Оливер хитро стрельнул глазками в Тома.

- О чем это вы? – подозрительно отозвался от двери принц.

- Да мы о своем, об омежьем, - к радости Тома и смущению Вилли, отреагировал Оливер.

- Мне кажется, вам обоим сегодня достанется, - глубокомысленно высказался Том, пропуская в зал сияющего лорда Адама с очередным, перевязанным белыми лентами, букетом и мандолиной. Предчувствуя серенаду, братья ретировались.

Большой дворец был оживлён. Молодые вельможи, почувствовав свободу, резвились, насколько хватало фантазии.

Принцы промчались мимо большого зала, где устанавливали новую светоустановку для танцев, не сговариваясь, вспорхнули на верхний этаж и облегчённо выдохнули. В личные покои наследника престола не посмел заглянуть никто. В висках обоих юношей дико бился пульс. Щёки и губы горели. Братья непроизвольно вздрогнули, когда навигатор Томаса издал душераздирающую трель и быстро сформировал голограмму короля Вальтера. Монарх окинул взглядом парочку и улыбнулся.

- Успел. Томи, ты нужен мне на два слова. Виллем, он сейчас придёт.

Томас виновато кивнул брату и повернулся в сторону своей комнаты.

Оставшись в одиночестве, Виллем начал бездумно скидывать одежду, чувствуя озноб и холодную испарину по всему телу. В голове стоял одуряющий туман предвкушения. Не выдержав пустого ожидания, юноша забрался под тёплые струи воды, наскоро вытерся огромным полотенцем и вышел в комнату, завернувшись в алую мохнатую ткань, словно в шкуру неизвестного зверя.

Приближение брата он почувствовал обострившимся до обморока обонянием. Ещё до того, как бесшумно отворилась незапертая дверь, широкая волна возбуждающего запаха кедровой хвои и нежных фиолетовых цветов достигла чуткого носа, разлилась невероятной сладкой дрожью по всему телу. Виллем глубоко вздохнул, тщетно пытаясь выровнять дыхание. Он стоял у окна и смотрел на чёрное осеннее небо. И ощутил спиной, как Томас остановился совсем близко.

Небо полыхнуло сверкающим дождём фейерверков. Оба юноши вздрогнули, одновременно испугавшись, что это взорвались звёзды от их невыплеснутой страсти. Виллем, стуча зубами, сжал побелевшими пальцами концы махрового полотенца. Он забыл все слова, что хотел сказать, и понимал лишь одно – сейчас, вот сейчас…

- Мой… – прошептал Томас, разворачивая брата к себе лицом.

Их губы встретились. Мохнатая алая ткань медленно сползла на пол, обнажая идеальное тело. Руки, наконец-то, коснулись гладкой кожи, проникли под легкую ткань, потянули с плеч и бедер последнюю одежду. Виллем откинул голову, разорвав горячий поцелуй, не в силах сдержать стон. Нервные пальцы брата сминали, пощипывали, изучали тело, заставляли исходить восторгом только от прикосновений. До вертикально стоящих членов они добрались одновременно. Сомкнули ладони, как на рычагах управления пилотируемых механизмов. Простонали в два голоса, ощутив, как их руки задвигались в одном ритме - по напряжённому стволу, до источающей смазку головки, покружить немного, распределив субстанцию по пальцам и – резко, вниз до яичек, прихватить нежно, перекатывая в пальцах. Получалось синхронно, не сговариваясь, как у настоящих близнецов… Виллем чувствовал, как тело становилось невесомым, а внизу живота разливалось тягучее наслаждение. Терпкий кедровый аромат Тома заставлял дурную голову кружиться от обонятельной атаки. Он слышал низкий голос брата, его прерывистое дыхание, впивался ногтями во влажное плечо, царапая нежную кожу с каждым движением по члену. Пульсирующее удовольствие накрыло внезапно, заставило вскрикнуть тонким голосом, вжаться выбрасывающим сперму членом в мускулистое бедро, замереть, подрагивая спиной… Ещё в посторгазменном дурмане, Виллем почувствовал, как его шеи ласково коснулись нежные губы, слизывая мокрые дорожки.

