Засыпая в своем амбарчике, я думал, что в моем мире с женщинами у меня не складывалось совершенно. Всегда искал уверенную и надежную подругу, для которой я всегда был бы самым важным событием в ее жизни. Уверенные были и даже умные, но я был в их жизни на вторых и последующих за вторыми местах. Увы. Кстати, а почему я не видел подобия баньки? А то что-то в тесноте приванивает козликом.
С этой же мыслью я проснулся. Душа протестовала против традиционной каши и я заварил в котелке все пять пакетиков гречки. Гулять, так гулять. Народу новация понравилась, особенно после добавления в нее масла неизвестной породы. Небось сами не знают, из чего его жмут. Дед почему-то обозвал его деревянным, но я не поверил. Разве масло бывает деревянным?
Этим же утром я сделал великое открытие, обнаружив в боковом кармашке рюкзака четыре картошины. Я даже вспотел от волнения - Колумба можно было не ждать. Осталось как-то сохранить находку до весны. Найдя старшую из женщин, я попытался обрисовать проблему, но разговор не состоялся. Пришлось звать нашего толмача. Этим же утром мне был дан карт-бланш на привлечение помощников, так что за день удалось сделать многое; сделали основание под печь в хате старейшины, натаскали камней, размесили глину с песком и водой. Вдогонку на пару с Артемом мы напилили кряжей туристской пилкой. Радости было полные штаны. Я готовился к изготовлению досок, тесать одну доску из одного кряжа совсем не улыбалось, значит доски нужно колоть. Собственно на все это и был убухан весь день. Народ не сидел на месте, а активно готовился к зиме. Зима здесь суровая и толщина снега всегда превышает метр. Кстати о метре. Надо озаботиться единым стандартом. Парижский меридиан далеко, потому буду использовать коробок спичек длиной пять сантиметров. А вес? Я поинтересовался у Артема, что здесь в ходу в качестве мерительных единиц - пуды, фунты ? Оказалось, что они присутствуют в обиходе. 10 пудов именовались берковцом, а фунт делился на лоты и золотники. Каким образом они делятся, не знал никто. В мерах объема я запутался сразу. Артем талдычил о каких-то лукнах и уборках, а дед называл меру объема сапцой. Как они соотносятся, опять же никто не имел понятия. Вот где раздолье для торгашей. Осторожно осведомившись об их познаниях в области обычной арифметики, я оконфузился. Оказывается, здесь не знали арабских, то есть наших цифр, а рисовали некие загогулины. Я махнул рукой, уповая на будущих учителей из части приказчиков или как они там называются. Так же осторожно я выпытывал бытовые подробности. Какие бытовые инструменты, какие приспособы, из чего? Особенно интересовала меня посуда. Посуда оказалась в основе деревянной, а уж керамика шла как ценность. С сангигиеной тоже были определенные напряги, уж очень засаленными выглядели их корчажки. Котелком делится я не собирался, да и не выдержит он интенсивного использования. На этом фоне мой кан из нержавейки был просто находкой. Есть одна проблема - чем вырубать нужные детали, если инструмент только один - мой охотничий нож. Топорик сядет и покрошится моментом. А пока вернемся к помывочным делам. Все мужчины были украшены дремучими нечесаными бородами, что еще больше старило их . Баньки как таковой не значилось, лишь Артем понял, о чем шла речь. Непорядок. За обедо-ужином я поинтересовался возрастом хуторян. Оказывается деду Омэлю было всего сорок семь лет. Выглядел он на все 65. Еще двоим мужчинам - Ваксысю (хохотуну) и Тару (тетереву) было 22 и 37 лет соответственно. По виду можно было смело добавлять по десятку лет. Все мужчины были охотниками, за исключением Артема. Он специализировался на освоении водных просторов. Орудия производства были простыми - капканы-пасти и короткие, но тугие луки. У каждого было копьецо, напоминающее пальму, то есть имело удлиненный в виде лезвия наконечник. Мое вооружение показалось им смехотворным и Омэль видел в этом определенное сакральное знамение, как безоружный человек без охраны шатался по лесам, полным хищников. Оказалось в районе Изъели водятся рыси и росомахи, именно оттуда приходят зимой волки и там гуляют свадьбы медведи.
