- Прекращай, я понимаю, что выгляжу сейчас не шибко, но хоть смеяться не надо. Ничего смешного в этом нет.

- Тебе бы домой сейчас пойти, отдохнуть.

- Хочется, но не могу, к нам ещё Виктория Андреевна заглянет, нам ещё надо обсудить новогоднее выступление, сценарий тот, который ты не прочитал. А ты тут ржёшь.

Она, недовольная, вдруг стукнула ладошкой о пол, стараясь меня успокоить, и вышло у неё это замечательно, только по другой причине. Она снова не удержала равновесие, покачнулась и стала заваливаться назад, со сцены, в её глазах появился страх, попыталась за что-нибудь ухватиться, упереться рукой, только вот её рука искала спасение за спиной, где сцена обрывалась и ни на что не упрёшься. Она даже вскрикнула, другая рука потянулась ко мне в надежде ухватиться за меня, яркие зелёные глаза стали большими от страха, и тут я наконец среагировал, догадался, что происходит и что ничем хорошим это не кончится, и решил действовать, вскинув свою руку, и пока она не улетела в низ, схватил её за её, не церемонясь, с силой потянул на себя, и, когда оказалась возле меня, свободной рукой обхватил спину Снежаны, прижав к себе.

В зале наступила неловкая, глухая тишина.

Я крепко прижимал её к себе, будто боясь, что она всё ещё рискует свалиться со сцены и разбиться, и не отпускал, совсем про это позабыв. Моё сердце бешено колотилось, и она, прижатая своим лицом к моей груди, наверняка это чувствовала, и сама сейчас молчала, возможно от охватившего её шока, что чуть не сверзилась вниз, или просто не верила в своё спасение, только вот оба мы не двигались, я даже не чувствовал неловкости за то, что обнял её, просто переживал этот момент молча, приходя в себя и собирая свои мысли.

- Фух, чуть не грохнулась! - наконец произнёс я первое, что пришло в мою голову.

- Знаешь, - раздался её тихий голос словно бы из тесной коробки. - Но это чересчур уж романтично, не находишь... Хорошо Настя не видит.

- А? - удивился я. Почему опять Настя? - Ты о чём?

- Я сейчас задохнусь.

- Постой, ты уж договаривай, - потребовал я, не слушая её.

- Я задыхаюсь, говорю, - ответила она спокойно, и я тут же ослабил хватку.

Всё ещё не отпуская её, я глянул ей в глаза: тушь потекла, сейчас вся размазанная по щекам, нос уже не был таким красным, а слёзы перестали лить из глаз, она успокоилась и теперь просто глядела на меня, не произнося ни слова. Только вот на её губах появился лёгкий ветерок улыбки, приятный, нежный и добрый, и она говорила тихо и спокойно:

- Спасибо. Спасибо тебе за всё.

- Э... не за что, обращайся.

- Ладно, пойдём обратно в комнату, пора уже начинать наше собрание, - перешла она уже к себе привычной, и улыбка вмиг куда-то испарилась.

- Может лучше домой пойдёшь? Тебе не мешало бы отдохнуть.

- Не выйдет, к нам скоро обещала зайти Виктория Андреевна помочь, помнишь? Не хочу её подвести.

- Ясно. Тогда ты сперва сходи умой лицо, у тебя немного макияж поехал.

- Правда? Неприятно, наверное, выгляжу, и правда стоит сперва исправить положение.

- Тогда встретимся в нашей комнате, - сказал я, и... тут наше приключение ещё не закончилось, мы вдруг со стороны входа услышали робкий женский голос, переполненный сейчас неловкостью.

- П... простите, наверное я вам помешала, я пройду в комнату, а вы продолжайте... репетировать.

- Вы не так всё поняли! - сказали вдруг громко и я и Снежана, глянув в сторону Виктории Андреевны с бумагами, прижатыми к груди и неловкостью в глазах, которые бегали из стороны в сторону, стараясь на нас не глядеть.

- Виктория Андреевна, здравствуйте, вы сегодня рано, - сказала Снежана, освобождаясь от моих объятий и вставая.

- Наверное стоило задержаться, - натянуто улыбаясь, хихикнула учительница.

Эт уж точно.

