Мы начнем с микротопонимики Илиона, где важнейшими точками, неоднократно упоминаемыми в «Илиаде», оказываются двое ворот: Скейские и Дарданские. Скейские ворота играют особую роль, поскольку они, судя по всему, непосредственно обращены к полю битвы. Над ними восседают на стене троянские старейшины, глядя на подступающее к городу ахейское войско (111,145 и сл.), через них выезжает Приам для принесения клятвы перед поединком Менелая с Парисом (111,263 и сл.). Эти ворота, иногда вместе с росшим вблизи них знаменитым дубом, неоднократно упоминаются Гомером и в других местах поэмы (VI,237; IX,354; XI,170; XVIII,453 и др.), очень часто в контекстах, где речь идет о выходе троянцев на битву, либо об их отступлении в город, либо, наконец, о битве, непосредственно приближающейся к стенам Илиона. Поскольку, согласно поэме (11,464 и сл.), смотр ахейских войск происходил в находившейся к югу от Илиона Скамандрийской долине (и здесь же на побережье античность помещала так называемую «Стоянку ахейцев»), надо полагать, что Скейские ворота смотрели, скорее всего, на юг. Название других, Дарданских ворот говорит само за себя: это ворота, обращенные к древнему троянскому городу Дардану или Дарда-нии, лежавшему на северо-северо-восток от Илиона. Эти ворота упоминаются сравнительно редко. Лишь один раз Гера риторически восклицает, что, пока Ахилл участвовал в войне, троянцы боялись выглянуть даже за Дарданские ворота (^,788 и сл.), т.е. самые удаленные от поля битвы. Зато около них разыгрывается сцена гибели Гектора. Преследуемый Ахиллом от Скейских ворот, он трижды обегает Илион и неоднократно пытается войти в него через эти дальние ворота, пока на четвертом круге не становится жертвой своего врага.
В нашем обзоре троянской топонимики мы будем исходить из той системы ориентиров, которую нам предлагает Гомер, и различать «скейскую» и «дарданскую» часть Троады, т.е. соответственно северную и южную по отношению к Илиону. Но если смысл названия Дарданских ворот ясен сам собой, то название Скейских не расшифровывается из троянской топономастики, и о них надо сказать несколько слов специально. Народная этимология сближала их название с греч. окскбс, лат. зсаеум «левый, западный». «Большой этимологикон» утверждает, что ворота названы либо по имени соорудившего их зодчего Скея (т.е. «Левши»), или оттого, что находились в «левом», западном секторе города. Страбон, отступив от этого толкования, сблизил название ворот с именем фракийского племени скеев (Zicaiot), по-видимому, родственным упоминаемому им названию реки Скей и отразившимся в обозначении некой крепости как «Скейской стены». Где протекала эта река и где находилась данная крепость, мы не знаем. Стефан Византийский ссылается (s.v. Хкаю!) на Гекатея, который, упоминая о скеях в описании Европы, помещал их «между (цета£6) Троадой и Фракией». Не очень ясно, что означает «между», когда речь идет о регионах, разделенных морем, подразумеваются ли Эгейские острова или речь идет о проживании скеев в ближайшей к Трое области Фракии, возможно даже об их проникновении на троянскую землю. Историк Полиэн (VII,22) пишет о фракийских племенах кебрениев и скайбоев, «у которых обычай иметь вождями жрецов Геры». Здесь явно имеются в виду скеи, причем запись их имени у Полиэна ZK<u|36ai (с разночтением ZuKaipàai) позволяет восстановить фракийскую форму skai-yo-[Гиндин, 1981, с. 119].
Хотя сведения Стефана Византийского об изображении данного этноса у Гекатея побуждают считать скеев соседствующим с Троей эгеофракийским племенем, однако нельзя пройти мимо того, что их корни, возможно, обнаруживаются и в другой, континентальной части Фракии. В дакомизийс&ом. р.егщже вблизи р. Ятера (совр. Янтра), притока Дуная, находилось поселение Skai-dava. С выделением обычного в дакомизийских сложных топонимах элемента -dava, -deva «город, поселок» (из и.-е. dhë- «класть, основывать») это название иногда прямо толкуется как «город или поселение скеев» [Tomaschek, 1980, II, 2, с. 82]. Однако возможно и другое толкование, ибо среди многочисленных фрако-балтийских соответствий, выделенных И. Дуридановым и В.Н. Топоровым, обращают на себя внимание древнепрусское местное название Scayboth, Schaybotten и личное имя Schayboth, восходящие к Skai-but- [Топоров, 1977а, с. 98], где во второй части, видимо, отражен тот же элемент, что в лит. butas «жилище», др.-прусск. buttan «дом». Точное цельноформульное соответствие фрак.-дак. Skai-dava и балт. Skai-but- со вторым элементом, значащим «обиталище», заставляет скорее видеть в Skai- древний ономастический элемент, может быть, как думает Дечев, восходящий к и.-е. skai- «светлый» [Detschew, 1976, с. 454], от которого посредством адъективного суффикса -ио- образовано имя скеев, «светлых, светловолосых», наряду с названием упомянутой ранее р. Скеи, т.е. Светлой.
