Ваша репутация у Марка Залесского понизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 20/30.

Беру тайм-аут – отхожу от двери и для проформы спрашиваю, кто крайний, им оказывается щуплый старичок, встаю рядом: мест на лавках уже нет. Ловлю взгляд лысого борца. Есть контакт!

Анатолий Махарадзе, 44 года

Текущий статус: шофер.

Девятый уровень социальной значимости.

Класс: водитель грузового транспорта седьмого уровня.

Женат. Жена: Ирина Махарадзе. Дети: нет.

Замечен в противоправных действиях!

Переглядываюсь с каждым, снимая необходимую мне информацию. Пару минут продумываю стратегию, жутко обидно тратить время на банальную очередь, ведь если окажется, что у меня с головой все в порядке, мне надо наконец разобраться в интерфейсе, вытащить свои статы, продумать развитие и прокачку, понять, как вернуть Яну. А ведь чтобы ее вернуть, нужны деньги, работа – ну да, все так банально, но это будет самый ощутимый показатель того, что я взялся за ум. Да и скинуть жирок было бы нелишним, на сидячей пивной диете мой живот и бока уже вываливаются за ремень…

Итак, что я помню из курса психологии толпы? Толпу надо удивить, потом шокировать, а потом можно лепить из нее что хочешь. Конкретно в моем случае – не толпу, а четырех человек, связанных общими целями – не нарушить очередность и попасть на прием к врачу. Тот отпор, который они дали агрессору в моем лице, дает мне надежду, что то, что я задумал, сработает.

Хватаюсь за голову, мои колени сгибаются, и я медленно сползаю по стене на пол. Громко мычу, чтобы привлечь внимание.

– Че эт с ним? – спрашивает толстуха по имени Айгуль Рамазанова.

– Вот артист, да по нему Голливуд плачет! – восклицает лысый борец-шофер Махарадзе.

– Мы-ыы-ыыы! – тяну я как можно тоскливее.

– Господи! – крестится старуха Виолетта. – Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!

– Ишну-у-уу-ала-а-аа! – продолжаю стонать, вспомнив дарнасский язык ночных эльфов.

– Нехристь! – тычет в меня пальцем старуха. – Как есть нехристь! Господи…

– Да помолчите вы, бабушка! – раздраженно перебивает ее Махарадзе. – Эй, парень, с тобой все нормально?

Я замолкаю. В тишине поднимаюсь, опираясь спиной о стену, и слышу, как отчетливо хрустнули мои колени. Поднимаю правую руку и опускаю ее в направлении старухи Виолетты:

– Ты! Раба божья Виолетта! Фамилия твоя Реброва, услышь же меня!

Старуха неистово крестится, шепчет молитвы, но отвести глаза не может. Она почти парализована.

Перевожу руку на толстуху.

– Ты! Айгуль Рамазанова, внимай!

– Ты! – Мой указательный палец чуть ли не упирается в лоб шофера-борца. – Анатолий Махарадзе, слушай меня!

– И ты! – Очередь доходит до старика. – Гражданин Марк Залесский, повинуйся и слушай!

У Рамазановой изо рта вываливается жвачка. Перст старухи замер у левой груди. Залесский на грани инсульта. Один Махарадзе ухмыляется:

– Фокусник, да?

– Не устал шоферить, Анатолий Гивиевич? – спрашиваю его уже обычным голосом. – Ирина Ароновна как, не скучает?

Вот и Махарадзе впечатлился, только заиграл желваками.

– Люди, у меня что-то не то с головой. Я вижу вас насквозь! Но из-за этого, боюсь, голова не выдержит! Мне очень, повторяю, очень надо как можно скорее к врачу. Пустите вне очереди?

– Да и пусть идет! – оживает Айгуль. Речь зашла о материях приземленных, а мое сольное выступление лично ей больше ничем не угрожает.

– Иди, соколик, иди, – бормочет бабка Виолетта.

Махарадзе просто кивает в сторону двери.

– Спасибо, – чуть не шепотом благодарю и встаю возле двери.

– Слушай, парень, не знаю, как тебя зовут… – трогает меня за плечо шофер.

– Филипп.

– Скажи, Филипп… А Ирина сильно скучает?

