Фаэтон нахмурил брови.

— Слишком просто. Но причин не сработать я не вижу…

— Смею напомнить, что с флигелем ты показушничал не ради энергосбережения, и ты отлично это понимаешь.

— Хорошо, хорошо! Невероятно, я тут, похоже, разыгрываю старый спор с чудищем-марионеткой в руках Молчаливых!

— Какая неслыханная грубость!

Фаэтон выставил палец в грудь Дафне.

— Предупреждаю, если это — происки Молчаливых, и ты убил эту милую девушку, образ женщины, что я любил, клянусь, вытравлю всю вашу проклятую цивилизацию как гнездо тараканов! Передай своим хозяевам! Я родился, разрушая миры!

— Дорогой, не паясничай, ты напоминаешь дикаря. Но слышать такое лестно — не ради каждой девушки обещают губить людей без разбору. Так я действительно милая?

— Перестань, это не смешно. В лучшем случае едва забавно.

Фаэтон отбросил халат и облачился в доспех.

Дафна села.

— А сейчас ты чем занят?

— Предохраняюсь. Сделаю подобие шлюза — подключу прибор через мыслепорты брони. Ноэтические импульсы не в силах пробить адамантий, а если прибор начнёт вытворять что-нибудь непредвиденное — просто обрублю связь.

Чёрные щупальца уложили чешуйки брони на тело, поверх Фаэтон с трудом натянул халат. Потом несколько минут мазал наноматериалом по шлему, проводя контакты от плечевых портов доспеха на голову. Сигнал теперь шёл к местам, где находились контактные точки, правда, получившиеся космы проводов толком не влезали под капюшон и вываливались на грудь.

Некоторое время Фаэтон загружал из памяти магазина необходимые программы. Соотносители, переводчики форматов, циклы безопасности, регулировщики относительных времён, и так далее…

Из-за особенностей клиентуры Йронджо владел таким количеством программ безопасности, что Фаэтон столько ни в одном другом магазине не видел. Он приказал поисковому дереву отыскать каждую и объединить их все.

Позже, разумеется, обнаружилось, что стерев из личного мыслительного пространства программу-секретаря и программу-сенешаля, Фаэтон обрёк себя на необходимость вручную искать архитектурные активаторы, маршрутизаторы, архиваторы и разархиваторы, распознаватели образов, ограничители шагов, переключатели приоритетов…

Некоторые программы потребовали дополнительных процессорных чёток, чипов и прочего оборудования. Фаэтон прилаживал новые детали на халат, самые крупные — подвешивал на ремнях. В стене позади зеркал оказались шкафчики-мастерские, в которых Фаэтон либо отыскивал, либо изготавливал необходимое.

Руки поднимались с трудом — на Фаэтоне было, помимо брони, практически три плаща — к двум халатам (схемопамяти первого не хватило) присоединился слой дополнительных кабелей, соединителей, разветвителей и прочих деталей. На восьми рукавах висели гроздья охладительных дисков.

Для доступа к функциям магазина Фаэтон открыл одно из зеркал и провёл к нему дополнительные провода, защёлкивая на каждом по аварийному прерывателю, вместе с оценивающим угрозу модулем.

— Ты как чуть ходячая Рождественская ёлка, — заметила с кушетки Дафна.

— Свечку только на макушку не ставь.

Голос из динамика под толщей проводов слышался глухо. Фаэтон вздохнул:

— Хорошо хоть Серебристо-Серые этого безобразия не видят. Гелий дал обет, что его технология будет служить Красоте.

— Ну, герой, ты сейчас не Серебристо-Серый. Более того, я всё записываю на кольцо. Потом посмотрим на снимки, все вместе, и от души посмеёмся, — в её тоне слышались тоскующие нотки.

— Хм. Если Серебристо-Серая школа увидит меня в этаком облачении, то выгонит снова.

— Не беспокойся, тебя тут же примут Чёрные. Возглавишь новое движение Портняжного Абсудизма, станешь законодателем мод. Даже Асмадей Бохост станет подражать твоим нарядам.

— О боже! Да только ради этого стоит подвергнуться риску зажарить мозги поддельным прибором! Прочие мои достижения рядом с этим померкнут и забудутся! Я войду в историю как человек, угодивший всем ужасам чувства стиля мистера Бохоста!

