Наш и Сильвия молча смотрели на находящегося в прострации кота, и, прыснув, звонко рассмеялись над видом озадаченного тщетностью бытия иксидом. Счастливый же непонимающе смотрел на гладящих его по голове друзей, что, переглядываясь, иногда посмеивались.
— Я же не стану морковкой.?
Вспомнив это, Сильвия рассмеялась, и по ее щекам скатились прозрачные капли слез. Припоминать те беззаботные и веселые деньки было невыносимо больно, но в то же время и прекрасно.
Светловолосая опустилась на разбросанные подушки и накрыла ноги одеялом, предварительно собрав валяющиеся на полу бумаги. Она сложила их в стопку и положила рядом, решив не трогать. Это рукописи Наша — это она поняла по почерку, — поэтому боялась по неосторожности порвать их.
Однако взгляд девушки случайно упал на самую первую строчку, от содержимого которого у нее перехватило дыхание, а сердце пропустило удар. Она взяла в руки лист, слова на котором были перечеркнуты несколько раз, и принялась читать написанные явно в пылу чувств строки.
В брошенном мире,
Снова и снова,
Среди руин чувств тебя я ищу.
У монументов, заросших травою,
Битые стекла я нахожу,
Горькую память я нахожу.
Я вспоминаю, как ты улыбалась,
Лишь пустота и боль в сердце остались,
Как же хочу вновь увидеть тебя,
Нежно ладонью коснуться, любя.
Руки Сильвии задрожали, на трясущийся лист капнули слезы, и некоторые слова смазались. Синеволосая даже не заметила, когда начала плакать, она схватилась за сердце и тяжело вздохнула. Фуллбастер запаниковала — она испортила рукопись Наша, из-за чего расстроилась еще сильнее. Слезы хлынули из черных блестящих глаз, и маг всхлипнула, закрыв лицо ладонями. Девушка поджала под себя колени и обняла их, ее плечи подрагивали, но она не издавала ни малейшего звука, продолжая горько плакать.
Фуллбастер вздрогнула, когда со стороны входа в домик раздался шум. Она выжидающе смотрела на импровизированную дверь, как в проходе появился Наш, весь промокший и тяжело дышавший. Судя по всему, на улице начался самый настоящий ливень, и парень бежал под ним к синеволосой. Сильвия поняла, что он нашел ее по запаху.
— Ну и чего ты плачешь? — в словах Наша не было ни капли упрека. Только забота, доброта и нежность. Он опустился рядом с волшебницей, обеспокоенно оглядывая ее. — Сильвия, ну же, — Драгнил схватил девушку за подрагивающие плечи, слегка встряхнув.
Он боялся за нее. Как только Наш заметил, что Сильвии нет в здании гильдии, он проклял отвлекших от его от нее Зерефа и Локи и выбежал на улицу, даже не зная, куда Экс-элемент могла ни с того ни с сего уйти. Конечно, драконье чутье не подвело драгонслеера, но он и без того догадался, куда могла убежать обеспокоенная чем-то в последнее время подруга.
Их домик на дереве. Наш хорошо помнил, как они строили его и как отдыхали в нем, он считал его единственным местом, куда синеволосая могла уйти. Как назло на улице стемнело чертовски быстро, да еще и полил стеной дождь, и парень добрался до их места позже, чем планировал. Он искренне надеялся, что с девушкой ничего не случилось и не случится, пока его нет рядом с ней.
— Я так испугался за тебя, Сильвия! — выругался светловолосый. — Темно, холодно, да еще и лес кругом. Чем ты вообще думала, когда шла сюда? — возмущенно поинтересовался драконоборец, глядя на заплаканное лицо синеволосой. Она по-прежнему не произнесла и слова, и юноша понял, что погорячился, набросившись на нее с упреками. Все-таки были причины, заставившие «фею» покинуть здание гильдии и уйти без куртки или хотя бы шарфа в их домик, и он должен был узнать о них.
Сильвия смахнула с щек слезы и заключила опешившего блондина в объятия. Зеленоглазый не растерялся и обнял подругу в ответ, зная, что такая поддержка помогает Фуллбастер больше, чем слова.
