Наш великан лежал на боку, руки у него были связаны за спиной, а светлые волосы все в крови. Как и половина его лица, а нос и один глаз уже вспухли.
«Вот уж точно без выпивки тут не обойтись», вдруг подумалось Саре. Внутри нее бушевал хаотичный и путаный клубок эмоций, ужаса от состояния своего друга, смешанного с состраданием, а также ярость в отношении Гармендии за то, что он с ним это сделал. Не говоря уже о том, что она сильно гневалась на Дитера за то, что он совершил такую глупость, и на Джона за то, что он подверг себя риску, и на саму себя, за то, что она подвергла риску Джона. Это ее просто потрясло. Она облизнулась.
«Точно, выпить бы чего-нибудь стоящего…» Но не поможет все равно. «Подымить тоже было бы неплохо, но и это бесполезно». Она глубоко вздохнула и прогнала от себя коварно подкравшееся к ней тягучее влечение. «Ты в сознании?», спросила она, стараясь сохранять в голосе спокойствие.
«Еле-еле», ответил он. Дитер повернул голову и посмотрел на нее. Его глаза превратились в щели посреди синей кожи. Он попытался улыбнуться.
«Ох, Дитер», сказала она, и сердце ее сжалось.
Протянув руки, она осмотрела, чем он был связан. Джон коснулся ее плеча, и в руке его щелкнуло лезвие ножа-бабочки. Она взяла этот дьявольски острый небольшой ножик и разрезала сизалевый шпагат, размотав веревку у того места, где они впились ему в запястья. Покачав головой, она отступила на шаг назад и посмотрела на него.
«Пошли», сказала она, «надо вытащить тебя отсюда».
«Ты говоришь прямо как медсестра», пошутил он.
Сара ничего не ответила, но поддержала его за плечо, чтобы он не упал.
Джон поспешил тоже протянуть руку, поддержив его с другой стороны.
Взглянув на мопед, Джон сказал: «Мам, мы не сможем его вывезти на нем. Мы будем похожи на группу китайских акробатов».
Приложив руку ко лбу, Сара сжала губы и задумалась. «У вас есть место, где можно остановиться?», спокойно спросила она.
Джон кивнул.
«Окей», сказала она. «Сходи угони машину. А я поеду за вами на мопеде. А после того, как мы затащим его внутрь, сможешь вернуть ее на то же место».
Без лишних слов Джон побежал.
«Ты неплохо его обучила», сказал Дитер, впечатленный, как всегда, тем, как работали вместе Джон с матерью.
«Заткнись», бесцеременно сказала она. Затем она нахмурилась на него. «Можешь прилечь, пока он не вернется».
«Думаю, нет, если не возражаешь», сказал австриец. Он схватился за край багажника и стал оттуда вылезать. Сара стала его поддерживать, чтобы он не упал. «А есть ли в том смысл?»
«Да». Дитер пошевелил больной челюстью. «Боюсь, что снова потеряю сознание». Он присел на задний бампер.
«КОННОР!», крикнул Гармендиа изнутри лимузина.
Она походу удивилась, что он был таким настойчивым.
«Да?», ответила она.
«Вытащи меня отсюда!»
Если учесть ту замечательную компанию, в которой он оказался, она вполне могла понять его отчаяние.
«Подожди», крикнула она ему ответ. «Не беспокойся», сказала она Дитеру. «Я не собираюсь ничего делать, пока вы двое не выберетесь отсюда. Но и в этом случае я могу лишь дать ему совет». Она слегка улыбнулась и покачала головой. «Ты идиот. Ты это понимаешь?»
«Джон советовал мне не делать этого», признался он.
«Я так и думала», сказала она.
Он слегка нахмурился, а затем поморщился, почувствовав боль от движений. «Как ты догадалась?»
«Ты был один в багажнике», сказала она.
………………………
Джон с Дитером уехали минут уже десять назад, им обоим потребовалось довести его обратно по проезду к машине, угнанной Джоном. Сара покачала головой, вспомнив, насколько он был слаб. В идеале им лучше было покинуть город до того, как Гармендия выберется из этого проезда, но состояние фон Россбаха делало этот вариант маловероятным.
Она глубоко выдохнула и захлопнула крышку багажника. «Ладно», сказала она. «Чем вы там внутри занимаетесь?»
«Задыхаемся и ждем, когда ты нас отсюда вытащишь», огрызнулся Гармендия.
Сара усмехнулась. «Ну, думаю, я могла бы прострелить несколько отверстий в окне, и вы сможете его выбить. Но на вашем месте мне бы эта идея не очень-то понравилась».
«И что вы предлагаете, сеньора?», издеваясь, сказал Лазаро.