- Мой Томи… - Виллем улыбнулся, снова загораясь от одного только прерывистого вздоха, потянул возбужденного альфу на себя, отступая к кровати, не отводил потемневшего взгляда от необыкновенно прекрасного в желании лица брата.

- Как же ты сладко пахнешь, - простонал Томас, падая на тонкое, но выносливое тело, ещё смуглое от летнего солнца.

Виллем чуть не задохнулся от нахлынувшего экстаза, когда почувствовал на себе тяжесть альфы, выгнулся навстречу, широко развёл ноги, наблюдая, как распахнулись медовые глаза и хищно затрепетали тонкие крылья идеального носа. Руки Тома огладили упругие бедра, осторожно изучили опять стоящий член… И устремились туда, где Виллем жаждал их больше всего. Он громко простонал, едва ощутив пальцы у горячего входа.

- Вилли, - вдруг удивлённо прошептал Том. – У тебя течка когда должна быть?

- Не знаю, - тихо отозвался Виллем, с трудом понимая вопрос. - Лекарь боится, что не скоро. У меня какие-то непонятные вещи с циклом. Может и вообще не быть… Оо!

Том плавно погрузил палец за пределы припухшего сжатого отверстия, и Виллем застонал от невообразимого удовольствия, чувствуя, как Том оглаживает по кругу внутренние тонкие стенки.

- Вилли, - Томи улыбался. – А ты не чувствуешь, что течёшь?

Том сильнее продвинулся внутрь трепещущего тела, добавив ещё один палец.

Виллем только что-то жалобно проскулил, нетерпеливо подался бёдрами. Альфа похотливо оскалился, слегка прикусил нежную кожу на шее, покрывшуюся мелкими бисеринками пота с цветочным ароматом. Он прерывисто дышал и, было видно, что держался из последних сил. Твёрдый, перевитый венами, потемневший член выделял капельки жидкости и нетерпеливо подрагивал. Виллем чувствовал его потирания о своё бедро и замирал от сладкой пытки. Том легко развёл пальцы в глубине истекающего ароматной смазкой прохода. Внезапно начавшаяся течка ощутимо облегчала проникновение. Маслянистая жидкость с одуряющим запахом сандала и весенних цветов повышала эластичность и чувствительность упругих стенок. Виллем уже бездумно цеплялся руками за бёдра альфы, умоляюще постанывал и разводил длиннющие ноги, провоцируя на немедленное вторжение. Медлить Том больше не мог, приставил увеличившуюся головку к влажному входу, мягко надавил, срывая бессильные всхлипы с любимых искусанных губ.

От глубокого плавного погружения громко простонали оба. Между телами словно пролетел разряд молнии, лишив разума обоих братьев. Виллем выгнулся, сильно подаваясь навстречу движущемуся в медленном ритме члену. Он испытывал непередаваемое наслаждение. Ни один цветной фаллос-заменитель не мог сравниться с горячим твёрдым членом любимого альфы, так глубоко вторгающегося в его податливую плоть. Орган был таким большим, что Виллем испытывал сладкую боль от сопротивления мышц. Томас сильно удерживал его разведённые ноги и стонал сквозь зубы, прикрыв глаза дрожащими ресницами. Ритмично раскачивался, напрягая рельефные мускулы спины и бёдер. Постепенно ускорялся, заставлял омегу под ним срываться на крики и кусать его за блестящее от пота плечо. Виллему уже не хватало воздуха, перед глазами вертелась тёмная комната и запрокинутое лицо брата. Текущая смазка помогала воспринимать резкие глубокие толчки внутрь узкого тела как волшебную стимуляцию, стенки сжимались и словно состояли сплошь из нервных окончаний. Его просто отключало от удовольствия.

Они двигались в слаженном ритме, прерывисто дыша, жадно вдыхая запахи друг друга. Словно единое существо, надолго разлученное и, наконец, соединившееся в одно целое. Оба чувствовали опьяняющую близость не только обалдевших от удовольствия тел, но и измученных долгими терзаниями душ. Теперь они сплетались в первом сумасводящем акте любви, проникая друг в друга, врастая, открывая, узнавая… И к яркой ослепительной вспышке наслаждения они пришли одновременно - синхронно выгнулись, истекая белыми струями семени, соединяя голоса, кричали в темноту ночи короткие имена.