

– Да, понимаю. Где вы родились?

– Я не знаю, кто мои родители и откуда я, лорд Даррелл. Меня нашли настоятельницы у ворот Риверстейна тринадцать лет назад в одной холщовой рубашке и теплом платке. Никаких опознавательных гербов, знаков или надписей на одежде не было. По виду мне было около пяти лет. И так как в дальнейшем никто за мной так и не явился, я осталась жить в приюте. Мои воспоминания начинаются с Риверстейна. Так что, увы, я не могу просветить вас по этому вопросу.

Все это я оттарабанила сухо и равнодушно, не позволив даже малюсенькой эмоции пробиться в столь несодержательный рассказ. Надеюсь, это отобьет у него охоту приставать с расспросами.

Но, похоже, особым тактом лорд не отличался.

– И все тринадцать лет вы прожили здесь?

– Да, лорд Даррелл.

– А ваше имя? Кто назвал вас так?

Нет, он точно не в своем уме!

– Имя мне дали настоятельницы. Просто перечислили имена, пришедшие на ум, на это я откликнулась. Не понимаю, что здесь странного, – не сдержалась я. – Это имя не редкое в Приграничье. Как и фамилия.

– Да, конечно…

Лорд снова застыл, уставившись на меня. Мне показалось, что он что-то бормочет себе под нос. Святые старцы и Пресветлая Матерь! Точно скаженный! Чем еще объяснить столь пугающее поведение?

Я подозрительно уставилась на мужчину и осторожно отодвинулась от него. Так, на шажочек. Он и не заметил. Потом еще на один. И еще…

– Лорд Даррелл, вам дурно? – пискнула я. – Позвольте я сбегаю за водичкой? Знаете, у нас очень хорошая водичка, родниковая, вам поможет…

Еще шажочек… Главное – дойти до двери и выскочить в коридор, а там дам деру так, что и сам демон не догонит!

Двумя шагами мужчина догнал меня и почти весело сказал:

– Непременно попробую вашей целебной водички, Ветряна! Вот прямо сейчас и попробую! – и галантно распахнул передо мной дверь.

Обратный путь мы проделали в молчании. Мужчина о чем-то напряженно думал, а я мечтала скорее избавиться от его общества. В коридоре я облегченно вздохнула. Лорд Даррелл же кивнул мне, пробормотал, что дальше найдет дорогу и сам, и быстро пошел в другую сторону. Я недоуменно посмотрела ему вслед и отправилась в трапезную. В конце концов, лорды – лордами, а обед по расписанию.

На трапезу я чуть не опоздала. Когда вошла, послушницы уже споро стучали ложками. Я приветливо кивнула раскрасневшейся Авдотье, но она словно не заметила. Кухарка сосредоточенно о чем-то думала, скользя невидящим взглядом по залу и теребя в руке холстину. Странное недоуменное выражение время от времени появлялось на ее лице, сменяясь столь же странной улыбкой.

Я не стала к ней подходить, бочком протиснулась за крайний столик, села. Еще раз покосилась на Авдотью. Та все так же улыбалась, рассматривая стену. Если так дальше пойдет, Риверстейн нужно будет переименовывать в «приют скаженных и стукнутых». В кого ни ткни, все не в себе.

Не удивительно, что нам и куратора скаженного прислали, как говорится, свояк – свояка…

Недобрым словом помянутый, в дверях появился обозначенный лорд. За ним обезумевшими гарпиями неслись настоятельницы, что-то истово ему втолковывая и даже предпринимая попытки преградить лорду дорогу.

– Лорд Даррелл! – голосила Божена. – Лорд Даррелл!!! Поверьте, вам совершенно не на что здесь смотреть!! Я вас уверяю! Все, абсолютно все предписания соблюдены…

– На втором этаже для вас накрыт замечательный обед… – вторила ей мистрис Бронегода.

– Вам совсем не место в общей трапезной, – шипела Гарпия.

Лорд лишь отмахивался от них как от назойливых мух.

Явление столь живописной компании в дверях вызвало невольный кашель, охи и спазмы из-за не туда попавшей похлебки.

– Лорд Даррелл! – уже откровенно взвыла Божена. – Это немыслимое нарушение правил…

– В самом деле? Какие же правила я изволил нарушить, позвольте узнать? – мужчина так резко обернулся к ней, что Божена, по инерции несущаяся вперед, почти уткнулась носом ему в грудь. Сей возмутительный факт произвел на мистрис столь сокрушительное впечатление, что она замолкла. Или просто прикусила себе язык при столкновении.

