-- Он считается хорошим флотоводцем, -- поморщился гроссгерцог.

-- Вот потому и считается, что на рожон сдуру не лезет, -- отрезала графиня. -- Нет, Макс, он будет блокировать Штеттин до самого подхода голштинцев, и лишь после этого пойдет на захват порта. Или не пойдет, ежели Кабюшо решиться -- и, главное, успеет, -- перебросить достаточные силы на защиту столицы. Это, впрочем, я полагаю маловероятным.

-- Отчего же?

-- А зачем? Чего в той столице ценного?

-- Потеря столицы, Мике, это... Это потеря столицы. Ужасный удар по политическому престижу, да и по моральному духу армии тоже.

-- С боевым духом, уж поверьте, все будет нормально -- особенно если захватчик предаст столицу огню и разграблению, -- усмехнулась графиня. -- Во всяком случае, у рядового состава, который все больше как-то из крестьян и провинциалов, а оттого жителей престольного города недолюбливает -- и это в любой стране так. По крайней мере, покуда померанский солдат сыт и одет, на то, кто сидит в Штеттине, ему будет наср... несколько все равно. А вот потеря магазинов -- о, вот это для Кабюшо было бы гибельно в высшей мере. Меж тем, это ему вовсе не угрожает. Наша армия стоит прямо супротив него и к глубокому рейду по его тылам неспособна, а голштинцы от снабжения нынче отрезаны шведами и дальше того же Штеттина не двинутся -- им туда бы по морю наладить поставки, при превосходстве шведов на море... Ну а дальше, если только фон Берг не сможет разгромить супостата наголову, нам придется уводить солдат на зимние квартиры, после чего Кабюшо вышибет Линдхорна -- даже, скорее, к капитуляции принудит, -- и на следующий год война продолжится с того же, с чего и началась.

-- Как-то все это звучит очень уж безрадостно. -- вздохнул гроссгерцог. -- Я-то, старый дурак, надеялся что ваши выводы будут разниться с выкладками Главного штаба, но, увы -- абсолютное с ними совпадение.

-- Вы что же, Макс, выходит, вытащили меня из поместья и заставили трястись по разбитым дорогам в холодной карете лишь для того, чтобы выслушать мое мнение о ходе кампании и ее перспективах? -- Мария-Габриэль сделала из бокала с вином изрядный глоток и скорчила скептическую гримасу.

-- Ну, не совсем. -- монарх Бранденбурга откинулся на спинку кресла. -- Понимаете ли, Мике, восток Померании сейчас практически лишен войск, и если бы туда вторгся еще кто-то, кампания была бы закончена до окончательного установления холодов.

-- Ну, Польшу можно сразу же отбросить -- их устремления в Силезии вступают в противоречия с вашими интересами, и они, скорее, поддержат наших недругов, а вот пруссаки... -- графиня призадумалась. -- А что, собственно, вы можете им предложить за такое вмешательство?

-- Полагаю, вполне можно было бы пожертвовать Данцигом. -- пожал плечами гроссгерцог.

-- Данцигом... -- эхом повторила графиня за своим сюзереном и вновь сделала изрядный глоток. -- Данциг, это неплохо, Фридрих Вильгельм, может, и согласиться...

-- Есть, правда, одна маленькая сложность. -- произнес Максимиллиан Капризный. -- Наш посол в Пруссии, он, как бы это поточнее выразиться, ни рыба, ни мясо, влияния там не имеет, связями не обзавелся -- дрянь у нас в Пруссии посол-то, к чему лукавить? А вы известны в самых различных кругах Европы, и, возможно, к вам в Кёнигсберге прислушаются быстрее, чем к этому недоразумению.

-- Да уж прислушаются, можете не сомневаться, -- язвительно отозвалась фон Эльке. -- Это что же, я верно понимаю, что вы погоните старуху в Пруссию по морозу?

-- Какая же вы старуха, Мике? -- Гогенштаузен благодушно улыбнулся.

-- Весьма свой земной облик поизносившая, -- не поддалась на лесть графиня. -- Ладно, Господь с вами, Макс -- вы же все равно не отстанете, съезжу я туда, давно надобно было навестить Канта -- старик Иммануил последние годы изрядно сдал, неизвестно, увидимся ли с ним еще, если стану откладывать поездку. Но, учтите, даже если миссия моя и будет успешной, -- что и не факт вовсе, ибо это приведет к конфликту Кёнигсберга со Стокгольмом, -- выступления пруссаков уже этой осенью я не обещаю. Более того, я бы на него рассчитывать и не рекомендовала.

