Мне было нестерпимо жаль эту молодую, красивую и глубоко несчастную девушку. Ее горе, ее вина…

Я признавал, что поступки Беллы не всегда были правильными, справедливыми или разумными. Кто из нас может этим похвастать? Но не ожидал, что она будет настолько винить себя в произошедшем.

Ее молчание убивало. За все время, что мы провели вот так, сидя на кровати и держась за руки, она не сказала ни слова. И я молчал вслед за ней. Думаю, это было правильно: Белла еще не готова обсуждать эти события. Ей нужно время и я ей его дам.

Про себя я поклялся, что сделаю ее жизнь в Вольтерре как можно более спокойной и легкой, так, насколько это вообще будет возможно. По крайней мере, приложу все усилия. Эта девушка не должна больше страдать.

Если оборотень действительно был ее вечной любовью, то рана в ее душе не заживет никогда, но я не уверен в том, что их чувства были столь сильны, а сама Белла не внесла определенности в этот вопрос. Кто знает, возможно, у нее еще есть шанс на долгую и счастливую жизнь.

Я просто должен ей немного помочь. Я сделаю это для себя, потому что Белла – это единственное, что осталось у меня от счастливого прошлого.

Она – это моя память.

Сегодня, как и многие разы до этого, я молча сидел и думал о своем, стараясь фильтровать эмоции Беллы и их ослаблять, как вдруг …

Белла повернулась ко мне лицом, серьезно и крайне внимательно меня оглядела и сказала, наконец, …

- Спасибо, Джаспер.

- Белла, - прошептал я, не зная, что ей ответить.

Сколько раз я прокручивал в голове варианты наших диалогов, слова, отдельные фразы. Как я убедил бы ее в том, что не все потеряно, как я объяснил бы ей, что случилось и вообще, свое поведение и поступки Элис. Столько раз, а все без толку. Тишина и пустота – это все, что оказалось в голове в этот миг.

Она заговорила. Сама. Впервые.

А что я должен ей сказать теперь? Привет, Белла? Я рад, что ты больше не пялишься безмолвно в стену? Ты извини, что мы убили твоего мужа-оборотня, так вышло. Прости, что я стыдливо отворачивал лицо от тебя в тот момент, я трус, несчастный трус, Белла, вот так вот. Отличное начало, ничего не скажешь.

Тем временем, она продолжала на меня молча смотреть, а потом, проигнорировав мой ступор, разжала наши соединенные руки и просто меня обняла. Прижалась всем телом и положила голову мне на плечо. Я обнял ее в ответ.

Так мы и сидели, молча и обнимаясь. А слова вновь оказались излишни.

*

pov автор

- Это противоречит всем устоям! – в очередной раз вскричал Кай, красноречиво размахивая руками и глядя на любимую.

- Я знаю, знаю, милый, но что мы можем поделать? – продолжала увещевать супруга Афинодора.

- Как что? Как что, я у тебя спрашиваю?! Конечно, мы должны поговорить с Аро!

Блондин никак не мог успокоиться, и ни ласковый тон жены, ни приведенные ею ранее доводы его не пронимали. Кай жаждал крови и справедливости.

- Кай, милый мой, я прошу тебя, давай поговорим спокойно, - молила красавица, - не нужно, не нужно спорить с Аро, ты ведь знаешь его нрав.

Мужчина вдохнул и выдохнул сквозь зубы, пнул для верности пару тумб, а потом все же чуть угомонился и присел на мягкий стул.

- И что ты предлагаешь, Фина? - Кай часто называл жену таким ласковым домашним прозвищем, - Промолчать? Но это мерзко! Отвратительно!

- Я понимаю, понимаю твое негодование, но выхода у нас нет. Чего ты добьешься, закатив Аро скандал?

В ответ Кай тяжело вздохнул.

- Вот видишь! - поучительно сказал его супруга, - Аро это не понравится. Я понимаю и разделяю твои чувства и сама нахожусь в негодовании, но что же поделать? Мне тоже не нравится, что брат приблизил к себе эту женщину, он глубоко оскорбил Сульпицию, мало того, нанес ей серьезную рану прямо в сердце, ты ведь знаешь, как она его любит. Так еще и ясно да понять всему клану, всему вампирскому миру, что жена для него – пустой звук. Но если Аро поступил так с нею, то что будет с нами, милый?

