На тарелках с кусочками жареной оленины на палочках действительно была картошка; вареная, конечно - теперь на приготовление пищи масла никто не тратил - но все равно

она казалась божественно вкусной для изголодавшихся по углеводам тел, слегка подсоленная. «Ну что», сказала Нинель, вонзая зубки в сочное мясо, «ты сумел попасть в лагерь в Британской Колумбии»? «Не совсем», ответил Джон. «Как ты и предупреждала, путь туда оказался длинным». Она пожала плечами. «Я несколько разочарована. Мне было любопытно узнать, как там, и должна ли я тоже собрать вещи и поехать туда. Дело в том, что мне не хочется бросать своих собак». «Собак?», спросил он. «У тебя собачья упряжка?» Покачав головой, Нинель улыбнулась. «Ну разве только если ты считаешь, что две собаки - это целая упряжка. Нет, это хорошие охотничьи собаки, и они мне как близкие друзья. И я же не могу их вот так просто бросить». «Я люблю собак», сказал он, с чуть заметной ностальгией в голосе. Он отхлебнул ромашкового чая, который ему не очень нравился; а затем, поставив чашку на стол, он внимательно посмотрел на нее. «В чем дело?», спросила она. «Просто…» - он пожал плечами - «у меня есть кое-какие сомнения насчет этих автобусов и грузовиков. Кто за всем этим стоит? Тебе это известно?» «Правительство, полагаю». Она посмотрела ему в глаза. «Кто же еще?» «Наше правительство, или канадское?» «Думаю, оба». Она нахмурилась. «А что ты имеешь в виду? Думаешь, что этих людей,

возможно, похищают или еще что-нибудь? Канадцы! Ты серьезно?»

Он рассмеялся. «Ну, если ты так ставишь вопрос», сказал он. «Но серьезно, ты не знаешь, кто за этим стоит, и мне кажется это очень тревожным. А как они вообще тебя к этому привлекли?» «Ну, у меня были кое-какие знакомые, которые этим занимались, и вот они и попросили меня помочь». Она обеспокоенно на него посмотрела. «Это хорошие люди, Джон. Не думаю, что они могли кого-нибудь обидеть». «Значит, из-за того, что ты им доверяла, ты была готова принять все это на веру». Нинель выпрямилась, нахмурившись. «У меня такое ощущение, будто меня в чем-то здесь обвиняют. И не в последнюю очередь в том, что я будто какая-то глупая, и мне это не нравится». Он выдержал ее взгляд, сам глядя на нее сурово. «Я не доехал до лагеря, потому что автобусы остановились, не доезжая до него. Все подумали, что это просто привал и вылезли из машин. Что было вполне понятно после четырехчасовой поездки». Она в недоумении нахмурилась. «И на них напали». «Ничего себе!», быстро отреагировала она. «Но это же еще не значит, что люди, которые организовывают перевозку, в этом виновны». «Брось, Нинель! Кто еще мог знать, что эти самоуправляемые машины остановятся именно там? А? Но более того, мне известно, что за ними явились люди из лагеря». «Конечно, они поехали их искать», возразила Нинель. «Если машины не прибыли или же прибыли пустыми, конечно, они отправятся на поиски. С какой стати нет?» «Солнышко моё, тут что-то не так». «Я не «солнышко твоё» и вообще, может быть, что-то не так именно в тебе! Возможно, есть люди, которым не хочется, чтобы в Канаде селились американцы. Тебе никогда такое не приходило в голову? И если военные смогли узнать, как управлять этими грузовиками, не мог ли кто-нибудь еще выяснить, как можно управлять ими дистанционно? А может,

это специально подстроено как раз против тех людей, которые управляют

транспортировкой и лагерями, а не подстроено ими самими . Ты об этом не думал? И что

ты лично сделал, чтобы помочь делу? Хоть что-нибудь?»

Джон откинулся на спинку кресла, задавая себе вопрос, где именно он потерял контроль над ходом этого разговора. Хотя у него создалось впечатление, что реакция Нинель была вполне искренней. «Я кое-что уже делаю», сухо ответил он.

«С какой стати я чувствую себя так, словно защищаюсь?» , возмутился он. «Я всю свою

жизнь готовился к борьбе со Скайнетом, а она заставляет меня считать себя

бездельником, когда именно она и посылает людей в пасть этой дьявольской машины».