Вероятность проникновения скеев в Северо-Западную Анатолию выводится не только из сопоставления свидетельства Гекатея с ролью Скейских ворот в повествовании Гомера. Оно может быть подкреплено и некоторыми дополнительными данными. В этрусской ономастике, отличающейся многочисленными западноанатолийскими вкраплениями, обращают на себя внимание родовые имена Sceva, Scevia с этрусско-латинскими продолжениями Scaeva, Scaevinius, Scaevola [Detschew, 1976, с. 454], которые в латыни подвергаются вторичному народно-этимологическому осмыслению по созвучию с тем же scaevus «левый» (вспомним миф о подвиге Муция Сцеволы). С другой стороны, Г.Б. Джаукян предполагает участие фракийских скеев в великом движении северобалканских народов, включая фракийские, протофригийские и протоармянские племена, в конце II - начале I тысячелетия до н.э. прошедшие с битвами всю Анатолию до восточных ее пределов. Отзвук этого имени он видит в арм. (h)skay «великан, гигант» и в имени Skay-ordi «Сын Ская» [Джаукян, 1984, с. 12].
Если принять эту гипотезу, можно будет объяснить полное отсутствие скеев в исторической Трое. Между тем некогда они должны были играть в ее истории весьма заметную роль, если их имя и местопребывание стали одним из важнейших ориентиров в греческих воспоминаниях о планировке Илиона.
Один из важнейших мотивов, в преданиях связанных со Скейски-ми воротами, это мотив убийства Парисом с помощью Аполлона подступающего к этим воротам Ахилла, особой заботы Аполлона о неприступности обращенных к югу ворот. Своеобразное преломление мотив получает в позднем романе Дарета «О падении Трои» (гл. 46): прибывшего для переговоров Ахилла ждет засада в стоящем перед этими воротами маленьком святилище Аполлона Фимбрейского. Генезис этих представлений об Аполлоне в Скейских воротах будет понятен, если мы вспомним, что при раскопках Трои перед южными и западными («скейскими», согласно народной этимологии) воротами были обнаружены пилоны в честь бога-защитника этих ворот, подобные столбам, в историческое время воздвигавшимся перед дверными входами в честь Уличного, или Дворового, Аполлона [Nilsson, 1955, с. 562; Лосев, 1957, с. 272]. Эти пилоны, которые еще мог видеть Гомер в VIII в. до н.э., посещая Троаду, относятся к периоду «Лаомедонтовой» Трои VI (XVIII-XIV вв. до н.э.), как и небольшое святилище рядом с южными воротами, где на протяжении сотен лет горел огонь и часто приносились жертвы [Biegen, 1963, с. 138 и сл.]. Если даже думать, что миф о гибели Ахилла возник у греков в века после гибели города под впечатлением созерцания его руин и культовых памятников в южной и западной части, все равно имя скеев должно было быть еще достаточно живым в традициях Трои для того, чтобы оно могло столь же прочно закрепиться за этим памятником Трои VI, как имя реальных дарданцев - за противолежащими воротами.
3
По примеру античных периплов (географических обзоров в жанре путешествий) рассмотрим сперва топонимику северной Троады, начиная с упомянутой Дардании. Мы уже видели, что жители этих мест тождественны тем Drdny, которые после вассального соглашения Муватталиса с Алаксандусом из Вилусы приняли участие в походе хеттского царя против Египта. Значит, они уже в конце XIV в. до н.э. жили в Малой Азии, скорее всего во владениях Илиона-Вилусы. Но это отнюдь не исключает их более древних северобалканских истоков. Действительно, данный этникон тождествен названию племени AdpSavoi, Dardanii в верховьях р. Аксия, севернее Пеонии, в промежутке между Северо-Западной Фракией, Мисией и собственно иллирийскими областями. Это племя дожило до позднеримского времени, и еще Аммиан Марцеллин (29,5) в IV в. до н.э. сравнивал вдруг оживающую воинственность дарданцев с отрастанием голов Лернейской гидры. Языковая принадлежность дарданцев служит предметом серьезных споров. Некоторые ученые (например, [Мауег, 1957, с. 108; Çabej, 1977, с. 386]) вслед за Страбоном (VII,5,12) и Аппианом (Шуг. 11,5) qTHocHT их к иллирийцам, ссылаясь на иллирийские имена их вождей, вроде Dassius, Messius, Longarus и т.д., а также на возможное продолжение этой основы в иллиро-мессапской Апулии, где некие Dardi упоминаются как древнее племя, истребленное еще Диомедом (РНп. 111,104). Но можно также привести отражения той же основы во фракийском женском имени Dardisa и в местном названии AapSdirapa, которое содержит типично фракийский топономастический элемент -para «брод, переправа» [Detschew, 1976, с. 357]. Стефан Византийский (s.v. ZapoOpdtcri) приводит слово Дардания как старое обозначение Само-фракии, откуда якобы на троянскую землю прибыл первопредок Дардан. Само обитание балканских дарданцев на стыке фракийского и иллирийского ареалов делает вероятным наличие в составе данного этноса фракийских элементов (см. [Tomaschek, 1980, I, с. 25; II, 1, с. 20]), но еще дальше идет Д. Дечев, полагая дарданцев фракийским по происхождению племенем с господствующей иллирийской прослойкой [Detschew, 1976, с. 118].
