Дюжина парней засеменила вслед за Копытовым, гордо восседавшим на своем коне. Впрочем, гурьбой бежали они недолго. Практически сразу рассыпались в цепь и двинулись вперед, без затей вгоняя свои штыки-тесаки в тела павших и раненых татар. Не сказать, что им это давалось легко, но приказ выполняли четко. Фрол точно знал, кому именно нужно вправлять мозги.

Сейчас проведут контроль, а на обратном пути проверят тела на предмет серебра и стоящего оружия. С первым, скорее всего, будет пусто. Татары шли на войну, а потому деньги им ни к чему. Дорогое оружие, несмотря на расхожее мнение, у крымцев все же редкость. Так что, как и в прошлый раз, трофеи будут достаточно скромными.

Если только лошади. Но и эти по большей части были средненькими. В лучшем случае, может, рублей по десять и удастся пристроить. Если какая лошадка подешевле, так Фрол и возиться не станет. Даже седла не будет снимать. Разве что попадется что-то действительно стоящее, остальное их не интересует. А то эдак нахватаешь всякого-разного, а потом будешь стоять и чесать репу над целой горой добра.

Иван окинул взглядом картину перед основной армией. Н-да. А ведь его сотня отличилась. Да еще как. На все полки не наберется стольких убитых, сколько на его парней. К тому же есть еще и раненые, что смогли уйти. При местном уровне медицины, и уж тем более у татар, не менее трети погибнет или перейдет на инвалидность. Так что потери татар выйдут весьма существенными.

– Сотенный Карпов! – послышался молодой и задорный голос.

– Тут я. Чего орешь как оглашенный? – откликнулся Иван, окидывая недовольным взглядом вестового, восседающего на лошади.

– Приказ от боярина Голицына – продолжить движение, – подбоченившись, пафосно произнес молодой паренек.

– Сейчас, приведем себя в порядок и двинемся, – ответил Иван.

При этом он совершенно равнодушно отвинтил опустошенный баллон-приклад и заменил на полный. Денщик потом накачает, а при оружии на всякий случай нужно бы иметь заправленный. Вот так. И в офицерскую повозку его. Носить на себе… Нет уж, увольте. И без того нагружено изрядно, а на дворе жаркое лето. Туда же, в повозку, использованные гильзы, вечером снарядит. В патронташах должны быть только готовые к бою патроны.

Кстати. А где Данилка? Ага. Вон он. Порядок. При деле его денщик. Вместе с другими нестроевыми оказывает помощь раненым. Это еще одна отличительная черта их сотни. Есть и лекарь. Вернее, подлекарь, Павел Рудаков, увязавшийся за Иваном в поход. При нем пара санитаров, исполняющих также роль обозников. Наличествует старшина с каптенармусом и поваром. Ну и денщик сотенного.

По мере надобности все нестроевые переквалифицируются в санитаров. В здешних армиях вообще забота о раненых либо предоставляется им самим, либо возлагается на их друзей. Причем если нужен лекарь, то таковой, возможно, и найдется при армии, но бесплатно оказывать помощь не станет. Вот такие реалии.

Что же до повара, то у него только одна задача. Небо обрушится на землю, сама твердь уйдет из-под ног, но еда должна быть приготовлена вовремя. А в баке для питья – всегда наличествовать кипяченая вода. Все остальное его не касается. И толк от этого был. В сотне были зафиксированы лишь единичные случаи поноса, что вполне естественно. А вот о массовом характере говорить не приходится. И это откровенно всех удивляло. Потому как животами маялось все войско.

– Чего стоишь, буркала вытаращил? – обратился Иван к вестовому.

Тот все еще был рядом, и его буквально распирало от возмущения. Как же, целый боярин отдал приказ, а этот стрелец даже не почесался. Похоже, из дворянчиков. Хочется выслужиться перед именитым начальником. Ну, может, еще и голова забита всякими бреднями, столь свойственными юношам.

– Сотенный, – выделяя его звание, указывающее на недворянское происхождение, начал вестовой, – тебе что, слово боярина не указ?

– Не понял.

– Чего ты не понял, мужик-лапотник? – уже начал закипать дворянчик.

