- Уже не будет, - как-то резко и с болью в голосе ответила Снежана.
Ну да, наша клуша могла и позабыть, что сценарий написан по реальным событиям и закончилось всё трагедией для одной из героинь, которая теперь лежала уже несколько лет в могиле. А вторая учила нас, и должна была заглянуть сегодня сюда, пообещав свою помощь, только вот поможет ли это нам собрать сценарий до конца, учитывая его концовку в реальности? Да и мы сегодня собирались новогодний спектакль обсуждать!
- Ну, - насупилась Настя, как-то разочаровавшись, - я хочу счастливую концовку, к этому же и шло ведь!
- Кто ещё прочитал? - поинтересовалась Снежана у нас.
Тут руку поднял Стас, естественно, не упустивший возможность прочитать, и, к моему удивлению, даже Влад. Только я не сдвинулся, чувствуя себя глупо, что вот так вот лажанул, что после домашних уроков и размышлений о разговоре с Викторией, я тупо провалился в сон, а сценарий так и лежал у меня на столе не тронутый. Снежана снова глянула на меня, как и остальные, ничего хорошего по выражению её лица я для себя прочитать не мог.
И похоже это стало для неё последней каплей.
Она резко встала, недовольная до не могу, встала рядом со мной, потянув меня за одежду, говоря строгим голосом, чтобы я вставал и немедленно шёл за ней, ей надо кое-что обсудить. Этим внезапным поведением она всполошила Настю, та схватила за одежду меня, не желая отпускать куда-то, и спросила режиссёра, глядя прямо на неё, что происходит:
- Не беспокойся, отбирать я его у тебя не собираюсь. Мы только поговорим, - ответила Снежана тоном, отсекающего все возражения, так что беспомощная Настя немедленно отпустила меня, уставившись на неё удивлёнными голубыми глазами и открыв рот. А мне оставалось только решить, что тянуть с этим и правда не стоит, дальше только огребу ещё сильнее, и потому встал.
Спасибо тебе, мой добрый друг, но увы, придётся идти.
Я глянул на режиссёра сверху вниз, наблюдая в её зелёных глазах решимость вытрясти из меня всю информацию, да поскорее. Она недовольно сжала губы.
- Можешь отпустить меня, я не сбегу, - сказал я строго, собрав всю волю в эти слова, и подействовало, она остепенилась, поубавила пыл и отпустила мою одежду, но тут же развернулась, не желая ничего больше слушать, и вышла из комнаты.
Следуя за ней, я чувствовал на себе любопытные и обеспокоенные взгляды друзей, когда закрывал дверь, возможно кто-то даже хотел пойти вслед за мной, но с места так никто и не сдвинулся, решимость Снежаны их припугнула. Сидите лучше там, я справлюсь... надеюсь.
Следуя за ней, слыша её решительные шаги, наблюдая её прямую и гордую спину, которая так и говорила, что со мной шутки плохи, мы встали у края сцены, в пустом тёмном зале, где нас никто не должен был услышать, да и заметить, если, конечно, не спрячется где-нибудь за дверью, столиком или же не выйдет из комнаты драмкружка и не встанет за тонкой стенкой, разделяющей сцену и вход в комнату, откуда прекрасно всё будет слышно. Но этого не случится.
Снежана стояла ко мне спиной у самого края, сложив недовольно руки и топая ногой, будто готова была лопнуть от недовольства. Это топанье у неё, видать, вошло в привычку, практика сказывалась, но ничего хорошего для меня это не означало.
Когда я остановился, ожидая её, через короткое время она резко развернулась и не стесняясь начала:
- Что вчера произошло? - выпалила она скопившиеся в ней за всё это время слова со жгучей и неприятной тревогой и силой. - Она ко мне сегодня подошла, сама, сказала, что больше не придёт, и чтобы у тебя спрашивала всё. Что ты вчера наделал? - тон её нынешнего голоса совсем был не похож на её типичную вялую и сонную манеру говорить, казалось, передо мной стоял не наш безэмоциональный режиссёр, а разозлённая на всё девушка. Люди порой удивляют.
А Вика, зараза, всё умудрилась свались на меня!
- Она больше не придёт.
Я решил уже не скрывать ничего и говорить, как есть, тем более, а в чём виноват я? Так будет честнее. Да и хорошо бы ей сдерживать себя, может научит...
