Иван, молча, курил. Слушал, но был погружен в свои мысли.

-- Поэтому в последний раз предлагаю. Первое. Я прощаю твой долг и даю реальную стоимость перстня, при условии, что я никогда не увижу тебя, поганца, ни у своей дочери, ни у дверей моих заведений. Живым не выйдешь. Билет электронный на самолет на твое имя заказан и оплачен. Второе. Отказываешься - будешь жить долго и плохо в очень тёплом климате. Продам тебя в рабство своим партнёрам за пределами России. Выбирай.

Иван поднял глаза:

-- Сколько тестов на беременность вы подкидывали?

-- Тебе какая разница?

-- И всё-таки?

-- Один раз два теста. Простой, на бумажке, и электронный, где было написано, что срок четыре недели.

-- Второй раз не подкидывали?

-- Нет. - Карабас задумался. - Один раз. Тут строго, что касается дочери, никакой самодеятельности, - потом засмеялся, погрозил пальцем. - А ты не сдаёшься. Теперь пошёл блеф! Я недооценил тебя! Другой бы уже на такси мчался в аэропорт. Жаль, что раньше я с тобой не познакомился. Работал бы на меня "каталой", азартных на деньги бы разводил.

Иван затянулся, выбросил окурок, сплюнул под ноги:

-- Был ещё один тест на беременность. Электронный. Срок - четыре недели. Через три дня после первых.

-- Врёшь! - Карабас качнулся к Ивану, но сдержал себя.

-- Не вру, - отрицательно покачал головой Иван. - Это легко проверить. Спросим у Инги. И я люблю её. Вне зависимости от вашего решения. И я сделаю ей предложение. Пусть сама решает.

-- А ну, поехали, щенок! - Карабас почти бегом двинулся к машине.

Иван следом. Не зачехляя, бросили дорогостоящие детекторы в багажник машины. Шоссе было пустым, Карабас гнал, как ошпаренный. Молчал, только сопел, лицо было красным. За несколько минут долетели до дома.

Вышел встречать Степаныч.

-- Папку отдал? - зло прошипел Карабас.

-- Так точно! Как было велено, - по стойке "смирно" доложил старик.

-- Где Инга?

-- Она прочитала. Встала вся бледная. Пошла к себе в комнату, велела не беспокоить.

Карабас огромными шагами помчался в дом. Иван, не отставая, следом.

На одном дыхании взбежали наверх, оставляя грязные следы. Дверь была заперта. Карабас дёрнул и заорал:

-- Инга открой сейчас же! Или дверь вынесу!

Из-за двери ни звука. Карабас плечом с налёт вынес дверь. Инга лежала на постели, глаза смотрели в окно. На столике стоял пустой стакан и несколько упаковок из-под снотворного. Лист бумаги, на котором было написано "Прости, мама!" Ручка рядом.

Мужчины бросились к девушке, тормошили, пытались сделать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца... Тщетно. Иван схватил телефон и вызвал "скорую".

Карабас стоял на коленях у кровати, он целовал руку дочери и плакал. Потом поднялся. Глядя сквозь слёзы на Ивана:

-- Это всё из-за тебя! Из-за тебя моя девочка ушла!

Быстро выдернул пистолет из наплечной кобуры и сделал два выстрела в лицо Ивана.

Ментор.

Снова белая комната. Иван еще не отошёл от стремительного перехода.

-- Что это было?! Зачем?! Я люблю её! - поправился. - Любил!

Ментор помолчал, потом ответил:

-- Не надо врать. Никому. Особенно женщинам.

-- Ты можешь меня снова вернуть?! Пожалуйста! Я очень прошу! Я всё исправлю! Я люблю её! Умоляю!

Снова Ментор помолчал и ответствовал ему:

-- У тебя был выбор. Несколько месяцев подряд, по двадцать четыре часа каждый день. Твой монолог составил бы полчаса. Вот сколько возможностей ты упустил. А ты лукавил, изворачивался. Вот и итог таков. Ты не сделал выводов, не усвоил урок. Значит, продолжим воспитательный процесс.

-- И долго?

-- До Страшного Суда. Вечность.