– Но обедать в общей трапезной? Вместе с послушницами? Это… невообразимо! – яростно пришла на выручку Божене Гарпия. Остальные настоятельницы истово закивали головами.

Лорд задумался. Настоятельницы затихли в ожидании. Послушницы сидели вытаращив глаза. Из рук кого-то из младших девочек с глухим стуком выпала ложка. Все вздрогнули.

– Насколько я помню, его величество наследный король Северного Королевства Амарон дал мне право на беспрепятственное нахождение в любом месте Риверстейна, в любое время. А также право на «принятие любых решений и действий, которые я сочту необходимыми», – меланхолично процитировал лорд Даррелл.

Мы дружно ахнули. По сути, король передал лорду право на владение Риверстейном вместе со всеми его обитателями. То-то наши настоятельницы так переполошились.

– Так какое именно правило я нарушил, уважаемые мистрис?

Настоятельницы слаженно побледнели. Возразить было нечего.

– Но… э-э-э…

– Кстати, – мужчина повел носом, как большой пес, – а чем это, простите, здесь так… воняет?

И повернулся к нам. Я пожалела, что уселась со своим обедом за крайний стол. Лорд подозрительно осмотрел содержимое моей тарелки, отобрал у меня ложку, беззастенчиво помешал, наблюдая редкие всплывающие на поверхность куски, и недоуменно спросил:

– Что это?

– Похлебка, лорд Даррелл, – смиренно ответила я.

– Да? А из чего она?

– Э-э… из каши, лорд Даррелл!

– Из каши, вот как. А что еще у вас сегодня на обед?

– Еще? – искренне удивилась я. – Ах да. Еще хлеб, конечно!

– И как? Вкусно?

В моем животе красноречиво заурчало, я покраснела, с жадностью поглядывая в тарелку. Чего он привязался? Вкусно – невкусно… Какая разница, когда есть охота!

Мужчина покосился на мою краюху и выпрямился. Обернулся к настоятельницам. Лица его я не видела, но на мистрис оно, похоже, произвело неизгладимое впечатление.

– Авдотья! – заорала Гарпия. – Авдотья! Пойди сюда!

Бледная кухарка выскочила из своего угла, кося перепуганными глазами.

– Авдотья! Изволь объяснить, что ты сегодня приготовила на обед!

– Так все как вы всегда велите, мистрис Карислава! Все как велите! Вот хлебушек ржаной, с отрубями, чуть подплесневел, но вы же сами запретили лошадке-то, сказали, сгодится… И похлебочка вот с кашкой, кукурузная там, еще овсянки чуть, для сытости, и картоха, хоть вы и не велели, но больно девочки-то у нас тощие, уж простите дуру… не губите!

На лице ее застыло мученическое выражение и осознание собственного лихого бесчинства по добавлению в похлебку запрещенного картофеля.

Мистрис Карислава смотрела на кухарку с ненавистью, ее рука, привычно поигрывающая рукоятью хлыста, не сдержалась, замахнулась… и наткнулась на ладонь лорда Даррелла. То, что увидела в его лице Гарпия, заставило ее вздрогнуть и сжаться, как мыши перед тигром.

– Только в скудости дух послушниц обретает чистоту и силу! – прошипела Гарпия.

– Прошу за мной, – очень спокойно сказал мужчина, опуская руку. Так спокойно, что мистрис Бронегода собралась лишиться чувств. И пошел к выходу, бросив нам через плечо: – Не расходиться.

Мы и не расходились. Застыли как изваяния на своих лавках, даже дышать боялись. Младшие девочки тоненько сопели носиками, не понимая, что происходит, и собираясь заплакать. И страшась, что их за это накажут. Авдотья наливалась краской в углу и нервно теребила свой фартук.

Я еще немножко подождала и, воровато оглянувшись, окунула ложку в похлебку. И вздохнула. Остыть успела, вот жалость.

Новое явление лорда и настоятельниц было еще более впечатляющим. Мужчина выглядел спокойным, даже расслабленным, а вот мистрис… Такой откровенной ненависти на лице Гарпии даже я никогда не видела! Да и на лицах остальных можно было наблюдать всю гамму отрицательных эмоций, от ошеломления и обиды до отчаянной ярости.