- А что он нам сделает? – возмутился Кай, про себя отметив правильность жениных слов, - это нужно остановить! Репутация Вольтури может пострадать. Одно дело – иметь любовницу втайне от жены, с которой тебя связывает лишь брак, но совсем другое – задвинуть в угол королеву, и ради кого!? Ради бывшей Каллен! Она всегда была и останется чужой для нас, как он этого не понимает? Разве можно сравнить ее и Сульпицию, эту вертихвостку и порядочную, надежную жену?! Немыслимо! Я должен что-то предпринять, и нечего тут опасаться. Я все-таки не стражник из свиты, а правитель!

- Ох! – тяжело вздохнула женщина.

Пару минут супружеская пара провела в молчании, но затем Афинодора пошла на откровенность:

- Милый, - тихо произнесла она, подойдя к мужу и обняв его сзади, - я умоляю тебя, не говори с Аро. Даже не смотри в его сторону. Я боюсь его. Чувствую, что-то грядет. Все не так просто, как кажется.

- Возможно, но промолчав однажды, мы навсегда утратим свой авторитет, - Кай не хотел сдавать позиции.

- Лучше утратить авторитет, чем жизнь, - разумно рассудила женщина.

- Ты думаешь, может дойти до такого? – изумился блондин, - нет, что ты, Фина, разве так может быть?

- Разве ты не помнишь, что случилось с Дидим? Она ведь была родной сестрой Аро. Единственной. Родной. Сестрой, - четко проговорила женщина.

- Нет, что ты, - покачал головой мужчина, - я понимаю, вина Аро может казаться очевидной, но он бы не пошел на убийство близкого человека. Он – тиран, но не для своих. По крайней мере, он не пойдет против нас, потому что это подорвет и его власть тоже.

- Ты доверяешь ему, - прошептала Афинодора.

- Разумеется, - ответил Кай, - но я обещаю подумать об этом. Все же, в твоих словах есть зерно рациональности. Нужно быть умнее и осторожнее, - согласился под конец мужчина.

- Подумай, обязательно подумай, - ответила она, - и сообщи о своих выводах сначала мне. И помни – Вольтури не дают второго шанса, - жестко закончила женщина, и отошла от своего любимого.

- Эту фразу придумал я…

- А кто теперь об этом помнит? - с какой-то рвущейся наружу злобой прошептала Афинодора и вышла из спальни.

Она была в бешенстве. Женщина всегда была чрезвычайно умна и проницательна. То, что реальной власти у ней и ее мужа уже нет, она видела давно. Но пока они держались. И дело вовсе не в том, что ей нужны были судьбы мира и прочий бред, Афинодора лишь понимала, что потеряй они влияние окончательно, Аро уберет их. Просто, чтобы не мешались. Власть Вольтури сильна, и никем уже давно не оспаривается, Аро теперь справится и без них. При таком количестве талантов, подчиняющихся лично ему, верховный правитель больше не нуждается в умениях и опыте Кая. А уж она тут вообще на птичьих правах. Да, любимая, да, жена правителя, а что же толку, если самому этому правителю скоро, того и гляди, настанет конец? Талантов у нее нет, влияния – тоже, что она может предложить, чтобы спасти мужа и себя (а жизнь без мужа ей не нужна, если спасаться – то двоим, если погибать – так тоже)? Она ничего не может предложить, у нее ничего нет!

И этот грустный факт Афинодора познавала сейчас во всей, так сказать, полноте. А еще хуже – это почти слепое доверие Кая брату. Это ведь очевидно, что рано или поздно Аро захочет избавиться от лишнего претендента на власть, притом не всегда покорного.

Дело-то было даже не в том, что правитель практически во всеуслышание объявил, что Элис – его любовница и ему наплевать, что об этом думает жена, а в том, что ему наплевать на всех, на всех и сразу, раз он не побоялся ни пересудов, ни закулисных интриг. Он сделал это как еще один жест сильной воли, дав понять, что его власть абсолютно не ограничена, раз он позволяет себе подобные шалости.

При случае, Аро больше не будет хитрить, изворачиваться или плести интриги, ему это больше не нужно, он просто уберет глупца, вставшего у него на пути, кем бы этот глупец ни был.

Этого Афинодора боялась больше всего.