— Прости… — всхлипнула синеволосая, сильнее прижимаясь к Драгнилу. — Ты весь промок…
— Все в порядке, — Наш погладил черноглазую по голове, крепко прижимая к себе. Сердце волшебника кольнуло: ему было больно слышать и видеть, как она плачет. Парень понимал, что именно он является причиной ее слез и страданий, и от этого ему становилось тошно от самого себя. Он ведь всегда хотел, чтобы она больше никогда не переживала, но сам расстроил ее. — На обратной стороне тоже есть слова, — он намекнул на лист со стихами, и Сильвия перевернула его, вчитываясь в написанное.
<Но одиночество бетонной стеною,
Не выпускает меня вновь и вновь,
Снова бродить тропою одной,
И не покинуть мне этот сон,/i>
— Я написал это стихотворение, когда мы только вернулись в Магнолию, — осведомил Сильвию Наш. — Сразу же в тот день, когда закончилась война. Эти строки сами по себе возникли у меня в голове, я смотрел на тебя, собирающуюся спрыгнуть в обрыв из-за нас. — слова дались магу тяжело, ибо перед глазами у юноши пронеслись воспоминания того дня, когда весь этот кошмар закончился, и когда могла закончиться жизнь Сильвии. Такой хрупкой и любимой Сильвии.
— Прости меня, — выдавила из себя Фуллбастер, прижавшись к груди Драгнила. Его сердце пропустило удар, он погладил черноглазую, прислушивающуюся к его учащенному сердцебиению, по голове. — Я так испугалась за вас…
— Как и мы за тебя, — невесело усмехнулся Заклинатель. — Будем считать, вы квиты.
Бездонные черные глаза волшебницы вновь блеснули от слез, и девушка закрыла лицо ладонями, отстраняясь от парня. Наш так и замер, не понимая реакции синеволосой. Он протянул к ней руки и хотел было обнять, но она отстранилась, прижав кулаки к груди и глядя на драгонслеера. Он слабо нахмурился и выжидающе взглянул на свою подругу, надеясь, что она все же объяснит свое поведение.
Несомненно, Наш знал, что черноглазую сильно потрепали события, произошедшие за последнее время, и он хотел знать, что происходит у нее на душе, хотя не знал, что творится у самого.
— Верить не хочу, что судьба связала нас, — проговорила дочь Грея и Джувии, и Драгнил отвернулся, глядя на мерцающий в лампе огонь. Он понимал слова Сильвии. Наш и сам жалел, что появился в ее жизни, причинив ей столько страданий и боли. — Но я не могу представить свою жизнь без тебя, — призналась Экс-элемент, и Держатель вздрогнул, переведя на волшебницу взгляд.
— С судьбой бессмысленно спорить, ты же знаешь это, Сильв, — маг горько усмехнулся, и Фуллбастер покачала головой. Наш не мог отвести взгляда от этой очаровательной девушки, мягкие щеки которой были покрыты легким румянцем, а глаза поблескивали на свету лампы. Ее голубые волосы были слегка взъерошены, она смотрела на парня с такими печалью и тоской, что заставляли сердце Драгнила болезненно ныть, но в то же время и с любовью, трепещущие его душу. — Иди ко мне, — Наш проговорил это настолько тихо, что даже стало слышно, как по крыше барабанит дождь. Он протянул к волшебнице руки, и она прижалась к нему так резко и сильно, что повалила на пол. Благо, юноша улегся на разбросанные под магами подушки. — Там нет последней строчки, — Наш указал Сильвии взглядом на лист со стихотворением. — Я должен сказать тебе это сам.
Синеволосая внимательно взглянула на зеленоглазого, что, улыбнувшись, щелкнул ее по аккуратному вздернутому носику. Он вобрал в легкие воздух и, разорвав свою рукопись, заговорил. Сильвия была настолько заворожена его тихим низким голосом, что до нее не сразу дошел смысл произнесенного.
<Но одиночество бетонной стеною,
Не выпускает меня вновь и вновь,
Снова бродить тропою одной,
И не покинуть мне этот сон,
Все потому, что в тебя я влюблен./i>
Сильвия распахнула глаза и, не веря, посмотрела на улыбающегося ей Наша. Она хотела услышать эти слова от Драгнила еще раз, чтобы убедиться, что ей не послышалось, но в подтверждение Заклинатель Звездных Духов накрыл ее губы своими, аккуратно, но настойчиво завлекая в поцелуй.
Стараясь подавить смущение и не обращать внимания на горящие румянцем щеки, Фуллбастер неуверенно обвила шею драконоборца руками, когда он прижал ее к себе за тонкую талию.