А она после моих слов встала в оцепенении, раскрыв рот. Похоже, о таком она не особо думала, не поверила словам Вики, может на что-то ещё надеялась. А я будто хлестнул её этими словами, она замолчала и прекратила сыпать на меня обвинения, может хоть так спокойно пройдёт беседа?
Надеялся я.
Наконец оцепенение прошло, её глаза сузились, пронзили меня ещё острее, я даже почувствовал боль от этого взгляда.
- Почему? Что ты ей вчера наговорил, что ты наделал? У нас и так проблема с людьми, в школе сложно найти хороших актёров, да и не пойдёт никто, а ты просто так взял и оборвал хорошую нить для нашего развития, - ей сейчас ещё не хватало начать тыкать в меня пальцем, высказывая это в повышенном тоне. На моих глазах девушка с сонным голосом превратилась в разъярённую и непослушную гадюку, которой важно было только её мнение, а слушать других... а зачем?
Её обвинения, выпаленные с горяча и без разбора, мне не понравились, они звучали как пощёчина, не заслуженная, неприятная, на которую хотелось ответить аналогично, но она даже слова сказать не давала, начала обвинять в том, чего я не делал, лить на меня несправедливые обвинения, встав в позу ничего не желавшей слышать человека, что я чего-то там Вике наговорил, что я порушил её надежды на выступление, что я... Да много чего! Она уже сделала свои выводы, выплюнув всё в меня. А я стой и слушай. Может мне лучше ей всё прямо сказать, может прекратит?
Такой напор мне не понравился, слушая её, глядя на тёмный потолок зала, я стиснул зубы и даже собирался разозлиться и послать Снежану с этими обвинениями куда подальше, пускай выковыривает, а самому свалить отсюда, лишь бы не слушать ничего настолько неприятного и раздражающего. Даже Настя такого не устраивала, она умела слушать, а не злиться...
Кроме одного раза, и тогда мы долго не общались, сторонились друг друга, и даже наши друзья от нас отдалились, настолько стала неприятна им наша злоба друг к другу...
Я собирался уйти отсюда, но закрыв глаза и вдохнул, вспомнил тот неприятный случай и постарался успокоиться, понимая, что такими методами проблему не решить, а скорей развалю всё, и тогда достанется ещё и остальным. Стоило сперва подумать и о других, как на всех скажется моя злобная несдержанность, такая же, как сейчас вырывалась из Снежаны. Тогда с Настей я помирился благодаря маминым словам. Спасибо ей, такому вдумчивому подходу, выработанному в подростковой жизни и после знакомства с отцом, не бросаться в крайности, а решить проблему на месте, как она сказала. Даже если не поможет, хоть доволен буду.
- Слушай, - не стесняясь, да и не до этого было, я положил руку на её плечо, - завязывай с обвинениями, заканчивай бузить тут, а то все услышат. Может сперва выслушаешь меня? Я ничего ей не говорил, она из-за тебя ушла.
- Что? - мои слова подействовали, она резко замолчала.
- Всё просто, Вика не доверяет тебе, ты... - сказал я, замолкнул ненадолго, обдумывая, как бы подать ей всё, при этом не доведя до отчаяния, но решил продолжить как есть, будь что будет, лож, пускай и неприятная, тут не поможет: - Она сомневается в твоих способностях режиссёра, думает, что ты скорей потопишь её мечту вернуть брата домой, чем поможешь в этом. Хотя ей сперва стоило бы с тобой поработать, думаю, прежде чем так заявлять. Слушай, что вы там не поделили в классе? Она сразу предъявила все претензии к тебе.
Я старался и всю правду выложить, и при этом загладить свои слова, и, похоже, перестарался. Продолжая чесать языком, я совершенно не замечал изменений в ней, как захлестнувшие её эмоции спали и появились новые, совершенно неожиданные. Я даже не заметил, как она сделала шаг назад, почти к краю сцены, лицо вообще перестало выражать эмоции, она закрыла глаза... Вот тут даже я заткнулся, не веря, что человек, которой пошёл даже на обман директора, лишь бы вернуть "Уголок" и исполнить мечту сестры, вдруг словно бы подкосило, ноги не смогли удержать её, и она села на корточки, обхватила руками колени, уткнувшись в них лицом.
