- Кайло… - только и смогла выдохнуть Рей. – Где он?

- Верховный Лидер узнал о его маленькой помощи матери и приказал своим гвардейцам ликвидировать его, как только он появится в юрисдикции Первого Порядка. Но я подумал, что для такого прекрасного… экземпляра это будет слишком глупая смерть, и позаботился о том, чтобы Рен в нашей юрисдикции так и не появился, - губы генерала тронула лёгкая усмешка, словно он крайне гордился этим фактом. – Так что не заставляй меня заботиться и о тебе тоже. К слову, та банка была мне особо дорога – это было всё, что осталось от моего дражайшего родителя.

- Какая жалость, - выплюнула Рей, хотя внутри неё от этих слов всё съёжилось. С Силой, почти неконтролируемой из-за нейролептиков, ей нечего было ему противопоставить.

- Впрочем, играть с ним было скучно, - ничуть не задетый её тоном, Хакс спокойно продолжал. - Но вернёмся к игре. Она проста – тебе нужно пройти мой лабиринт. Ставка – жизнь.

- Я не боюсь смерти. – Пусть это была ложь, Хакс всё равно не умел читать мысли.

- Я предвидел это. Поэтому от твоей игры будет зависеть не только твоя жизнь, но и его. – С этими словами генерал потянулся за голопадом и что-то нажал на нём, являя перед лицом Рей ещё одну проекцию со скованным, окровавленным мужчиной в офицерской форме, над которым завис в полной боевой готовности пыточный дроид.

- Что ты за чудовище, если готов убивать своих ради… ради чего? Ради игры? – В каждое слово Рей постаралась вложить столько яда, сколько могла.

- Я никогда не удовлетворяю своё желание… ммм… поиграть на лояльных нашему делу людях. Это непозволительное расточительство. А вот на вражеских информаторах – почему бы и нет? Так что спасти его от смерти можешь только ты. Как и себя, впрочем. Время пошло. - И с этими словами обе голопроекции погасли.

Охранный дроид старой модели, всё это время стоявший за её креслом, молча предложил ей проследовать в единственный выход из этой комнаты, и Рей, неохотно повернувшись к нему спиной, зашагала по коридору. Лёгкое головокружение и слабость в ногах заставляли её пошатываться, а уродливые создания и их фрагменты из бесконечных стен склянок периодически будто оживали в её воображении, и тогда приходилось жмуриться, чтобы прогнать наваждение. Наконец дорога упёрлась в тупик – гермоворота впереди оказались запертыми.

Девушка обернулась, но охранный дроид всем своим видом дал ей понять, что пути назад нет.

- Прекрасно, - пробормотала себе под нос Рей, а затем, осмотревшись по сторонам в поисках камер, завопила во всё горло:

- Тут нет прохода! Как я могу пройти лабиринт, если прохода нет?

Не то, чтобы Рей не рассчитывала услышать ответ, но голос Хакса раздался пугающе оперативно из всех уголков коридора, в котором она застряла:

- Забыл сказать: открыть проход очень просто - тебе нужно всего-навсего сознаться в убийстве. Настоящем убийстве, которое ты реально совершала. И сделать это быстро. Ведь чем дольше ты думаешь, тем меньше шансов выжить у лейтенанта Майерса.

Голопроектор со стены коридора высветил лейтенанта Майерса – того самого информатора – к шее которого пыточный дроид уже приставил одно из своих щупалец-скальпелей. Другое его щупальце начало методично пилить его руку.

«Пожалуйста, - раздался всхлип, - пожалуйста, мисс, сделайте, как он просит! Я не хочу умирать! Пожалуйста! Аааа!»

Рей казалось, что земля ушла из-под ног. Заложник игры генерала Хакса не только знал, что его жизнь зависит от Рей, но ещё и мог видеть и слышать её так же, как она могла видеть и слышать его. Весь мир вокруг превратился в гул её бешено колотящегося сердца.

- Я убила… Я убила… - Рей отчаянно пыталась вспомнить. Когда речь о выживании – а именно в этом заключалась большая часть её жизни – не особо задумываешься о комфорте и добром здравии других. Мозг отбрасывает ненужную информацию, заставляет забыть о неприятных моментах, чтобы функционировать дальше. И сейчас о них нужно вспомнить, чтобы спасти лейтенанта.

