Далее в «Илиаде» с зелейцами связывается и второй парадокс. Пандар в поэме неотделим от Троады, он пешком пришел в Илион из Зелен (У,204), а после войны намерен вернуться в этот город (IV, 121). Однако, ничего не говоря ни о каких его связях за пределами Троады, Гомер упорно именует его столь недалекую от Илиона родину Ликией. Вспомнив о своем покровителе Аполлоне, Пандар восклицает (У,104): «Если воистину подвигнул владыка, сын Зевса, меня, пришедшего из Ликии (Лик(т)деу)», Эней же в беседе с этим героем замечает (У,173): «Ни один муж не поспорит здесь (т.е. в Илионе) с тобой, да и никто не назовется лучше тебя в Ликии». Схолиасты тут же указывают читателям, чтобы те не думали о южной Ликии. Выражение Лик(т]бе^ поясняется словами (БсЬЫ. А а<1 II. У,105): «Ибо он из Троянской Ликии». И далее: «[Это выражение может значить] „из ликийской земли“, над которой царствовал Сарпедон. Но есть и другой город в Троаде, над которым царствовал Пандар». Также и слова (У,173) об отсутствии в Ликии равных Пандару поясняются в схолии замечанием: «потому что поэт говорит о Троянской Ликии» (см. также ссылку Папе и Бензелера на схолию к II. IV,88, где Зелен называется Малой Ликией [Pape, Bense-ler, 1959, т. 2, с. 822]). Обе загадки, относящиеся к этой местности, -загадку второй Ликии и загадку «других троянцев» - суммирует схолия В (к II. 11,827), говоря о зелейцах, что поэт «их страну зовет Ликией, а их самих троянцами» (ср. у Евстафия к тем же стихам: «а называются подданные Пандара зелейцами и ликийцами»).
Хотя сам Гомер ни разу впрямую не именует отряд Пандара «ликийским», но название Троянской Ликии, естественно, побудило Страбона и идущего за ним Евстафия к мысли о пребывании в Троаде некой части ликийского этноса. Поэтому первый пишет о «подвластных Пандару ликийцах, которых (поэт) также называет троянцами» (XIII, 1,7), а несколько раньше тонко замечает, что «двоякость ликийцев вызывает предположение об одном и том же племени и что либо троянские [ликийцы], либо те, которые вблизи Карин, выслали других в качестве колонистов» (XII,8,4). Евстафий же выделяет отголоски ликийского этнонима в разных контекстах, относящихся к Пандару: в имени его отца Ликаона (Autcdwv), и в эпи-клезе Аполлона, к которому взывает Пандар (Лиюууег/^с) (коммент. к II. 11,824). Но об этой эпиклезе мы еще поговорим подробнее.
В литературе по Гомеру и по этногенезу Анатолии удовлетворительного разъяснения загадок Троянской Ликии мы не находим. Мнение авторов, видящих здесь поэтическую вольность - перенос части ликийских героев Гомером с юга на север и поселение их вблизи Илиона [Kretschmer, 1896, с. 189, 371; Nilsson, 1933, с. 261; Carpenter, 1956, с. 66 и сл.], никак не мотивирует странного самообозначения их в эпосе именем троянцев. Можно указать и на различение ликийцев-троянцев и ликийцев с юга посредством употребления слов со значением «иноземец, нетроянец» от основы dXXo- из и.-е. alio- «иной». Если в «Илиаде» о Сарпедоне говорится (XVI,550): «Он был... опорой города, хотя и был чужеземцем (йХАобаттбе)», то Пандар, беседуя с Энеем, восклицает (V.214): «Тотчас пусть мне срубит голову муж чужеземный (АХХбтрюс фок)», чем подчеркивается связь Энея и Пандара как соседей по Троаде. Тоньше подошли к проблеме троянской Ликии У. фон Виламовиц-Мёллендорф, писавший о частях древнего ликийского (мы бы сказали «лувийского») этноса как в Пропонтиде, так и на юго-западе Анатолии [Wilamowitz-Moellendorff, 1903, с. 585 и сл.], и Э. Бете. Последний предполагал в зелейских ликийцах местное племя, название которого запечатлелось в эпической формуле-воззвании «троянцы, и ликийцы, и дарданцы», якобы первоначально относившейся лишь к жителям охваченной войной Троады и лишь вторично, по мере разрастания эпоса и включения в него ликийцев Сарпедона и Главка, обращенной к этому народу [Bethe, 1927, с. 114 и сл]. В подтверждение этой проницательной гипотезы Бете мы можем сослаться на такие контексты, как дважды повторенное в сцене ранения Менелая выражение-клише, словно ставящее знак равенства между троянским и ликийским происхождением Пандара: «... кого поразил, спустив стрелу, некий искусный стрелок из троянцев или ликийцев, себе на славу, нам на скорбь» (IV, 196 и сл., 206 сл.); также на строки (VI,77 и сл.): «Эней и Гектор, на вас самая большая забота о троянцах и ликийцах». Маловероятно, чтобы на двух троянских вождей возлагалась забота о пришлом и вполне самостоятельном войске Сарпедона и Главка, и, напротив, весьма правдоподобно, что речь идет о двух соседних троянских племенах, которые в равной мере зовут себя у Гомера ТрсЛес (ср. примечательный перевод этого места у Гнедича: «... на вас бремя забот о народе троянском»). Но в битве за тело Сарпедона (XVI,564) видную роль играет дружина погибшего, и попарная группировка племен «троянцы и ликийцы, мирмидонцы и ахейцы» явно выдает стереотипность, формульность устоявшегося в традиции сочетания имен троянцев и ликийцев (зелейцы), в которое на этот раз подставляются пришлые ликийцы-термилы с юга.