– Во-первых, лапотников ищи на пашне, а не в Стрелецкой слободе. А во-вторых, ты кто такой, чтобы тут голос повышать? Весть передал. Я принял. На этом все. Пшел прочь, пока не зашиб ненароком!

Вот никаких сомнений, что все передаст своему покровителю. Да только… Шалишь! Ивана вот так, без соли, не сожрешь. Хоть бы поинтересовался, что это за такая отдельная Измайловская стрелецкая сотня. Любопытство – оно ведь не всегда порок. Порой помогает избежать множества неприятностей.

Карпов проводил взглядом вестового и бросил взгляд в сторону войска. Усомнился. Потом вскинул к глазам трубу. Ага. Так и есть. Армия уже пришла в движение. Впрочем, чему тут удивляться. Они и в бой-то по-хорошему вступить не успели. Дали дружный залп, вот татары и повернули восвояси. Очень может быть, что испугались такой же горячей встречи, как у измайловцев.

– Докладывайте, – наконец обратился Иван к собравшимся офицерам.

Копытова, конечно, нет, ну да это не беда. Он сейчас тоже не бездельничает. Нужно побыстрее закругляться и выдвигаться в поход. Вот только получится ли?

– Первая полусотня. Первый взвод – трое убиты, двое ранены. Второй взвод – трое ранены.

– Вторая полусотня. Третий взвод – двое ранены. Четвертый взвод – четверо ранены, один убит.

Ага. Ну, тут все понятно. Первому взводу досталось на орехи, потому как он оказался на направлении главного удара. В четвертом, скорее всего, это результат того, что полусотенный направил один десяток в помощь первому.

Погуляли, йолки! До сегодняшнего дня как-то обходились без потерь. Даже заболевших не было. Отбили несколько атак. Но и там все слава богу. Потому как не ленились и каждый раз вдумчиво готовили позиции. Даже волчьими ямами не пренебрегали. Благо в шанцевом инструменте недостатка не наблюдалось. Ну, не ленились вообще-то командиры, вдохновляемые на подвиги сотенным. Но зато теперь все могут ощутить разницу.

– Павел Валентинович? – Иван перевел взгляд на подлекаря.

А то как же! В его роте он на положении офицера. Участвует во всех советах, имеет полноценное право голоса и даже может выдвигать свои требования. Без фанатизма, конечно, но все же.

– Ну, раненых не одиннадцать, а больше. Полусотенные не учли царапины.

– Если ты не против, я их также не стану учитывать, – пожал плечами Иван.

– В данных условиях любая царапина может воспалиться и перерасти в нечто весьма серьезное, – едва ли не назидательно произнес подлекарь.

При этом Карпов посмотрел на него так, словно хотел спросить, давно ли тот стал столь ответственно относиться к антисептике. И через кого вообще у него зародились в голове подобные мысли.

– И тем не менее это все в рабочем порядке, – покачав головой, возразил Иван.

А и то. Стрельцы проходят курс оказания первой медицинской помощи и ухода за ранами. В сотне введены драконовские меры в плане санитарии. И если после всего этого кто-то умудрится довести простой порез до чего-то серьезного, то грош цена их усилиям.

– Ясно, – с легкой толикой недовольства отозвался лекарь.

Это Иван сейчас машет рукой. А случись проблема на ровном месте, за недогляд непременно спросит с Рудакова. Причем строго. Они об этом уговорились еще перед тем, как Павел присоединился к сотне. Ну да кто же ему виноват, пусть держит руку на пульсе.

– Итак, по существу, – продолжил Рудаков. – Из одиннадцати семеро имеют легкие ранения. Наложу швы, установлю дренажи, и дальше только качественная перевязка. Четверо тяжелые. Один, скорее всего, обречен. Стрела пробила грудь. Все в руках Господа.

Это да. Местные медики даже не пытаются проводить операции на грудной и брюшной полости. Для них это попросту закрытая книга. Максимум, на что они способны, – это выковырять зондом инородный предмет и молиться, чтобы организм сам справился со свалившейся напастью. Даже Павел при всех своих передовых взглядах и смелых операциях не брался за подобное.

– У одного сломана рука, – продолжил подлекарь. – Надеюсь, мне удастся сложить кости как надо. У двоих ранения в плечо. Бойцы никакие, только если уж от полного отчаяния, но, если не случится ничего неожиданного, жизнь вне опасности.