Дафна всмотрелась в Фаэтона.

— Ты оттягиваешь.

— Разве что чуточку…

— Ты боишься.

— Что логично, эта штука и убить меня может.

— Ты параноящий психопат.

— Зато привлекательный. Уж не пытаетесь ли вы, мисс, подстегнуть мою отвагу? Вам, когда вы были у Вечерней Звезды, стоило прилежнее изучать науку манипуляции.

— Ах, значит, я снова разжалована в "мисс"? Я не против, ты теперь хотя бы говоришь так, будто собираешься выбираться из ссылки. У тебя чуть менее обречённый настрой.

— Я думаю, как ещё себя обезопасить, если ноэтическое устройство — действительно ловушка.

— Напяль второе ведро.

— Это не ведро, оно отслеживает энергетические уровни в капюшоне.

— Всё равно ведро.

— Возможно, сейчас я боюсь успеха. Если проверка покажет, что я не просто так открыл воспоминания, то автоматическое изгнание — следствие договора на Лакшми — закончится. И что с того? Ничто не помешает Коллегии Наставников начать новое судилище. Они всё ещё боятся колонизации. Если кто-то из тех колонистов выжил, то, можно предполагать, Наставники стерпят полёт хотя бы к Молчаливой Ойкумене, чтобы узнать, что там произошло. Но если всё-таки права ты, и это — наваждение от Ганниса, то уважительная причина пропадает.

Дафна сидела, подавшись вперёд, обняв щёки ладонями и поставив локти на бёдра. Взгляд её был нахальный.

— Это оставь мне и Аурелиану. Мы разберёмся.

— Каким образом?

— Это сюрприз.

— Ты же терпеть не можешь сюрпризы.

— Только чужие.

— Мисс, расскажите мне, пожалуйста.

— Мы всё ещё на "мисс"? Скажи "Дафна, моя любимая жена, расскажи, прошу тебя" и я может быть подумаю.

— Ни за что. Ты и так всё выдашь с радостью.

— Это с какой стати? — ехидно улыбнулась она.

— А с такой, что ты, как и я, слишком гордишься своими достижениями и не сможешь ими не похвастаться.

Дафна поскучнела лицом и принялась копаться в причёске.

Фаэтон сказал:

— Всё, не тяни. Мне ведёрко жмёт.

— Мы богаты.

— Что?

— Ты богат, на самом деле. Я получу деньги, если снова за тебя выйду.

— Не обманывай себя. У меня нет ни грамма денег, ни секунды вычислений.

— Богат, на самом деле. Не настолько, чтобы выкупить корабль, но на фрахт посудины Чёрных для переезда к Меркурию хватит, и на подготовку к отлёту Феникса останется.

— Ой, брось. И откуда же это баснословное богатство?

— С летающих жилеток.

— Летающих жилеток?

— У тебя патент на них. Радамант так дело устроил, что ты сдаёшь чертежи в аренду за небольшой процент. Ну а во время праздника все хотят летать — это жуть как весело. Аурелиан Софотек уже опустил второй массив для левитации над Западной Европой — для Арийских Индивидуалистов, и третий над Макроструктурой — столичной галереей Несоединённых Цереброваскуляров, которая в Индии.

— Чепуха какая. Наставники…

— … частная и добровольная организация. Они не могут арестовать счета, они не полиция. Все берут жилеты напрокат, не снимая масок, только Аурелиан знает их личности.

— Но- но почему люди- почему люди игнорируют Наставников?

Дафна развела мягкие, тонкие руки в показном недоумении.

— Гипотеза первая. Народ согласен с Наставниками в принципе, но до тех пор, пока эти принципы не приносят им неудобств. Когда эти принципы требуют отказаться от радости полёта, они испаряются быстрее плевка на дневной стороне Меркурия. Знаешь, многие люди расстроились из-за непредвиденных ограничений массовой потери памяти. Гипотеза вторая. Граждане поняли, что Наставники, на самом-то деле, должны сдерживать твоих местных приятелей — оружейников, полуработорговцев, производителей детского порно, разрушителей, вредителей, мистагогов, смутьянов, переписчиков истории, разносчиков ненависти, проповедников самоубийств — и что Фаэтону, светлому, яркому, героическому, нет места среди такой дряни.

Слои плащей, кабелей и проводов едва не заглушили вопрос Фаэтона: