То, что они были действительно друзьями и партнерами, подтверждается донесением Заграничной агентуры Департамента полиции о членах «Общества друзей русской свободы», в котором утверждается, что Розенблюм был близким другом Войнича и в особенности его жены. Он сопровождал ее повсюду, даже в поездках на континент{84}. Можно ли относиться к этому документу как к свидетельству о романтических отношениях между Зигмундом и Этель{85}? Вопрос спорный. По собственным словам Этель, в то время она была активным курьером, выполнявшим поручения «Свободной России», и часто выезжала за границу. Вильфред, возможно, интуитивно считал, что Этель нуждается в защитнике-компаньоне, который бы сопровождал ее в поездках, поскольку нисколько не сомневался, что агенты русской полиции будут обязательно следить за ее передвижениями. Кто лучше подходил для этой роли, чем верный друг Зигмунд?
Согласно тому же донесению Заграничной агентуры, другими активными членами «Общества друзей русской свободы» были:
«Аладьин и его жена (43, Sulgrave Road, Hammersmith, W). Переселились в Лондон из Парижа и сначала принимали деятельное участие во всех собраниях русских и польских революционеров, но теперь в виду павшего на них подозрения в шпионстве, совершенно устранились от всяких сношений и бывают только о Гольденберга.
Гольденберг, Леон (15, Augustus Rd, Hammersmith W.) Со времени своего прибытия из Нью-Йорка, в апреле 1895 г., состоит главным управляющим конторой “Общества друзей освобождения России” и поддерживает сношения почти со всеми русскими и польскими революционерами.
Волховский, Феликс (47, Tunley Rd, Tooting, S.W.) Деятельный революционер, часто читает рефераты, – преимущественно на тему о своей ссылке в Сибири; после смерти Кравчинского занял его положение.
Чайковский Николай Васильев; известный эмигрант; среди поляков считается агентом русского правительства. За последнее время с ним сошелся грек Мицакис (№ 90), довольно часто ездящий в Петербург. проживает 1, College Terrace, Harrow.
Ротштейн, Федор (65, Sydney St, Mile End, E.); выступал на последнем социалистическом конгрессе в Лондоне под именем Духовецкого. Очень деятельный революционер, вращается в русских и польских кружках. Принимал активное участие в последней революционной демонстрации лондонского пролетариата в Трафалгарском сквере, где занимал место на цоколе самой Нильсенской колонны, рядом с другими ораторами.
Войнич, он же Келчевский (Great Russel Mansions, Great Russel Street, W.C.; Контора: Soho Square, W). Прежде принимал активное участие в революционном движении, но теперь более занимается литературными работами, – тоже на революционные темы. Содержит международную социалистическую библиотеку. Жена – англичанка, пишет романы»[9].
Поразительная удачливость, с которой Вильфред Войнич добывал редкие средневековые манускрипты, породила целый ряд предположений, объясняющих неожиданное появление на свет прежде никому не известных древних рукописей. Так, по одной из таких версий, он приобретал в Европе неиспользованную средневековую бумагу и, используя свои химические знания, делал «средневековые» чернила и краски для изготовления «древних» манускриптов. Один из работников, служивших ранее у Войнича, Миллисент Соуерби, подтвердил, что продавал чистые листы XV века избранным клиентам по шиллингу за лист{86}. Поскольку мы располагаем свидетельством того, что Войнич по крайней мере имел возможность доставать старинную бумагу, то нельзя исключить и то, что он или Розенблюм также причастны к изготовлению «средневековых» красок и чернил. Для человека, занимающегося изучением химического состава этих веществ, лучшее место, чем библиотека Британского музея, хранящая в своих недрах колоссальное количество древних манускриптов и трудов по средневековому искусству, наверное, трудно себе представить.
Кропотливый поиск в музейных реестрах в конце концов принес свои плоды. 17 декабря 1898 года некий Зигмунд Розенблюм написал на имя главного библиотекаря прошение с просьбой выдать ему читательский билет для занятий в читальном зале библиотеки.
В заявлении Розенблюм написал о себе, что он «химик и физик», желающий изучать средневековое искусство. К прошению было приложено рекомендательное письмо от адвокатской конторы «Уиллетт энд Сандфорд», в котором среди прочего содержится интригующая фраза о том, что «Розенблюм занимается научными изысканиями, имеющими большую важность для общества»{87}. Получив читательский билет, Розенблюм приступил к своим исследованиям со 2 января 1899 года. Правда, у него были и другие причины заниматься этим исследованием, о чем мы более подробно расскажем ниже.
Если Розенблюм информировал полицию о Войниче, то кто был тот человек, который читал его доносы? Незадолго до создания в 1909 году Бюро секретной службы (предшественника МИА и МИб) эмигрантскими делами ведало Особое отделение полиции Большого Лондона. «Отделение» было, в свою очередь, создано в 1887 году как преемник Особого ирландского отделения (ОИО). Однако, в отличие от ОИО, новое Особое отделение обладало более широкими функциями, нежели просто борьба с ирландскими террористами. Возглавляемый шотландцем Джоном Литтлчайлдом, штат отделения насчитывал не более тридцати сотрудников. В апреле 1893 года Литтлчайлд вышел в отставку и основал свое собственное частное сыскное агентство. На смену ему пришел Уильям Мелвилл. Именно под его руководством Отделение сильно расширило свой штат, приобрело репутацию и заявило о себе как о могущественной силе в мире секретных агентств{88}.
Уильям Мелвилл родился в 1850 году в католической семье в городке Сним, графство Керри. В 1872 году он поступил на службу в полицию Большого Лондона, работая в Особом ирландском отделении со дня его основания в 1883 году{89}. Будучи, несомненно, самым интересным и незаурядным человеком, который когда-либо возглавлял Особое отделение, он пробыл на этом посту десять лет до момента своей загадочной отставки в самый пик своей полицейской карьеры в 1903 году. Незадолго до своего назначения Мелвилл служил в отделе «Б», занимаясь контрэмигрантскими операциями – работой, дававшей ему возможность узнавать всю подноготную жизни политических эмигрантов и различных эмигрантских кружков, а также «нежелательных» личностей всех мастей. По описанию своих сослуживцев, это был «широкоплечий мужчина, обладавший невероятной силой и выдающейся отвагой»{90}. По полицейским донесениям и газетным статьям, Мелвилл предстает как чрезвычайно успешный и целеустремленный полицейский – полная противоположность тому, каким изображали главу сыскного отдела Скотленд-Ярда популярные издания того времени.
Уильям Мелвилл, грозный глава Особого отделения Скотленд-Ярда, создавший Сиднея Рейли
Секрет успеха Мелвилла заключался в том, что у него была обширная сеть информаторов. Будучи педантичным человеком, он скрупулезно проверял мельчайшие детали жизни своих агентов, и именно его тщательно подобранной и выпестованной информаторской сети мы обязаны надежным документальным подтверждениям места и даты рождения Рейли. Перед своим избранием членом Химического общества 18 июня 1869 года Розенблюму необходимо было представить официальную справку о дате и месте своего рождения. Пока комитет общества принимал решение о членстве Розенблюма, справка находилась в обществе и ее содержание было тщательно изучено одним из офицеров Мелвилла, который, удовлетворившись подлинностью документа, написал в своем донесении, что Розенблюм «родился 11 марта 1873 года в Херсоне, Россия»{91}. В то время Россия жила по юлианскому календарю, на двенадцать дней отстававшему от григорианского. Таким образом, дата, указанная в русском документе, соответствовала 23 марта григорианского календаря.
