- Ну и ладно, - Барсик лукаво улыбнулся. Потянулся. – Я могу и сам…
Хозяин поднял правую бровь, неопределенно взмахнул рукой. Барсик ощутил знакомый туман, когда каждый жест, каждый взгляд любимого мужчины отзывался тяжестью в паху и страстной щекоткой внутри. Филипп был прав, баст уже чувствовал, как тугой узел всепоглощающей похоти скручивался и пульсировал, посылая по нервам электрические разряды. Движения приобрели неторопливую томность, тонкие пальчики справлялись с застежками, выпускали коготки, царапающие белую кожу. Барсик откинул рубашку в сторону, стянул с бедер брюки. Удобно устроился на постели и развел длинные ноги. Погладил себя по соскам. Хозяин отвернулся от окна и удивленно уставился на любимого наложника. Барсик знал - Хозяину нравилось наблюдать, как незаметные бледно-розовые точки увеличивались от стимуляции, краснели, становились такими чувствительными… Юноша щипал себя пальцами за соски, быстро возбуждаясь, постанывая от наслаждения. Терпеть не было сил. Он уже не помнил, что затеял все это для отвлечения занятого разговором Отца Сити. По-настоящему прикусывал красные губы, жмурил светло-зеленые глаза, извиваясь от болезненной ласки. Хвост гибкой змеей метался по покрывалу.
Хозяин нетерпеливо повысил голос и нахмурился, сердясь на несдержанность своих эмоций. Но оставаться равнодушным к шоу баста он не мог. Одуренно пахнущий сексом Барсик сидел на кровати, щурился похотливыми раскосыми глазами, провокационно облизывался. А потом вдруг наклонился, демонстрируя нечеловеческую гибкость, и коснулся узким розовым язычком головки собственного возбужденного члена. Зрелище было ошеломляющим. Красивый юноша одной рукой убирал за спину длинные пряди черных волос, другой изящно поддерживал свой член у основания, пальцами перебирая яички, и с упоением вылизывал головку, щекотал кончиком языка щелочку уретры, даже, кажется, мурлыкал от удовольствия. Увлекшись, начал погружать член глубже в горло, ритмично посасывая и причмокивая. Хозяин вздрогнул и потерял нить важного разговора, потемневшим взглядом пытаясь испепелить нахального баста, так дерзко удовлетворяющего себя у него на глазах. Юноша поднял колени повыше, показывая маленькую дырочку, блестящую от выделяющейся смазки. Барсик знал, что течет, чувствовал томительный зуд в анусе и невыносимое желание горячего члена внутри. Метнувшаяся от окна тень заставила его поднять взгляд. Хозяин прервал сеанс связи, скомкав прощание. Рванул воротник рубашки, отбросил переливающуюся серебром вещь подальше от себя. Перешагнул через упавшие денимы. Остановился перед извращающимся Барсиком. Одним движением заставил его выпустить член изо рта и сесть более-менее по-человечески. Тут же провел по припухшим губам своим напряженным и влажным членом. Юноша с готовностью облизал темную головку, быстро слизывая капельки смазки, пахнущей шафраном. Обхватил одной рукой сильное бедро, другой подхватил под яички, слегка сжимая, лаская проворными пальчиками. Юркий язычок дарил невероятное удовольствие, забираясь в складку под головкой, и дальше, по стволу, повторяя рисунок напряженных вен. Барсик на мгновение отвлекся от своего занятия, зажмурился и погрузил в горло крупный орган почти наполовину, заставив Хозяина вскрикнуть от неожиданного кайфа. Баст громко урчал, посылая волны вибрации от гортани по скользящему члену. Мужчина прикусил ладонь, чтобы не застонать в голос. А потом, словно опомнившись, вплел пальцы в длинные шелковистые волосы, отстраняя от себя затуманенное страстью лицо, толкнул на спину, накрывая своим телом. Барсик послушно упал, приглашающе развел ноги и счастливо засмеялся, принимая в себя большой твердый член. От резкого удовольствия из-под ногтей на мгновение показались острые коготки и снова втянулись, позволяя пальцам ласкать сильную спину, так красиво напрягшую мышцы в размеренном ритме. Барсик безмерно наслаждался желанной близостью, сам подавался бедрами, ощущал чувствительными тугими стенками движение внутри себя. Напряжение нарастало вместе с темпом все глубже вторгающегося в плоть органа, резче, быстрее. Юноша обнял тонкими ногами плечи Хозяина, хвостом обвил талию, стремясь к максимальному контакту. Огненный шар удовольствия горячо разрастался внутри, грозясь ослепительным взрывом, и Барсик торопливо ускорял ритм, желая утонуть в волнах приближающегося яркого блаженства.
