С окончанием тура наше знакомство переросло во взаимную симпатию, которая длится до настоящего времени. Но всё-таки, для меня было странным перед отъездом в Москву, услышать от него предложение выйти за него замуж. Мишу мой отказ опечалил. Но он не упал духом, так как в Лондоне перед поездкой в Чехию подписал выгодный контракт и вскоре готов был приступить к работе в России.

            Вскоре оказавшись в Москве, он последующие два года тщетно уговаривал меня стать его супругой. Но каждый раз я отказывала Мише по многим причинам. Одна из причин в том, что я ни за что не прижилась бы на чужбине. Да, и где-то в глубине души у меня ещё теплились какие-то чувства к изменщику Олегу, который люто возненавидел Мишу и шатался между нами, как приведение, придумывая причину за причиной, чтобы чаще бывать в нашем кругу.

            Честно скажу, хотя память хранила в сердце счастливые воспоминания о нашей бывшей совместной жизни с Олегом, но его измена показала мне, что и я могу быть настоящей стервой. Встречаясь с Михаилом, я этим ужасно выводила из себя Олега. И это обстоятельство было сладостной для меня местью моему бывшему благоверному. Пять лет, пока длился контракт Миши, я наслаждалась муками Олега, к тому времени давно расставшегося уже со своей молоденькой секретаршей. Видно долгие годы, прожитые в браке со мной, для него оказались важнее мимолётного увлечения. Но всё равно простить я так и не смогла.

            Мишу я уговорила не продлевать свой контракт в России. Тяжело было видеть, как в характере этого пусть не красавца мужчины, но умного, рассудительного, всегда спокойного интеллектуала, потихоньку происходят изменения не в лучшую сторону. Постоянные стычки с российской бюрократией способствовали этим изменениям. Но больше всего у меня болело сердце за его неустроенную жизнь. Первый раз он был женат на своей соотечественнице. Но имея мать славянку а, как известно большая часть мужчин в будущих избранницах видят именно свою маму, Михаил не смог вынести её чисто английской размеренности. Мне приходилось часто наблюдать, как будучи по своей натуре очень спокойным и уравновешенным Михаил умильно следил за нашими шумными семейными беседами и извержениями моего неуёмного характера. Глядя, на постоянно гоняющихся друг за другом по этажам дома внуков, его глаза покрывались нежной пеленой, а на лице появлялась умильная улыбка. За десять лет нашей дружбы я очень к нему привязалась. Всегда с нетерпением жду звонков из Лондона и рада уже, к сожалению, не частым его приездам. А Олег? Он отец моих детей. Его надежда на изменения и сближение наших отношений, после отъезда соперника в Лондон не оправдались, и вскоре он завёл новую молодую пассию.

            В этот вечер «под коньячок» почти до утра мы разговаривали с Людой. Она в основном делилась со мной о своих нововведениях в салоне красоты. Кстати его подарил ей последний муж, с которым они прожили более десяти лет в мире и согласии. Умер он от очередного инфаркта на её руках, оставив в наследство дачу, большую и комфортабельную, шикарную библиотеку, квартиру на Кутузовском, джип и хорошую память о себе. Увидев усталость на лице подруги, я постелила ей в гостиной, а сама еле поднялась в свою комнату, падая от усталости, и расслабленная от выпитого коньяка.

            Ранним утром, тихо проскочив в кухню, чтобы не потревожить спящую подругу, я поставила тесто на пироги и ватрушки. Я уже разливала холодец по тарелкам, когда увидела рядом сладко потягивающуюся Людмилу.

– Ты своими запахами кого угодно с постели поднимешь, – сказала она, направляясь в ванну.

– Марго, где моя куртка? – крикнула она из прихожей, – всё нашла, сейчас телефон возьму. Что это за книжица?

            Вдруг, я услышала глухой удар. Выбежав из кухни, я увидела Людмилу, лежащей на полу.

– Людочка, что случилось? Что с тобой? Я сейчас вызову скорую помощь!

– Не надо, мне лучше, – тихо прошептала она, – я так и думала, мне не показалось, это он, подлец.

– Кто он, Людочка? Ладно, ладно, не говори, успокойся, – с моей помощью она прилегла на кушетку.

