-- Значит, скорее нет, чем да? -- уточнил Максимиллиан Капризный.
-- Ну я бы так не сказала. -- графиня усмехнулась вновь. -- Поляки-то помнят, что Пробусы происходят от их Пястов, как и их же нынешние Ягеллоны... хотя последнее-то далеко не факт... и уже начали намекать, что неплохо бы возвратить Силезию в лоно Польши, раз уж прямая королевская линия прервалась и на трон взошла баба. А покуда вы воюете с Померанией, могут под шумок это сделать.
-- Более спорных притязаний на корону я не встречал. -- фыркнул гроссгерцог. -- Это совершенно дутые обоснования!
-- Пушки, кони и солдаты -- вот что является единственным достаточным обоснованием прав с древнейших времен. -- отрезала Мария-Габриэль. -- И у Польши они есть, а у Силезии -- почти что и нет. Армия -- название одно. Дивизии вашего сына будет довольно, чтобы разогнать этот сброд.
Графиня презрительно фыркнула -- будучи вдовой корпусного генерала, уж в армиях и солдатах-то она разбиралась превосходно.
-- В общем, поговорили мы с главой регентского совета о делах их скорбных под горячий шоколад... Интересный человек, и вовсе не дурак, да... В общем, он все мной сказанное сейчас понимает, но и просто так, взять и все отдать не может. Но после третьей бутылки бургундского.... э-э-э-э... шоколада мы с ним выход все же нашли.
-- Вот как? Безумно интересно, какой.
-- Ну, если официально никакой унии между Бранденбургом и Силезией не случится, а мы разыграем датско-голштинский сценарий, когда Сюзанна Пробус остается вполне самостоятельной во всех смыслах, кроме брачного, королевой, и в дальнейшем королями силезийскими будут исключительно наследники бранденбургского престола, столь же самостоятельные, но никак не наши монархи, то дворянство можно будет убедить, что этот брак -- благо. Полномочия королевского совета придется расширить, правда, ну да куда уж без этого.
-- То есть формально Силезия будет самостоятельна во всем, кроме внешней политики? -- уточнил гроссгерцог.
-- Формально-то и в ней тоже. -- усмехнулась графиня фон Эльке. -- Вплоть до права объявить войну Бранденбургу. Но так-то ведь именно что формально!
-- Ну что ж, это, возможно, одно из самых разумных решений. -- задумчиво произнес Максимилиан Гогенштаузен. -- Единственное, что огорчает, это то, что сыну я так и не смог добыть титула короля.
-- Ба! -- в голосе генеральши прозвучала неприкрытая ирония. -- Мало что ли в Аллюстрии королевств? Завоюет еще какое-нибудь. Да, пока не забыла! Я в Бреслау приобрела вам в подарок сервиз из мейсенского фарфора, слуги в приемной сложили пока. Не желаете глянуть?
Глава XVI
К тому времени, как все сопровождающие гроссгероцогиню Эвелину дамы приблизились к ней, пожилой врач как раз закончил свои объяснения, и повернулся к новым помощницам.
-- Кто-нибудь из вас когда-нибудь оказывал медицинскую помощь? Хотя бы палец порезанный перевязывал? -- быстро спросил он, обведя компанию одетых в дорожные, но все равно достаточно яркие и пышные наряды женщин строгим взглядом.
-- Я! Мне приходилось... -- отозвалась раскрасневшаяся Белинда -- словно маленькая девочка, отвечающая урок суровой гувернантке. -- И госпоже Люсинде тоже, -- она кивком указала на свою спутницу.
Мафальда, бросив на девушку удивленный взгляд, молча сделала шаг вперед. Остальные фрейлины, как и их предводительница, со вздохом развели руками.
-- Что ж, могло быть и хуже, -- еле слышно пробормотал Абеле и вновь повернулся к герцогине. -- Ваше Сиятельство, я бы попросил вас и ваших фрейлин помочь вон тем монахам, -- он указал рукой на группку людей в черных рясах с алыми крестами, занимающихся еще несколькими лежащими на земле солдатами. -- А те, у кого есть опыт в нашем деле -- следуйте за мной!