«Пожа… Аааааа!» - жуткие звуки и ещё более жуткое зрелище руки, лишь наполовину уже принадлежащей телу Майерса, совершенно не способствовало воспоминаниям.

- Мусорщик с Кладбища звёздных кораблей!

Пыточный дроид перестал заниматься своей грязной работой, но Майерс уже был без сознания – видимо, от болевого шока.

- Он пытался ограбить меня, я отбивалась и попала ему посохом в висок.

Умница. Ты хорошо играешь. – Голос Хакса из динамиков звучал довольным.

А затем гермоворота разошлись, пропуская Рей на следующий уровень.

***

Игра была удручающей. Выматывающей. Смотреть на страдания лейтенанта Майерса было невыносимо: он уже лишился обеих рук и ноги, и каждый раз – что было особо цинично – появлялся на проекции с тщательно обработанными и забинтованными ранами. Вспоминать собственные преступления было ещё более невыносимо – до этого дня Рей и не задумывалась, сколько жизней она забрала, выбрав сторону в этой войне. Игра заставляла её вспомнить их всех – каждого штурмовика, в которого она выстрелила и каждого наёмника, которого насадила на свой световой меч. И от этого ей хотелось рыдать. Возможно, будь здесь Рен, она бы сказала ему, что понимает. Понимает, почему он думает, что не сможет вернуться к матери. Что впечатлена тем, что он не сошёл с ума, и без игры помня их всех. Но впереди были лишь открытые гермоворота и никакого Рена поблизости, поэтому ей не осталось ничего, кроме как размазать по щекам слёзы в неуверенной попытке их вытереть и идти дальше.

***

Эта комната выглядела иначе. Вдоль одной стены всё так же громоздились прозрачные бочки с мерзкими тварями, только теперь человеческих голов в них было куда больше, чем в предыдущих залах. Вдоль другой – серые куски карбонита, налитого так густо, что от людей (или нелюдей) в них не осталось даже силуэтов. Посередине – яма в человеческий рост длиной, со дна которой поднимался сизый дымок. И никаких гермоворот на противоположном конце.

- Это последний виток лабиринта, - внезапный голос Хакса заставил Рей вздрогнуть. – И последнее задание, что отделяет тебя и то, что осталось от лейтенанта Майерса, от свободы.

- Но я назвала всех!

Ответом на это была лишь голопроекция информатора, над которым с новым усердием принялся работать пыточный дроид.

- Больше никого не было! Не было!

Слышать вопли лейтенанта было невыносимо. Рей привалилась к одной из склянок с неизвестным ей существом и закрыла уши ладонями, пытаясь просто не слушать. Лихорадка, охватившая её мысли, сжигала память, вместо того, чтобы воскрешать её. Должен был быть кто-то ещё. Ну же!

- Его время истекло, Рей. Как и твоё.

Девушка охнула в ужасе, когда пыточный дроид полоснул Майерса по шее, и тот обмяк в своих оковах, как залитый кровью тюфяк. А затем голопроекция погасла, и её место занял охранный дроид. Очевидно, именно он должен был внести финальный штрих в судьбу Рей, но она не собиралась сдаваться так просто.

Девушка бросилась к самой маленькой из склянок, которые были в её поле зрения, и повалила её на пол. Крупный осколок был не самым лучшим оружием в борьбе с охранным дроидом, но с помощью остатков Силы, предугадывающей не только рефлексы живых существ, но и программы машин, у неё был призрачный шанс перерезать важные провода или проткнуть жизненно необходимые схемы, чтобы отключить дроида.

До крови стиснув осколок в руке, Рей прыгнула на дроида, но даже указаний Силы было недостаточно, чтобы попасть в цель. Дроид перехватил её руки, заставляя выпустить орудие, и схватив за рубашку на груди, подвесил её над ямой с дымящейся жижей. Вцепившись в руку дроида мёртвой хваткой, Рей бросила взгляд вниз, теперь отчётливо понимая: карбонит - это судьба тех, кто не смог выиграть эту игру. Девушка закрыла глаза, всматриваясь в глубины своих мыслей, пока дроид второй рукой палец за пальцем отцеплял её от себя, как вдруг перед её глазами из тумана карбонитного пара проявилось лицо женщины – очень знакомое и, вместе с тем, совершенно не знакомое.