Всего десять минут побывал на сцене со Снежаной, а такое чувство, будто пересмотрел забегом кучу мелодраматических фильмов, испытав на себе всю гамму происходящих с героями проблем. Хорошо хоть всё благополучно закончилось... как сказать благополучно, ну, потом мне пришлось объясняться с Викторией Андреевной, что она не так всё поняла и мы просто старались решить одну проблему, которая для Снежаны закончилась тем, чем закончилась, вот я её и успокаивал. Честно признаться, судя по её взгляду на меня после, я не совсем был уверен, что переубедил её, или может убедил в чём-то не совсем том.

Но ладно, хоть она и бросала потом некоторое время на меня подозрительный взгляд, сейчас её воображение вроде улеглось, и мы покинули сцену, перед этим договорившись со Снежаной, что она прекратит держать всё в себе и все проблемы драмкружка мы будем решать вместе, даже если они затрагивают личные проблемы. Так что теперь я и учительница ещё какое-то время уже сидели в комнате драмкружка, друзья весело болтали, а я просто расположился на стуле и отдыхал, приходя в себя и ничего не делая, смотря в потолок. А Снежана ушла в, ну, дамскую комнату привести себя в порядок, пообещав скоро вернуться и начать наконец деятельность "Уголка" всерьёз. Прозвучало угрожающе.

Наконец наше безделье прекратилось, когда я услышал звук открывающейся двери за спиной.

Снежана, не останавливаясь, решительным шагом подошла к нам, встав межу мной и Настей, и... с силой опустила открытую ладонь, раздался тяжелый хлопок, разнёсшийся по всей комнате, а все мы замерли, уставившись на Снежану, а Настя даже испуганно ойкнула, совсем не ожидая такого.

- Сперва я хочу перед вами извиниться.

- Что? Что случилось, Снежана? - опешила Настя.

- Если честно, всё это время я вас использовала, - не стесняясь заявила она, а все в комнате аж раскрыли рты, даже учительница. - Я перевелась в эту школу, вернула этот драмкружок и собрала вас только с одной целью - осуществить мечту своей покойной сестры, - сказав это, она глянула на Викторию Андреевну, а та молча посмотрела на неё, по её лицу непонятно было, какие чувства вызвали в ней эти слова.

- Покойной? - удивился Влад. - Это что за поворот сюжета?

- Я тебе потом расскажу, - сказал я.

- Спасибо, Сергей.

Снежана кивнула мне и снова посмотрела на всех нас, сделав пару шагов в сторону от стола.

- П-прости, можно вопрос? - но сказать ей хоть что-то не дала Настя, она обеспокоенно спросила Снежану, подняв вверх руку и с каким-т страхом глянув на режиссёра. - "Уголок" не закроется после исполнения мечты?

- Такого в планах у меня не было, не беспокойся, я не настолько ужасна.

- Я думаю, раз уж начала, тебе стоит всё им рассказать, - влез я.

- Ты прав, я так и собираюсь поступить сейчас.

Собственно, я уже знал, о чём она собиралась рассказать, потому просто положил руки на стол и слушал в пол уха её объяснения.

Прежде чем покинуть сцену, мы договорились, что она честно всё расскажет всем, мы и что и больше не будет держать в себе подобное. И она начала: про сценарий сестры, про дружбу сестры и Виктории Андреевны, как те поссорились, что и было в сценарии, что та хотела вернуть всё назад, извиться и снова стать друзьями. Похоже все сидящие здесь, кроме меня, знали об этом по сценарию, который я благополучно отложил в сторонку, и в итоге в кратком рассказе Снежаны они ориентировались лучше меня, и в некоторые моменты согласно кивали или говорили, мол, знаем, читали. А вот учительница слушала молча, прикрыв рот ладошкой и, как мне казалось, я снова мог увидеть слёзы, теперь учительницы - так подействовали воспоминания о прошлых событиях из её жизни. Но сдержала слова в себе, просто молча слушала.

Наконец Снежана прекратила свой краткий рассказ, почему она хочет поставить на сцене эту история, и снова обратилась к нам:

- А теперь я хотела сказать о главном, почему начала этот разговор - пожалуйста, помогите мне воплотить эту мечту в жизнь, - произнесла она, зачем-то склонив голову и согнув слегка спину, словно кланяясь.

Опять молчание окутало нашу комнату, будто перед самой главной сценой, когда решится судьба всего мира. Или всего лишь наша.