Барсик не помнил, как пролетела ночь. Он был словно в пьянящем мороке возбуждения, несколько раз просыпался, жадно пил воду, благодарно припадал влажными губами к улыбающемуся рту Хозяина, тут же неосознанно прижимаясь грудью, пахом, ногами, заставляя янтарные глаза темнеть, а сильные руки – тискать, сминать, подчинять снова и снова.
Весь день юноша горел, как в лихорадке. Тело жаждало секса. Не трепетного и нежного, а страстного, на уровне насилия. Барсик изгибался, провоцировал, шипел непристойности, похотливо отводил хвост, выставляя голую круглую попку. В его кошачьих глазах полыхали зеленые молнии, красные губы припухли от частого покусывания и поцелуев. Постоянная эрекция сводила пах судорогой, а содержащая афродизиаки прозрачная смазка вызывала невыносимое жжение в пульсирующем анусе. Хозяин сходил с ума вместе с обалдевшим Барсиком. Отправил щурившего хитрые глаза ТиКкея заниматься неотложными политическими делами, а сам брал готового на любые эксперименты баста во всех позах и на всех поверхностях. Ближе к вечеру второго дня Отец Сити, с темными тенями под сияющими карими глазами, позвал Таню и оставил на ее попечение обессиленного секс-марафоном Барсика, а сам на несколько часов уединился с появившимся черным воином. За это время Таня успела накормить не чувствующего голода юношу, отвести его в душ и помочь со всеми процедурами, поскольку Барсик плохо соображал и еле стоял на ногах. Блондинка с удивлением наблюдала за тихо урчащим бастом – даже у нее парень вызывал странную дрожь по телу. Таня списала все на действие выделяемых удивительным наложником возбуждающих гормонов. Освеженный и сытый Барсик начал проявлять интерес к окружающему миру, когда в помещении появился Отец Сити. Барсик тут же будто засветился, урчание усилилось, ушки дернулись, хвост распушился. Таня с умилением посмотрела на озаренное искренними чувствами юное лицо и поспешила откланяться, пока волна сильных эмоций, исходящих от баста, не потрясла ее ледяное спокойствие.
Незаметно промелькнули пять дней невероятных ощущений, непрерывного потока удовольствия вперемешку со страстными вспышками, припадками внезапной ярости и пробирающей до кончиков когтей нежности.
А после наступила неделя апатии, когда мир вдруг стал равнодушным и неинтересным. Хозяин и Таня уже знали об особенности баста компенсировать семидневным спокойствием расшатанную сексуальными безумствами психику. Барсик тихонько сидел в своей комнате, рисовал, по вечерам выходил в общий зал-сад и, легко улыбаясь, молча слушал, как общались другие наложники, за два года ставшие добрыми приятелями. Даже иногда реагировал на шутки близнецов. Впрочем, в этот период лишь Кора и Кевин могли рассмешить оцепеневшего баста.
Киу умело проводил чайную церемонию. Полными изящества движениями переставлял крошечные чайнички, тарелочки и чашечки, создавая нужное звуковое оформление из стука керамики, шума льющейся воды и шуршания обработанных особым образом чайных листьев. Барсик сразу понял, что это не просто интересный процесс, но старинный ритуал, полный тайного смысла. На пороге комнаты застыл ТиКкей. Барсик чувствовал, что Хозяин где-то рядом, но не позволил себе повернуть голову, пристально следя за плавными отточенными жестами азиата. Тонкие запястья иногда мелькали из-под широких рукавов шелкового длинного одеяния, и тогда хвост баста нервно вздрагивал. Даже сквозь свою апатию Барсик ощущал опасность. Рядом сидели Кора и Кевин, по привычке держа друг друга за руки и, как загипнотизированные, наблюдали за полным утонченной прелести представлением. Киу казался таким умиротворенным и покорным, лишь Барсик подмечал быстрые взгляды из-под стыдливо опущенных ресниц - презрительные взгляды высшего существа по отношению к черни. Баст пока плохо представлял себе жизненный уклад в азиатском Бейдзине и не знал, насколько униженно чувствовал себя холеный мальчик в чужом гареме, но ему заранее это не нравилось. Отметив для себя, что необходимо найти побольше информации о родине Киу, Барсик продолжил спокойно следить за церемонией.