В результате мы приходим к важному выводу: факты гомеровского эпоса позволяют думать, что жители Зелеи, воспринимаясь окружающими племенами как лукка, называли сами себя т р о я н ц а м и. Этот вывод заставляет относиться к ним как к исторической реальности, этносу, родственному южным лукка - ликийцам й ликаонам, но в силу каких-то обстоятельств осевшему на северо-западе Анатолии. Можно думать, что имя троянцев характеризовало их в собственном самосознании, выделяя не среди троянцев-соседей, а по отношению к массиву южных сородичей. Ибо для того, чтобы называть себя троянцами среди троянцев, надо себя воспринимать на некоем нетроянском этническом фоне, надо факт своего оседания в Троаде воспринимать как событие, решающее для своего самоопределения - акт выделения из мира, с которым новообразованный этнос продолжает себя соотносить, но уже издалека.
Как же здесь появилось это племя? Кажется очень спорной встречающаяся в литературе гипотеза о зелейской Ликии как о результате инфильтрации в Троаду с юга Анатолии [Meyer, 1928, с. 301; Kretschmer, 1954, с. 24] (ср. [Гиндин, 1981, с. 167]). Если речь идет о сухопутном переселении из лувийских областей, то непонятны ни пути, ни причины миграции, которая оторвала бы часть лукка от их сородичей и погнала далеко на север через области, заселенные множеством западноанатолийских народностей ■(не говоря о том, что для попадания в Зелею пришлось бы насквозь пройти всю Троаду!). Так как Зелея лежала на р. Айсеп в 80 стадиях, или 15,6 км, от ее устья (Strab. XIII,1,10), сюда в принципе ^Можно было проникнуть со стороны Пропонтиды. Но главный ^Вопрос - зачем? - все равно остается без ответа. Этот город не был ^Морским портом и не контролировал ни в какой мере путей по ..Геллеспонту, поддерживать же отсюда хоть какие-то связи с племенами лукка на юге было бы исключительно сложно. У. Лиф, отмечая, что с юга Зелея была окаймлена отрогами Иды, не без основания полагает, что обитатели этого города в их внешних сношениях всецело зависели и от северных, и от южных соседей [Leaf, 1912, с. 189]. Трудно найти в Троаде более неудачное и менее удобное место для поселения здесь в хеттскую эпоху народа из южных областей, имеющего, судя по всему, значительные интересы в Эгейском бассейне.
Видимо, к этой проблеме следует подойти иначе. Приглядевшись к топономастике зелейских окрестностей, мы обнаруживаем здесь архаичные хетто-лувийские, а точнее, лувийские формы. Таково название гористой местности рядом с Зелеей Пе1ршсто6с (Strab. XIII,1,17), прямо соответствующее лув. PirwaSSa «Посвященный Пирве», почитавшемуся на скалах богу, также хет.-лув. peru-, pirwa «скала» и т.д. (см. ниже). Гомеровский эпитет зелейцев 4<|>moi (Tpöec) «богатые (троянцы)» (II. 11,825) Страбон (XIII,1,9) толкует как отголосок регионального названия ’Афуею( «Афнеи», родственного названию соседствующего с Зелеей озера ’АфштСс. Такое толкование вполне правдоподобно, если иметь в виду давно доказанное заимствование греч. Дфеуос «богатство, изобилие» из хет.-лув. happina-, ср. хет. happinant- «богатство», hapnezzi «богатый» [Heubeck, 1961, с. 70; Гиндин, 1967, с. 167] - формы, родственные и лат. ops, opes «богатство, сила» и т.д. Имя Афнеи «Богатые», а также обозначение Афнитиды - «Изобильного» озера могут быть образованиями, созданными в языке троянских лукка. Более того, Аф1л.т1с может быть прямо сопоставлено с хет. hapnezzi «богатый», где суффикс -e/izzi происходит из и.-е. -Що-. Это означало бы, что в троянском гидрониме отразилась ранняя хетто-лувийская (или просто лувийская) форма hapniti, предшествующая хеттской спирантиза-ции зубных перед -i/-ja (ср. лув. Tiwat при хет. Siwat «Бог Солнца», лув. -и, -nti - окончания 3-го лица ед. и мн. числа при хет. -zil-nzi).