Он все так же резко махнул рукой в другую сторону, указывая на еще несколько неподвижно лежащих тел, и, не оглядываясь, направился туда. Мафальда и Люсинда зашагали следом, а юная фон Фалькенхорст, сперва шедшая вместе с ними, внезапно метнулась к одной из повозок на дороге, из которой раздался особенно громкий стон.
-- Назад, барышня! -- тут же прикрикнул на нее Кальмари. -- Идите со мной. Сначала -- к тем, кто ждать помощи уже не может!
-- Но как же... - девушка остановилась, разрываясь между приказом врача и человеком, которому было плохо.
-- Идите со мной, -- повторил Абеле. -- Сначала -- к самым тяжелым. Ну же!
Белинда, наконец, подчинилась и пошла за ним, хотя по дороге несколько раз оглянулась на повозку. Кальмари не обращал на это внимания -- он уже почти бежал, и трем женщинам, путающимся в своих длинных юбках, приходилось прилагать все усилия, чтобы не отстать от него.
Вчетвером они подошли к еще одной повозке, которая подъехала почти к самым воротам монастыря, но застряла в грязи, не дотянув до них пару десятков шагов. Вокруг нее тоже суетились монахи и помогавшие им две женщины в крестьянской одежде -- в тот момент, когда лекарь и его новые помощницы оказались рядом, монахи как раз перекладывали на расстеленный на земле плащ чье-то неподвижное тело. Мафальда вздрогнула -- в первый момент ей показалось, что этот солдат мертв. Позади нее тихо ахнула Белинда, и фрейлина, оглянувшись, увидела, что лицо этой девушки, обычно не по-благородному румяное, теперь было белее белого. «Сейчас в обморок свалится, -- почти равнодушно вздохнула про себя фон Шиф. -- И лежать будет долго, пока сама в себя не придет, потому что в такой момент ею точно никто не будет заниматься».
-- Так, вы, сударыня -- помогите мне с этим, -- Кальмари уже без всяких церемоний схватил Мафальду за руку и указал на солдата, которого монахи уже опустили на плащ. -- А вы, -- повернулся он к Белинде и ее компаньонке, -- поднимайтесь в повозку, вам там скажут, что делать.
Люсинда подчинилась без малейших колебаний. Ее юная компаньонка держалась не так твердо: она подошла к повозке, но прежде, чем забираться туда, помедлила еще несколько секунд. Но потом девушка встряхнула головой, поставила на пол повозки свою корзину с бинтами и юркнула туда сама.
Госпожа фон Шиф видела это все только краем глаза -- она теперь была слишком занята другим делом. Вместе с доктором Абеле они опустились на колени возле лежащего без сознания человека. Позже Мафальда с удивлением думала о том, что ни разу не посмотрела на его лицо и так и не узнала, был ли он молодым или в возрасте, простым солдатом или офицером. Но тогда она видела только его разорванную в нескольких местах и перепачканную кровью и грязью форму и намотанные прямо поверх нее такие же грязные бинты. Все это Кальмари стал аккуратно, но быстро резать ножом на куски, отшвыривая их в сторону.
-- Затяните вот тут. Как можно сильнее! -- велел врач своей помощнице, показывая на плечо раненого и кивая на корзину с бинтами.
Фрейлина молча кивнула, быстро сообразив, что от нее требуется. Ниже этого места вся рука солдата была обмотана и бинтами, и какими-то тряпками -- его, должно быть, перевязал на поле боя кто-то из товарищей. Оторвав кусок бинта, Мафальда перетянула эту изуродованную руку, позволив врачу снять старые повязки, и вздрогнула, увидев торчащие из ран белые обломки костей.
-- Он останется без руки? -- спросила фон Шиф, с изумлением заметив, что ей жаль этого неизвестного военного.
Кальмари на мгновение поднял на нее глаза:
-- Попытаюсь сделать так, чтобы не остался. Держи бинты наготове.
Как зачарованная, фрейлина смотрела на его руки, которые с невероятной ловкостью начали вправлять белые осколки на свои места. Со стороны казалось, что делать это врачу легко, что он почти не прикладывает для этого никаких усилий. Только взглянув на его лицо, Мафальда поняла, что это совсем не так: по лбу медика градом катился пот, и прилипшие к нему седые волосы были совсем мокрыми. Хотя долго разглядывать врача ей тоже не пришлось: человек, которым он занимался, внезапно пришел в себя и с громким стоном дернулся в сторону.