Вариант ╧ 4

Иван сидел на крыльце дома и курил. У ног лежал большой пёс непонятной породы. Он положил голову на ногу хозяину и преданно смотрел в глаза. Иван, казалось, не замечал собаку. Невидящим взглядом смотрел в тайгу и курил. Заканчивалась одна сигарета, он от спички прикуривал другую.

Два года назад, когда Иван обосновался, он отбил щенка от стаи собак в деревне, которые травили, драли его. Щенок вырос в большого лохматого кобеля, преданного своему хозяину. Кличка у него была "Барабас", а сокращённо - "Барс".

Два года назад Иван обосновался на железной дороге в Сибири. Обходчиком пути и искусственных сооружений. По старому - путевой обходчик. Дорога выделила ему служебное жильё - небольшой домик, который был в плачевном состоянии.

За два года Иван привёл его в приличное состояние. Перекрыл заново крышу, перебрал полусгнивший пол, сделал внутри ремонт, пробил скважину на участке и даже поставил баньку. Где сам, где приглашал мужиков из деревни, что была недалеко, по сибирским меркам, всего-то десять вёрст.

Иван осел здесь надолго, так он для себя решил. Мобильной связи нет, интернета нет. Только тайга кругом и железная дорога 1-й категории - Транссибирская магистраль.

И участок ответственности по четыре километра в одну и другую сторону. Восьмичасовой рабочий день. Идёшь в одну сторону и выявляешь неисправности. А их много может быть. Для обычного человека, казалось бы, что такого, ну, два рельса, положенные на бетонные шпалы. Чему там ломаться-то?! Красота! На свежем воздухе топаешь и топаешь. Ан, нет. Крепление гаек проверь, затяни, костыли подбей, зазор в стыке между рельсами посмотри, Целостность рельсовых нитей, за состоянием стыков между уравнительными рельсами и рельсовыми плетями, рельсовых соединителей и заземлений. Много чего, очень много. Это не считая того, чтобы грунт не обваливался, не подмывался. Летом скашивай траву, подправляй противопожарный ров. Выявил неисправность и не можешь сам устранить - вызывай ремонтную бригаду.

Но Иван не любил общаться с людьми, только по необходимости, старался всё делать сам. Обо всех выполненных работах записывал в журнал и докладывал "ПЧ" - начальнику дистанции пути.

Аббревиатура ПЧ пришла ещё с начала железнодорожного сообщения в Российской Империи, и означало "путейная часть", от слова "путь".

Иван в передовики не рвался, на глаза не лез начальству, не лебезил. Просто работал и сторонился людей на сколько возможно.

За два года выросла борода. Морозный ветер и солнце выдубило кожу на лице. Хоть и до тридцати лет ему было далеко, он выглядел в два раза старше себя. Постоянная физическая работа раздала его в плечах. Он не пил. Только курил.

Раз в две недели он ходил в деревенский магазин, чтобы купить еды себе и псу. А также заглянуть в школьную библиотеку. У него появились две страсти. Первая - читать книги. Классику. Он проглатывал Достоевского и Толстого, открывая заново, то, что в школе входило в обязательную программу. Учитель русского языка и литературы, по совместительству и заведующая школьной библиотекой - Светлана Ивановна, с удовольствием общалась с Иваном.

Молодая учительница, приехала по распределению из города, сама родом из соседнего района, не получилось прижиться в городе. Ей был симпатичен этот с виду неотёсанный бородач, но знающий многие тонкости городской жизни, с удовольствием обсуждающий прочитанные книги, но замыкающийся, как только разговор заходил о нём. В разговоре употреблял сложные причастные и деепричастные обороты. Построение фраз показывало, что у Ивана было высшее образование.

В своём воображении она рисовала себе героя из категории народовольцев, которые отринули городскую жизнь и поехали в деревню, чтобы просвещать народ. Она и себя видела также в этом свете.

Только Ивану было не до народа. Он с удовольствием общался с юной девушкой, которая краснела в его присутствии и смущалась, сдавал книгу, брал новую, расписывался в библиотечном формуляре, и шёл назад. Иногда брал с собой Барса. Тот шёл рядом с левой ногой хозяина и скалился на деревенских собак, готовый, по разрешению Ивана, бросится на них.