«Послушай, я тебя вовсе не осуждаю», сказал он вслух. «А просто задаю вопросы. Может быть, мне можно будет спросить об этом у твоих друзей? Она, похоже, снизила градус воинственности и теперь казалась несколько неуверенной. «Я спрошу их, хотят ли они с тобой поговорить. Гарантий дать не могу». «Я так понимаю, они уже не ищут волонтеров». Уголок ее рта чуть скривился вверх. «Как-то я не вижу тебя в роли волонтера. Может, это из-за байка».

АЛЯСКА

«Он хочет с нами встретиться?», спросила Злая Ведьма, и брови у нее почти смешались с ее волосами, так она была этим удивлена. Ей пришлось приложить определенные волевые усилия, чтобы не оскалиться, как голодный волк.

«Отлично!»

Рону Лабейну очень хотелось, чтобы Джона Коннора нашли и нейтрализовали, а Джону Коннору самому хотелось встретиться попить кофе. Обычно в жизни редко так все замечательно совпадало. «Вы его знаете?», спросила Нинель. И по лицу ее было ясно, что она заметила удивление Ведьмы. «Нет, но о нем что-то известно Рону», сказал Пёс. «И думаю, что он очень ему не нравится». Злая Ведьма бросила на него предупреждающий взгляд, который Нинель заметила. «И что он говорит?», спросила она, медленно опустившись на один из стульев на кухне. «Что он опасен, что он является проблемой, и что нам нужно его остановить как можно скорее, пока он не набрал слишком много последователей». Пёс поморщился, взглянул в свою чашку мятного чая. «Боже, пивка бы». Ведьма с отвращением закатила глаза, и Нинель посмотрела сначала на одну, а затем и на другого. «А это точно тот самый Джон Коннор, вы ничего не путаете?», спросила она. «Я никогда его ни с кем не видела». Ее взгляд на некоторое время стал каким-то отвлеченным. «Когда он тусовался в Клондайке, он казался одним из тех обычных парней, которым просто хотелось перекинуться в бильярд и поприкалываться. И я никогда не слышала, чтобы он говорил о политике или еще о чем-то в этом роде». «Рон считает, что это он и есть», сказал Пёс, по-прежнему пялясь в свой чай. Злая Ведьма зыркнула на него. «Тем не менее, и Джон, и Коннор - это очень распространенные имена. А парня, о котором говорил Рон, видели в Канаде». «В Канаде?», спросила Нинель. Она тревожно откинула с лица свои светлые волосы. Пёс с Ведьмой переглянулись. «Да», сказала Ведьма, стараясь казаться доброй бабушкой. «Мы не хотели тебе рассказывать, но… На последнюю нашу колонну кто-то напал». Она опустила глаза и сжала губы. «Погибло много людей, и мы так и не смогли найти выживших». Она посмотрела на Нинель. «Одним из тех, кто вел огонь, был молодой человек на мотоцикле; темноволосый, в черных очках. Но Рон уверен, что это тот самый Джон Коннор». Рот у девушки чуть приоткрылся, и она пригнулась к столу, словно от какого-то удара или внезапной боли. Она быстро заморгала, а затем посмотрела на встревоженные лица двух своих друзей и товарищей. «Похоже, это он и был», тихо сказала она. «Что я должна сделать?» «Сблизиться с ним», алчно сказал Пёс, наклонившись вперед. «Выяснить, что он задумал». Нинель захлопала глазами, глядя на него, а потом нахмурилась. «А вы не считаете, что нужно об этом рассказать властям?» «Да», сказала Ведьма тоном, подразумевающим, что она просит Пса именно о том, о чем он и думал.

«Зачем?», спросил Пёс. «Они потребуют доказательств, а у нас есть только подозрения. Но! Если мы сможем подбить его на совершение каких-то действий, а затем поймать его с поличным, то тогда мы его прижмем к стенке». Взгляд его ясно говорил Ведьме, что он сильно был склонен прижать его к стенке навсегда. «Хм», задумчиво сказала Ведьма. «Понимаю, о чем ты». Она посмотрела на свою юную новообращенную. «Ну что? Согласна?» Нинель неуверенно нахмурилась. «Не знаю», ответила она. «Я не из тех бойких товарищей, которые умеют сделать так, чтобы им поверили». Ведьма долгим взглядом посмотрела на эту милашку, положив подбородок на ладошку.