«У вас есть сотовый телефон? Почему бы вам просто не позвонить в свой гараж?», спросила она. «Вам все равно понадобится эвакуатор. Я не твоя мамочка, Лазаро. И не собираюсь этим заниматься. Ты бы не оказался в таком положении, если бы не занимался таким идиотизмом».
«Не говоря уже о том, что и я не должна была делать таких идиотских глупостей». Когда она находилась в безумии, она и то действовала более осмотрительно. «И теперь, когда я знаю, что они все еще где-то тут, возможно, мне нужно снова сойти с ума». Лазаро постучал по стеклу. «Кстати, о сумасшедших».
«У меня нет с собой телефона».
Сара закатила глаза. «Ладно», сказала она. «Кому ты хочешь, чтобы я позвонила?»
…………………………
Спустя сутки они ехали по дороге в Асунсьон на какой-то старой развалюхе, которую она заполучила за какой-то старый долг. Гармендия согласился оставить их в покое при условии, что они немедленно покинут город и больше никогда с ним связываться не будут. Это произошло потому, что Лазаро был положен полностью на обе лопатки обновленной, вменяемой и здравомыслящей Сарой.
«Наслаждайся этим, пока можешь», подумала Сара. «Кто знает, как долго это продлится».
«Мама?», спросил Джон. «С тобой все впорядке?»
Она положила руку себе на бедро, ощутив скомканную повязку, наложенную под тканью одежды; рана кровоточила не сильно, но нужен был врач, чтобы вытащить пулю, а времени не было.
«Бывало и лучше, но все заживет. Еще один шрам из лоскутной их мозаики на мне», продолжала она, улыбаясь вспухшему, всему в синяках лицу Дитера; вскоре оно расцветет всеми цветами радуги.
«Я не должен был оставлять тебя там одну с Гармендией», сказал он, мучаясь за содеянное.
«Это был не он. Это один урод-телохранитель», терпеливо повторила она. «А Гармендия застрелил его, сразу же после этого. Если бы ты там был, ты мог бы словить пулю – и возможно, между глаз».
«Гармендия его застрелил?», спросил Дитер. «Того, похожего на гигантского неандертальца в гуайабере?»
«В спину», сказала Сара.
Дитер коснулся своего лица, поморщившись. «Незнакомое ощущение».
«Эти синяки?»
«Нет, чувство зависти к Гармендии», сказал австриец. «Мне очень хотелось бы стать тем, кто застрелит этого типа, очень».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Клея сделала все возможное, чтобы перед гендиректором и президентом Кибердайна изобразить из себя наивную деревенскую девушку. Чтобы подкрепить такое впечатление, она надела джинсовую юбку и жакет с красной клетчатой рубашкой в духе Запада, на ее тисненом кожаном ремне висела большая серебряная пряжка, а на ногах потертые ковбойские сапоги. Она надеялась, что такой наряд в стиле кантри с очками и соответствующим поведением нивелирует сходство с прилизанным корпоративным имиджем Серены и, соответственно, с самой Сереной.
«Пока он не впялится в мои сиськи», мелькнуло в язвительном уголке ее разума. «Они такие же, как у Серены». Клея нахмурилась, прислушавшись к этому внутреннему голосу; все это было слишком похоже на сохраненные воспоминания клонировавшей ее сестры/матери. В конце концов это заметят; это неизбежно. Но к этому времени к ней привыкнут и смогут дать какое-то толкование этому сходству, но не станут ее подозревать. Просто дивиться.
«Одно из того, что мне действительно нравится в людях – их готовность объяснить и чем-то оправдать все, что им кажется странным». Судя по ее собственным наблюдениям и по воспоминаниям Серены, они совершали порой невероятно запутанные логические трюки и подвиги, чтобы вернуться к своей привычной системе координат. Временами ей казалось невероятным, что вот эти люди задумали и создали Скайнет.
I-950 положила свой потрепанный дипломат на стол конференц-зала и достала из него портативный компьютер, нервно улыбаясь двум мужчинам, пока она его настраивала. Новая штаб-квартира корпорации была совсем не похожа на отраженный в воспоминаниях Серены подземный центр, уничтоженный Коннорами; теперь это была абсолютно минималистическая, функциональная практичность, «пустота», но пустота такого рода, которая стоила очень больших денег и оставляла вас в недоумении, если что-нибудь столь же вульгарное, как лист бумаги, хоть раз ложилось на чей-то стол. Некоторые сотрудники, сидевшие в кабинках за пределами этого зала, даже не пользовались мониторами с плоскими экранами; они вглядывались в спектральный мрак видеоприборов, похожих на очки, с помощью которых миниатюрные лазеры рисовали тексты и диаграммы прямо на сетчатке их глаз.