- Ничего, просто устроила соревнование.

- И как?

- Э... м... - этот вопрос поставил меня в не очень хорошее положение, и про Снежану не хотелось говорить, а то мало ли, и что сказать, я вообще не знал.

Спасибо Снежинке, она спасла положение, выскочив из комнаты.

- Сергей, можешь заходить!

- Тише, Ксеня, папа недавно уснул.

- Ой! - Снежинка прикрыла рот ладошкой, посмотрев на соседнюю дверь. - Пускай спит. Не перетрудился сегодня?

- Немного, но ему полезно, - посмеявшись, ответила ей мама.

- Вот и хорошо. Заходи в мою обитель.

Сказала она мне и скрылась за дверью. Я уже привык заваливаться в жесткую комнату, но как-то уверенности в этом сейчас у меня не было - мало ли на что наткнусь, прибьёт ещё. Но ничего не поделаешь.

Я зашёл в её комнату. Тут дело обстояло иначе, чем в зале, выглядело нагляднее: яркие и новенькие обои на стенах с милым рисунком, мебель как минимум не старая, а на столе стоял закрытый ноутбук. Кровать накрыта тёплой, мягкой по цвету тканью; в некоторых местах лежали мягкие игрушки, хотя в меньшем количестве, чем у Насти.

На столе также я заметил несколько книг с общей тематикой - кино. История кинематографа, секреты режиссуры, какая-то книга про известного отечественного режиссёра. Короче, сплошное кино. Также лежала коробка dvd фильма, того самого, сценку из которого мы сегодня наблюдали. Там же лежали бумага с аккуратным почерком, тетрадки и учебники, аккуратно сложенные, ничего не валялось, как у одной личности, настоящая женская комната, даже одежда тут не валялась, разве что не такая уж большая, но вызывала уважение к её владелице.

А ещё на столе стояла фотография в рамочке, где оттуда на нас смотрели троя человек: шикарно одетая женщина в шляпе, с солнцезащитными очками в руках; рядом с ней, ниже, девчонка лет одиннадцати в сарафане, с улыбкой на лице и поднятой правой рукой с выставленными в знаке V пальцами. По золотистым волосам я узнал Снежинку. А за ними, обняв жену одной рукой и положив другую на плечо девочки, стоял мужчина, высокий, крупный, мускулистый, с радостью на лице, счастьем. Мне показалось, я его знаю, не раз видел, правда не мог вспомнить, да и Снежинка не дала.

- Ну и как тебе?

Она сидела на деревянном стуле без спинки за столом, одетая в розовую пижаму, состоящую из штанов и футболки, и смотрела с некоторой икринкой счастья на меня.

- По-женски уютно, привык видеть иное.

- О, умеешь ты хорошо сказать, спасибо. Можешь сесть на мою кровать, поговорим. Ты хочешь есть?

- Хочу, но дома, - отказался я, зная, что мама дома уже наготовила. А я тут сижу.

- Как хочешь. Тогда давай продолжим наш школьный разговор, а то уже поздно, тебе домой ещё идти.

Это да, тут мне не стоило возражать и проявлять вежливость, да и мужика включать: столько переть в темноте, эт не шибко радует. Я сел на кровать, которая показалась мне немного жесткой, мягкой, но это уже мелочи и придираться я не стал, меня больше интересовал разговор с ней, что она расскажет. О произошедшем с ней я и спросил, решив не юлить.

- Эх, тут немного сложно и не очень приятно говорить.

- Тогда как быть?

- Нет-нет, я расскажу, просто... ты поймёшь. Всё дело в моём отце, точнее, его бывшей работе, - начала она, и взяла со стола фотографию, посмотрев на неё. - Я к вам рвалась не просто так свою прихоть удовлетворить и потом бросить, я и правда хотела стать у вас режиссёром, я видела, как у вас выполняет эту работу ваша Снежана, и мне это очень не понравилось. Не просто так, я знаю, как действуют настоящие режиссёры, а она как любитель без желания учиться. Меня это сильно задело.

- Почему?

- Всё дело в моём отце, в нём, - она перевернула фотографию и показала её мне. И опять мужчина показался мне знакомым. Почему я его знаю? - Ты его не узнаёшь?

- Он мне кажется очень знакомым, но не могу вспомнить, где видел.

