- Иногда - не дождавшись от меня внятного продолжения - когда Великий становится слишком стар, и готов уйти в земли предков, он позволяет забрать охотникам своё могучее тело. А ещё бывает, что Великого могут сильно ранить и тогда, если повезёт, мы тоже можем забрать его тело. Но это совсем-совсем редко. Неужели в твоей земле кто-то специально охотится на Великого?

     - Нет - честно соврал я - на мамонтов у нас точно не охотятся. А вот на Мохнатого я бы посмотрел, такие у нас точно не водятся.

     - Обязательно посмотрим - закивал головой старик - а, может и не только посмотрим.

     Вот такие интересные разговоры случаются у нас постоянно.

     А ещё я сшил Лисёнку обувку. Два слоя толстой кожи, передник и задник отдельно, короткая шнуровка - вполне симпатичные мокасины, лёгкие и прочные. Короче подготовился.

     Ранним утром, когда солнце только-только встало, я привел девочку на небольшую полянку возле меньшей речки, где жарко горел большой костёр. Ещё там находился совсем маленький шалаш, по деревянному каркасу толстый слой камыша, типа вигвама, на пару человек максимум, в котором стояло ведро полное раскаленных камней нагревавшее внутреннее пространство до вполне серьёзной температуры. Аналог 'индейской бани'.

     - Молчи! Делай, что я тебе говорю, и ничего не бойся! - Сказал я Лисёнку. На что она кивнула с серьёзным и сосредоточенным видом.

     Раздев и посадив её на пенёк я срезал её космы по плечи, ибо даже то, что осталось, расчесал с большим трудом. Потом вымыл голову горячей водой с простым мылом. Да-а уж, вот где грязь.

     Засунув девочку в 'баню' строго наказал.

     - Сиди тут. Дыши носом. Как начнёшь потеть счищай с себя грязь скребком - всунул ей в руки маленький деревянный скребок и подмигнул - Терпи малышка, от этого ещё никто не умирал.

     Вытащив через некоторое время её из шалаша, обмыл тёплой водой и засунул обратно, что бы ещё посидела при сухом паре. Затем, накидав в ведро 'свежих' раскаленных камней, я поинтересовался.

     - Как ты?

     - Терплю - выдохнула она.

     - Ну, потерпи ещё чуть-чуть. Сейчас самая веселуха будет. - И плеснул на камни из кружки настоя из сосновых веток. Если бы Лисёнок могла себе позволить выскочить - она бы выскочила, но прервать обряд Великого шамана...! Впрочем, долго 'парить' я её не стал, зато как только извлёк наружу, коварно опрокинул ведро холодной воды на её голову. Вот тут она дала визгу... у меня аж уши заложило. Посадил на пенёк, чтобы пришла немного в себя, парная это такое дело - особенно в первый раз!

     Потом тщательно вымыл Лисёнка со всякими шампунями, ещё один удар по всякой нехорошей живности, а когда вытер полотенцем, то оказалось, что у меня не нечто серо-землистого цвета с грязной паклей на голове, а вполне розовый ребёнок с огненно рыжими пушистыми волосами.

     Затем было одевание, с подробным объяснением, что, куда, зачем и как. Девчонка в шоке, всё ощупывала и оглядывала себя, не веря в такое счастье. А подарки? Такого чудесного ножа у неё не было никогда, да что там нож, гребень - вот это чудо!

     - А теперь - когда она немного подуспокоилась, объявил - девочка Лисёнок, ты получишь новое имя.

     Я возложил руки на голову моментально притихшей девочки, и торжественным голосом произнёс.

     - Я, шаам Хори Каман, великий и ужасный нарекаю тебя дитя, отныне и во веки веков, взрослым именем - Соле. Что на моём языке означает Солнце, а на языке Правильных Людей - Дневное око. Ибо цвет твоих волос сияет и горит как оно - и я указал на солнце. - Да будет так! Я сказал!!!

     У Соле, теперь уже Соле, из глаз, беззвучно, текли ручьи слёз.

     - Спасибо, Великий шаман, спасибо.

     - Ну-ну, маленькая моя, я тут для чего на тебя столько шампуня перевёл, что бы ты с зарёванным лицом ходила? - Я усадил её на пенёк и раскрыл ладонь, на которой лежали серёжки. - Вот, смотри. Хочешь такую красоту в уши?

     Слёзы высохли моментально.

     - Очень хочу!

     - Но для того чтобы их вставить, уши нужно будет проколоть, а это очень больно.

     Девочка недоумённо похлопала на меня своими зелеными глазищами. Отказаться от такой красоты из за какой-то там боли? Дядя Пётр, наверно, шутит?!!

     - Мдя! Понятно!

     Что ж, спирт, иголка, немного крови и... мои импровизированные серги в ушах Соле. Даже не пикнула. Только всё время косит глазами, пытаясь разглядеть 'страшную красоту'. Пришлось достать зеркальце под видом жутко таинственного и магического шаманского камня. Опасался, может испугается или ещё чего? Вот именно - ещё чего! Напугалась она - держи карман шире! Это вам не Пёстрый Полоз! Это истинная женщина, маленькая, но женщина. Вцепилась и смотрит. И так, и эдак, и снова так.

     - Дядя Пётр - я красивая? - Вот как вам это, а?

     - Конечно - не стал кривить душой. И правда, отмытая, в костюмчике 'аля амазонка', ярко-рыжие волосы, зелёные глаза - кукла, право слово! - Но когда ты вырастешь, ты станешь ещё краше. Ты будешь настоящей погибелью мужчин.

     - Я красивая! - хмуря бровки и сосредоточенно глядя в зеркало на своё отражение, заявила Соле.

     - Я - Соле красивая! Я - Соле погибель мужчин!

     Пришлось срочно отобрать зеркало!

     В языке первобытных людей отсутствуют превосходные степени. Хоровое - 'Ого!!!' - слабо отразило реакцию на наше появление в лагере. Хатак только молча покачивал головой. У Хвата реально челюсть отпала, Белка стоял выпучив глаза, и лишь после долгой паузы робко спросил.

     - Ты моя сестра?

     Ухмыльнувшись, я положил руку на плёчо девочки.

     - Джентльмены, разрешите представить вам достояние и сокровище нашего племени - Соле Великолепную!

     - Опять ты Пётр со своими словечками - проворчал Хатак - Но все же ты - Великий шаман! Да, Великий.

     Я предполагал, что фееричное преображение Лисёнка в Соле не останется без последствий но то, что всё общество срочно потребует такого же зримого изменения принадлежности к новому племени, я всё-таки не ожидал. А с другой стороны мне это только на руку. Пользуясь моментом, изготовили более просторный шалаш для потения, и пропустил всех мужчин, и себя в том числе, через него, но в более жестком режиме. А перед этим нагнал мистической мути, мол, для того чтобы перейти из старого состояния в новое, обновится так сказать, необходимо расстаться с частью себя старого. А что можно безболезненно отторгнуть от себя? Правильно - волосы! Поэтому, наточив до бритвенной остроты сапожный нож, оболванил всех под ноль, и головы и бороды.