***

Фельдмаршал Йоахим фон Берг распечатал депешу, махнул рукой вестовому, ее доставившему -- присаживайтесь, мол, юнкер, -- вставил монокль в левую глазницу и, склонившись над посланием у канделябра с тремя полусгоревшими, потрескивающими свечами, внимательно изучил написанное.

-- Однако, кхе-кхе. Неожиданно, право слово, неожиданно в высшей мере. Я-то уже, грешным делом, думал, что ваша дивизия где-то по дороге потерялась, хе-хе, а оно эвон как... -- командующий убрал монокль на место, открыл табакерку с нюхательным табаком, взял понюшку, с трубным звуком втянул ее в правую ноздрю, оглушительно чихнул, разметав по столу какие-то документы, и повернулся к дежурному адъютанту. -- Голубчик, подайте-ка ландкарту.

Свитские торопливо, толкаясь и мешая друг другу (что неудивительно -- в этот день ставка фельдмаршала расположилась в маленьком, заброшенном хуторе, практически хибаре) развернули изрядных размеров свиток и остались у стола, придерживая края топографического чертежа.

-- Тэк-с, тэк-с... -- фон Берг склонился над изображением, тяжело облокотившись на стол обеими руками. -- Интересно выходит, судари мои, весьма и весьма интересно. Это что же у нас-то получается, а? Отклонился фон Эльке от основных сил, изрядно в сторону его унесло, да-с...

Пожилой фельдмаршал почесал пальцем переносицу, открыл рот, явно собираясь снова чихнуть, но вместо этого замер, издал фыркающий смешок и упер перст в карту.

-- А вот же! -- не без удовольствия произнес он, ухватил линейку и циркуль, после чего измерил на бумаге какие-то расстояния, мурлыкая что-то себе под нос. -- Да, определенно, определенно так и есть. Хм, юнкер, э-э-э...

-- Менгегульден, герр фельдмаршал. -- отозвался юноша, едва ли старше пятнадцати лет, облаченный в форму конных егерей, который и доставил депешу в ставку.

-- Эко, уж не родня ли вы нашему министру финансов?

-- Я его сын, -- ответил молодой человек, после чего, видя некоторое недоумение на лицах присутствующих, добавил. -- Внебрачный.

-- Тогда, кхе-кхе, ясно, отчего вы не в гвардии, да-с... Впрочем, я отвлекся. Вы, позвольте полюбопытствовать, как, оперативной обстановкой по дивизии владеете? Или из строевых будете?

-- Владею, герр фельдмаршал. Я был порученцем у эрцгерцога, и при генерале фон Эльке состою в том же качестве, -- кивнул юноша.

-- Прелестно, подойдите-ка сюда, -- командующий поманил юношу к себе. -- Ландкарту читаете, я надеюсь?

-- Разумеется. -- кивнул тот.

-- Тогда поясните-ка мне диспозицию на момент вашего отъезда. Отметьте, насколько растянулась дивизия и в каком порядке следуете.

Молодой человек взглянул на карту, после чего коротко и по существу, без лишних подробностей, изложил порядок движения колонны и расстояния.

-- Превосходно, -- похвалил его фон Берг. -- Голубчик, не хотелось бы гнать вас в ночь, но выбора иного не имею -- мы немного подкорректируем план грядущей баталии с Кабюшо. Глядите, вот это -- замок Нюсс, старинная полузаброшенная фортеция где, по данным нашей разведки, расположился неприятель числом до полутора бригад. Солдаты у померанцев там необстрелянные, артиллерии почитай что нет, но позиция хорошая, крепкая, и полностью перекрывает вот эту вот -- палец фельдмаршала прочертил короткий отрезок по карте, -- дорогу. Так вот, скачите, милый мой, в дивизию и передайте фон Эльке, что сроку ему даю к замку выйти -- ровно три дня, а утром четвертого, на рассвете, пусть уж и приступ начинает. Отвлекающий маневр, скажете, на нем. А к обеду ужо и мы основными силами с фрунта ударим, так-то.

-- Яволь, -- козырнул Менгегульден и поспешил исполнить приказ командующего.

Тот же, в свою очередь, опустился на стул, сложил руки на животе и прикрыл глаза.

-- На завтра совещание назначьте, -- не обращаясь ни к кому конкретно, но с полной уверенностью в том, что распоряжение будет исполнено, произнес фон Берг. -- Что-то еще есть на сегодня важное?