- Не удивительно, несколько лет назад его имя было у всех на устах, а после случившегося, о нём забыли. Мой отец... помнишь, я поправила тебя тогда, когда ты стал рассказывать, почему я пришла к вам, что ты частично прав, но неправильно?

- Помню, но так и не понял, где ошибся. И давай не будем в сторону уходить.

- Хе-хе, - захихикала она. - Давай тогда так. Мой отец - Снежинский, режиссёр фильма "Такая вот любовь".

- Чего? - ошарашено ляпнул я, и тут меня словно бы окатило.

С раскрытым ртом я уставился на неё, как дурак на фейерверк, или таракан на ботинок... хотя идиотские сравнения. Да вот только удивления во мне не было предела, я словно бы услышал секрет создания мира, и теперь не отрываясь смотрел на фотографию. А ведь и правда это был знаменитый некогда режиссёр, поднимавший отечественный кинематограф и потом куда-то пропавший - знаменитый Снежинский. Тогда понятно было, почему она звала себя Снежинкой, и почему выбрала тот отрывок, который мечтала изменить, это я вообразил всякой чуши. И теперь понятно было, почему она пришла к нам с желанием стать режиссёром - быть как папа, попробовать перенести полученные знания от него в реальность. Всё просто!

- Только ты не подумай, я не за папой повторяла, насмотревшись на него. Тут другое.

Опять, получается, выдумал. Совсем дурак.

- А почему?

- Сам видишь, в какой бедноте мы живём, да и заметил, думаю, на стенах приспособления для инвалидов. В общем денег мало, и хотелось бы на папу больше потратить, - и тут же одёрнула себя, замахала руками, продолжив: - Ты не подумай, не на себя, чтобы красивее жилось, ко всему этому я привыкла, а вот папа...

И замолчала, прижав фотографию к груди. Стало как-то неловко, словно не в своё дело лезу. Но хотелось узнать подробнее, только вот она сейчас выглядела, словно опять заплачет от переполнявшей её грусти, так что я решил подождать, не влезать. И сидели мы в молчании больше минуты, я просто осматривался, стараясь не смотреть на неё. Заметил на стене пару постеров из фильма её отца, несколько фотографий со Снежинкой, даже скетчей, словно она делала наброски для сценария, и узнал в них увиденную сегодня сцену из фильма на сцене. Она и правда хотела стать режиссёром.

- Прости, накатило, - вдруг сказала она, возвращая фотографию на место. - Спасибо, что не беспокоил сейчас, да только времени уже много. Так на чём я остановилась?

- Хотела рассказать, что с тобой случилось после появления Снежаны.

- Помню. А случилось со мной простое дело, хотя тут надо начинать с более раннего, так что придётся послушать.

- Говори уже. Мамина готовка уже явно остыла, да вот уроки бы сделать.

- Прости, самой бы надо, - хихикнула она. - Но в произошедшем всё просто, ты может быть слышал по новостям когда-то, что на моего отца напали?

- Да, кое-что слышал, правда мало. Куда он пропал, я так и не понял.

- Тут да, СМИ интересовались больше самим нападением и всем, что с этим связано, а на остальное большинство журналистов махнуло рукой. О том, что бандиты перебили ему позвоночник и сделали инвалидом, они уже не говорили. Он почти умер в больнице, если бы не наши деньги, которые мама дала на лечение, и не те редкие друзья, кто поделился своим для лечения, я сейчас была бы без папы.

И опять я молчал, это у меня уже входило в привычку, такая уж была эта Снежинка. Только услышанное произвело на меня сильное впечатление, о таком я не слышал, тут СМИ и правда молчали. Всё это как молот по наковальне.

- Только теперь он инвалид, а мы остались без денег. С последним ладно, а вот первое не радует.

- Что тогда случилось?

- Деньги, - просто сказала она, будто само собой разумеющееся. - Некоторые вертухаи заметили, что папины фильмы собирают много денег, вот и решили прийти к нему и потребовали забрать их себе. Тогда меня с ним не было, он только рассказывал потом, что это на развитие кино, и на их. И ему будет проще деньги на свои фильмы доставать самому, без криминала, а он как раз искал их на новый фильм. Только отказал и послал их, кхм, не буду говорить, куда. В общем, этим не понравилось, и через несколько дней они вернулись, точнее, их кулаки. Я тогда была с папой, всё видела, но меня не тронули, а вот папе сломали позвоночник, отбили несколько органов. И это засело во мне.