            Чуть розовые, ещё вчера щёки, стали опять серыми. Её бил сильный озноб. Губы казались двумя синими полосками. Я стала настаивать на вызове скорой помощи, но она категорически отказывалась.

– Всё, всё нормально, я полежу, – Люда закрыла глаза.

            Через некоторое время у неё прошёл озноб. Руки, которые я держала в своих ладонях стали немного теплее. Люда или заснула, или сделала вид, что спит. Я не стала её тревожить. Подняв с пола книжку, я пролистала её. На обложке с громким названием «Никанор – целитель душ» был портрет пожилого мужчины в чёрном пиджаке и белой рубашке. В нём я узнала старичка, с которым мы встретились в магазине. На фото он обеими руками опирался не на уже знакомую мне красивую трость с набалдашником в виде головы льва, а на посох, похожий на большой крест. Лицо мужчины на фото казалось ещё полнее и неприятнее. Небольшие глаза, редкие волосы, лысина с зачёсанными с одной стороны прядями волос на неё. Но чем он мог испугать Люду? И почему он подлец? Но раз она выкрикнула: – это он! – значит, знает его или …, или… Я решила дождаться, когда Людмиле станет лучше и поговорить с ней.

            Завозившись с тестом, я не заметила, как она сама встала с кушетки.

– Маргош, налей мне чайку покрепче и горячей, – увидев, что я хочу о чём-то спросить её она, жалостно взглянув на меня.

– Я всё расскажу, но позже, хорошо? Я сейчас просто не смогу, не выдержу. Давай не будем омрачать твой праздник, моими воспоминаниями. Всё потом. Ладно?

– Людочка, как скажешь, только не переживай так сильно, на тебе лица нет.

            Она собралась идти к себе домой, пообещав, вернуться, как только ей станет лучше и на следующий день – восьмого марта, непременно быть на нашем праздничном обеде.

Глава 3

            Я провела Люду в её дом, захватив для неё вкусностей на ужин, чтобы она ничем себя не утруждала в таком состоянии. Взяла с неё слово, что весь сегодняшний день она будет отдыхать, набираться сил для шумного завтрашнего торжества. Весь остаток дня меня мучил вопрос, о чём хотела поделиться Люда? Но, вот посигналив с улицы автомобильными клаксонами, дали о себе знать приехавшие дети и внуки. С цветами, большими и маленькими пакетами, с кастрюльками и коробками со сладкой выпечкой дети и внуки заполнили дом. С возгласами: – Ах, какие запахи! Ура пирожки с яблочком! Какие мы голодные! – Дружная компания, расцеловав меня, разбрелась по своим комнатам.

            Суетясь на кухне с приготовлением позднего ужина, я видела тусклый свет из окошка дома Людмилы и сразу вспомнила, что она так и не оставила мне свой новый номер мобильного телефона. Прошлой осенью у неё пропал телефон, и ей пришлось сменить симку.

– Покормлю всех и быстро сбегаю к ней. Узнаю о самочувствии и перепишу номер телефона, – подумала я. Но после ужина, я увидела, что свет в её окошке погас.

– Бедная, заснула, – подумала я и тоже решила идти отдыхать, оставив мытьё посуды на своих кумушек – сноху Лану и дочь Дашу, которые любят задушевные дачные беседы до рассвета.

            Мои девочки очень дружны. Это меня радует. Я искренне люблю свою сноху Ланочку, не меньше дочери и стараюсь ничем и никогда её не обидеть. Ланка называет меня мамой и говорит это без всякого напряга, да и относится ко мне как к матери, почему я должна быть к ней несправедлива. У нас с ней очень дружеские отношения, наверное, ещё потому, что Лана с берегов Тихого Дона. Просто нарасхват наши донские девчонки! Статная, симпатичная, настоящая донская казачка, очень приглянулась сыну. Много ли матери надо? Знать, что взрослый сын ухожен, сыт и любим. Да и мать Ланы, наша сваха очень любит и балует моего сына и супруг её уважителен к зятю. Со сватьями дончаками мы общаемся чаще, чем с родителями зятя Сергея, которые живут в Питере. С ними перезваниваемся по праздникам, иногда я бываю в культурной столице. В такие редкие приезды, они меня тепло встречают, возят по Питеру и окрестностям, но чаще мы просто гуляем по прекрасному городу.