Была однажды страна, вот на карте она, размером большая, плюс ещё дохрена. Правили ей, без особых затей, толпа стариканов различных мастей. Страна была богата, скажу ребята, тонны в ней серебра да злата, нефтей океан и прочий уран. Протянулась, румяна, с тихоокеяна, до самой Польши, нет её больше. И жить бы ей и жить, богатством дорожить, не тужить, но завелись внутри подлецы и пошли очаги гнильцы. Течёт время, лафеты катаются (старички на тот свет отправляются), накопилось бед, как никогда и ТА-ДА! Девяностые пошли года.

февраль 1990, Кремль.

Горбачёв:

Ты скажи, они ку-ку,

Эти азеры в Баку?

Поразвешали армяшек

На ближайшем на суку?

Вот чего же им опять

Не живётся мирно, ммлять?

Кто же будет перестройку

Расширять и углублять?

Что-ж, пришлось послать войска.

Это помощь хоть кака.

Все боятся автомата,

Автомат ведь не доска.

Входит генерал КаГеБе, с твёрдой мыслью на ясном лбе. Взглядом строг, кожей бел, на морозе слегка задубел, на плечах два погона - чисто икона.

Горбачёв:

Здравствуй дятел мой штабной,

Ты какою стороной

С Чехии бежал досюда,

До страны твоей родной?

Ну и чем же среди дня

Ты порадуешь меня?

Ты, надеюсь, сюда прибыл

Все отмазы сочиня?

Генерал:

Там, на Пушкинской - толпень

Вот уже четвёртый день.

Говорят, что там "Макдональдс".

Знать бы, что это за хрень.

Горбачёв:

Дурень, это надо знать!

Надо-б гамбургер там взять.

От всех этих треволнений

Дико тянет на пожрать.

Лучше ты скажи, капрал,

Куда Венгрию девал?

Отвалилось пол-союза,

Малость тянет на аврал.

Генерал:

А я чё? А я ничё.

Был немного отвлечён.

Обернулся, а там - ОПА!

В общем, хрен через плечо.

Горбачёв:

Ясно. Вижу, молодец.

Для потомства образец.

Ладно уж, пошли в Макдональдс.

Заработал леденец.

На Пушкинской народу - до дальнего огороду, тыщ около тридцати, попробуй их всех сочти. Стоят, толкаются, тихо матом ругаются, с ноги на ногу переминаются. Вот не знали горя - привезли еду из за моря. Настроение на уровне паники, вдруг на вкус как драники? Драник то сух, а чизбургер - ух! Сразу слышен Свободы дух. Иной пьяница да разбуянится, вдруг Свободы не всем достанется?

Горбачёв:

Видишь это стадо, брат?

Видишь, как тут каждый рад?

Это, брат, не просто быдло,

Это, брат, электорат.

Несмотря на дефицит

Меня любит плезбицит.

Сытый конному не пеший,

Как говаривал Тацит.

Ты давай, скорее ешь.

Лучше бутер, чем мне плешь.

Накормите президента!

Да и весь его кортеж!

А в очереди ропчут, что зря тут ноги топчут. Не было печали, ещё и пятнистого черти примчали. А ты стой голодный, а воздух вокруг холодный. А в очереди стоит Иван. Шириною, что твой диван, кулаки по пуду, явно не отсюда. С деревни приехал в столицу, памятниками насладиться. Видит - люди стоЮт, вдруг валенки раздают?

Иван:

Это что за туалет?

С виду - прямо сельсовет.

Да такого туалета

Даже в облцентре нет.

Одного я не пойму -

Бабы что стоят к нему?

Он ведь сверху же украшен

Здоровенной буквой "Му".

Мужичок из очереди:

Ну дурной же ты, Иван.

Будто бы из марсиан.

Там написано же сверху -

Не сортир, а ресторан!

Иван:

Значит валенков там нет.

Что-ж, спасибо за ответ.

Я пойду куда подальше,

Вдруг не оберёшься бед.

Москва, Белый Дом. Депутатов съезд в нём. Депутаты важны, делают вид, что нужны. Среди них Ельцин Борис, с трибуны глядит вниз. Пальцем грозит, алкоголем на милю разит.

Ельцин:

Как же нам, хочу я знать,

Удалось страну сломать?

Шпроты, вон, совсем уплыли

И сетями не поймать.

Одного лишь отпусти

Сразу толпы, бог прости.

Все за суверенитетом

Сколько смогут унести.

Ну и ладно, нам без вас

Будет лучше в сотню раз.

Всё равно мы всех вас больше,

Да и нефть то вся у нас.

Мы проложим магистраль

В историческую даль.

Федерацией мы будем

И ни капельки не жаль.

Вот Шушкевич стой пока.

Придержи ка Кравчука.

Отпускать славян-братушек?

Не найдёте дурака.

Шушкевич:

Знаешь что? А мне насрать.

И не надо так орать.

Урожай картохи вырос,

Надо ехать собирать.

Кравчук:

Да, Борис, хорош пылить.

Ну а мне пора валить.

Я боюсь, мне в шаровары

Ты пытаешься залить.

Без советских звездюлей

Будем жить мы веселей.

Кушать сало, пить горилку

Хаять клятых москалей.

Шушкевич:

Кстати, предлагаю вам

На природу, на сто грамм,

В Беловежский лес скататься,

Спальник и палатку дам.

Москва, большая квартира, сияет от балкона до сортира. По квартире ходит она - верная жена, Горбачёва Раиса Максимовна. Пояс халата затянув потуже, ожидает мужа. Завозился тут ключ в замке, припёрся налегке. Стоит, улыбается, немного шатается, алкогольный запах вокруг распространяется.

Раиса Максимовна:

Что ты прячешь там тайком

У себя под пиджаком?

Это что за железяка

С бородатым мужиком?

Почему дрожит рука

У тебя, у дурака?

И отчётливо я чую

Крепкий запах коньяка!

Горбачёв:

Милая, ну ты порой

Злюка, просто боже мой.

Ведь приехал я из Осло

Миротворец и герой!

Железячка - так, фигня.

Денег дали для меня!

Хватит, чтоб покуролесить

Две недели и три дня!

Раиса Максимовна:

Милый мой, умерь-ка пыл,

Или ты совсем забыл

Про сухой закон, который

Сам недавно объявил?

Горбачёв:

Рая, подожди пять сек.

Я же, всё таки, генсек.

Между мною и законом

Приблизительно парсек.

Так что, Рая, наливай,

Да закуску доставай.

И свой милый нежный ротик

Наглухо заваливай.

Раиса Максимовна:

Знать хочу из первых рук,

Мой возлюбленный супруг,

Как такая сумма денег

На тебя свалилась вдруг?

Принял от чинуши мзду?

Или выкопал в саду?

Или продал ты японцам

Всю Курильскую гряду?

Горбачёв:

Всё законно, ты пойми,