Я смотрю в его выпуклые, с сеткой морщин вокруг, повидавшие жизнь глаза и через паузу отвечаю:

– Сильно скучает, Анатолий Гивиевич.

Махарадзе стискивает меня в объятиях.

– Спасибо, дорогой, век не забуду! – кричит он и, не прощаясь, бежит по коридору клиники на выход.

Ваша репутация у Анатолия Махарадзе повысилась!

Текущее отношение: Почтение 10/210.

Вот это номер! Один маленький поступок, всего-то два слова, но вызвал большой скачок с неприязни сразу к почтению.

В этот момент из кабинета врача выходит посетитель, а за ним сама Ольга.

– Что это вы тут расшумелись?

Очередь молчит.

– О, Панфилов! Сделал снимок? Заходи!

Закрывая дверь, слышу, как, перебивая друг друга, вступают в бурную дискуссию Айгуль со старухой Виолеттой.

Сажусь на стул в ожидании вердикта. Кулаки сами сжимаются, а меня бьет мелкая дрожь. Ольга внимательно изучает снимок на просвет, наклоняя голову в сторону, вздыхает и начинает что-то писать. Псих? Нормальный? Реальность? Галлюцинации? Опухоль мозга?

– Ну как? – Я с трудом выталкиваю слова из пересохшей глотки.

– Все нормально, Панфилов, вы здоровы. – Она окидывает меня взглядом. – Относительно. Налицо избыточная масса. Так сказать, степень предожирения. Диета, физическая активность – в вашем возрасте лучше не запускать.

Она что-то говорит о риске сердечно-сосудистых заболеваний, раннем инсульте, но я ее перебиваю:

– Ольга Михайловна! Я сегодня же сяду на диету и начну здоровый образ жизни. Вчера я бросил курить и стал бегать… Но скажите… – я показываю пальцем на висок. – Здесь все нормально?

– Беспокоиться не о чем. Никаких отклонений, нарушений структур и прочего, о чем бы вам стоило переживать. Слегка повышено давление, но поводов для беспокойства нет.

– Спасибо, Ольга Михайловна! Вы – чудо! – На одном импульсе хватаю ее за руку и целую пальцы.

На ее щеках появляется румянец.

Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!

Текущее отношение: Равнодушие 10/30.

– Ну, все, все, Панфилов, успокойтесь, – улыбаясь, говорит Ольга. – Это все, можете идти.

Встаю, не отрывая взгляда от ее глаз, вливая в него все восхищение и радость от того, что здоров. Она словно дразнит и поощряет, не отводя взгляд.

Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!

Текущее отношение: Равнодушие 15/30.

Ух! Беру себя в руки и иду к двери. Открывая ее, оборачиваюсь:

– Спасибо еще раз, Ляля.

Под звук ее выпавшей челюсти выхожу из кабинета.

У двери толпятся люди из очереди, включая нескольких только подошедших.

– Вот он! – кричит Айгуль.

– Святой Филипп, родненький! – причитает старуха Виолетта.

– Филипп, Филипп, – гомонит очередь, хватая меня за руки, плечи, гладя по лицу.

Кажется, я сделал большую ошибку. Нельзя так играть с людьми, тем более с пожилыми и больными, – а других здесь нет. Чувствую себя обязанным этим людям. Поднимаю вверх руки – толпа расступается и замолкает.

– Ты, Айгуль! Ты, Виолетта! Ты… – пробегаюсь по ним взглядом, называя всех поименно. – Слушайте меня! Внимайте!

Слышно, как за дверью Ольга, распинаясь, зовет следующего пациента.

– Вы! Все! Будете! Счастливы! И! Никто! Не уйдет! Обиженным!

Сделав это предсказание, я быстро удаляюсь.

Хватит фокусов, хватит демонстраций. Как мальчишка, чесслово.

Уже по дороге домой меня заваливает системными сообщениями о поднятии моей репутации в глазах Айгуль, Виолетты, Марка и еще каких-то незнакомых мне людей. А следом…

Следом я получаю новый уровень!

Поздравляем! Вы подняли уровень!

Ваш текущий уровень социальной значимости – 6!

Доступны очки характеристик: 1.