Одновременно с возведением печи в качестве эксперимента мы пилили заготовки для бани. Топор у хуторян был. Один, но был и берегли его как глаз. Вот в два топора мы и рубили сучья, шкурили бревна, тесали лаги и плахи. Женщины были командированы за мхом. Печь возводилась поэтапно. Сначала я планировал сделать ее, как в китайской фанзе, то есть с канами, но потом решил не мудрить. Класть дикий камень - это не кирпич на кирпич шлепать. Приходилось сутками выжидать, когда схватятся своды. Особенно тщательно я тянул трубу, одновременно ломая голову, что сделать альтернативой кухонной плите. Пришлось делать две конфорки, вытягивая к ним своды, укрепляя стенки временной ивовой арматурой и все это прикрывать керамическими крышками. Волей неволей пришлось бить шурфы для добычи гончарной глины. Зато какую глину мы вырыли, просто класс, густую и чистую, как «Ветонит». Пришлось помучиться с соблюдением пропорций песок-глина. Не раз изделия трескались еще при сушке, что тут говорить об обжиге. А дни летели. Я понемногу осваивал местный диалект, но больше старался общаться с Артемом, памятуя, что только он сможет создать мне необходимый словарный запас. К слову лексикон взаимообогащался. Я уже не раз слышал сердечное: « Твою мать!» и « Бляха-муха» от собеседников. Женщинам я отдал катушку шнура, велев распустить его на отдельные нити. Как ни хотелось порыбачить и вытащить какого-нибудь тайменя,( да- да, он здесь тогда водился в больших количествах) или нельму, но времени на это не было. Очень хотелось подкоптить сига на зиму. Простое дело, а как изобразить коптильню без кусочка металла ? Протопил новую печь. Мои опасения оказались напрасны. Ничего не чадило и грело, где надо. Одновременно удалось собрать каркас лодки, ведь нужно было судно, которое держало бы тонну груза. Особенно пришлось напрячь извилины при крепеже черемуховых шпангоутов и обшивки. Какие гвозди и шурупы? Все на шпунтах и обвязке еловым корнем. Герметик - обычная вареная смола. Молодые здесь жуют смолу, только лиственничную. Называется она « сир».
За время работы удалось убедить самого себя, что найти железную руду в наших горах проще пареной репы и что металл выплавить может любой образованный человек.
Глава вторая
Начало холодать. В один из дней трава утром покрылась инеем - заканчивался август. Надо было поторапливаться с экспедицией на Щугор. Лодка была готова к плаванью. Вышла она тяжеловатой, но на воде держалась остойчиво. Я умудрился приделать к ней настоящие уключины из толстой кожи. Теперь можно было грести в два гребца. Наш староста всячески поддерживал поход за металлами и оказывал всю возможную помощь. Двинулись втроем. Ваксысь, Артем и я. Погода наладилась, солнце просто жарило. Загрузив немудрящие запасы, мы на шестах вышли на Печору и двинули вверх по течению. Вот так на шестах и ходили наши предки. Теперь я сам предок, хотя нет, еще не предок. Девушка Аньпель , которую я называл просто Аней, все так же прозрачно поглядывала на меня, но я не торопил события. Обычаев я не знал и боялся попасть впросак. Поднимешь уроненный ею платок и объявят о совершении таинства брака. Может обычай у них такой. Подожду-первым делом самолеты , а девушки потом.
Уже перед отплытием удалось испытать баньку, скроенную на скорую руку. На кладку печи времени не было, пришлось заварганить ее по-черному. Благодать. Только ни пива, ни девочек. Ах да, девочки потом.
В носу лодки на стланях развалился Мухтарка - трехмесячный щенок. Его мне подарил Омэль и я расценил это как знак высокого доверия. Да и неприлично настоящему мужчине ходить по тайге без собаки. И все же этот староста был большим темнилой. Каким образом именно здесь собрались люди, оставившие свои общины, было неясно. Я давно подозревал, что Омэль является местным языческим жрецом, поскольку люди относились к нему несколько иначе, чем к простому администратору. Тут попахивало какой-то тайной. Опять же мои языческие высказывания были восприняты им благосклонно. А что сказал? Подумаешь, пошутил, что поклоняюсь четырем ветрам-скопировал приятеля Конана-варвара.
