Вопрос об историческом смысле троянских сказаний - это прежде всего вопрос о возможности с позиций уже оправдавшего себя междисциплинарного подхода увидеть в их повествовании особую трактовку, специфическое понимание того же комплекса-конкретных фактов, пусть фрагментарно и в различных проекциях преломившихся в других свидетельствах рассматриваемой эпохи, в ее письменных документах и археологических реликтах. При этом отправные, минимальные критерии для распознания в разнородных свидетельствах данного круга фактов достаточно просты. Мы ими пользовались, уже рассматривая «Псевдо-Илиаду» (гл. 2). Это отождествимость времени, места и фабулы. Но сколько споров и затруднений возникает, когда с этими, казалось бы, элементарными критериями мы пытаемся подойти к огромному полотну Троянской войны!
2
Прежде всего необходимо определить, о каком конкретно временном промежутке должна идти речь. И здесь начинаются сложности. Известные в античности попытки датировать Троянскую войну относятся ко времени не раньше V в. до н.э., и в них наблюдается большой разнобой. В пересчете на современную хронологию они оказываются раскиданы в интервале от 1334 г. до н.э. (по Дурису Самосскому) до 1136 г. до н.э. (согласно Эфору). Среди предпринимавших подобные попытки авторов наиболее, весомы имена Геродота и Эратосфена, но и эти эрудиты указывают совершенно разные сроки: Эратосфен - 1183 г. до н.э. (Cens, de die natali, 21), а Геродот (II, 145) - больше чем за 800 лет до времени его работы над «Историей», т.е. не позже второй четверти XIII в. до н.э. (о прочих датировках см. [Robert, т. 3, с. 1288 и сл.; Mylonas, 1964, с. 353]).
На 200-летнем временном отрезке между датами Дуриса и Эфора Троя в самом деле три раза переживала большие перемены, открывавшие новую фазу в истории города. Но если исключить конец периода Трои VII6 1, ознаменовавшийся оккупацией города племенами из Фракии, происшедшей мирно и не сопровождавшейся серьезными разрушениями [Biegen, 1963, с. 167], у нас останутся два события, которые можно сопоставить с эпическим захватом Илиона ахейцами: гибель сперва почти 600-летней величественной Трои VI, а затем, спустя небольшой промежуток времени, - страшный пожар и, видимо, война, уничтожающие ее преемницу Трою Vila. В начале XX в. В. Дерпфельд под впечатлением от колоссальных стен Трои VI и обширных разрушений в исходе этого периода решительно отождествил этот город с «Троей Приама» [Dörpfeld, 1902, с. 19].
Позднее К. Блеген, придя к мысли о землетрясении как причине уничтожения Трои VI и впервые обнаружив уничтоженную врагами ТроюVIIа. объявил именно ее жертвой ахейцев Агамемнона [Biegen, 1963, с. 162; Biegen, 1967, с. 19]. Последовательность катастроф, восстанавливаемая Блегеном, оказывается идеально соответствующей античной традиции, где за «гневом колебателя земли» Посейдона, уничтожающим могучий город Лаомедонта, следует царствование Приама, кончающееся Троянской войной Атридов. Для катаклизма, погубившего Трою-Vl, Блеген предложил дату около 1300 г. до н. э. Как мы видели, эта датировка косвенно подтверждается и тем, что разыгравшаяся примерно в это же время война Аххиявы с хеттами за Вилусу-Илион отразилась в сказании, где мотив Посейдонова гнева переплетается с историей битвы под Илионскими стенами Геракла с чудищем кцтос. Что же касается-времени сожжения Трои VIIa, то здесь Блеген проявлял серьезные колебания: сначала при публикации материалов раскопок срок около 1240 или 1230 г. до н.э. казался ему вполне допустимым, но в позднейших публикациях он предпочитает говорить о 1260 или даже Л270 г. до н.э., явно идя по пути все большего «занижения» хронологии [Biegen, т. 4, с. 12; Biegen, 1963, с. 174; Biegen, 1967, с. 32].
При обсуждении данной проблемы чрезвычайно важным оказывается соотнести во временном плане эти роковые моменты в истории Трои XIII в. до н.э. с важнейшим событием, происшедшим в том же столетии в истории Ахейской Греции, - политическим и культурно-историческим переломом, выражением которого в изготовлении керамики стал переход от позднемикенского периода III В к позднемикенскому III С. По экспертным оценкам большинства археологов, этот переход должен быть приурочен к 1230-1190 гг. до н.э., причем в пределах указанного промежутка между этими оценками наблюдаем серьезные расхождения. К. Блеген и А. Фуру-марк, основоположник современной периодизации истории Микенской Греции, принимали для начала позднемикенского периода III С 1230 г. до н.э. [Biegen, 1967, с. 31; Furumark, 1941, с. 115]. Ф. Шахермейр колеблется между 1215 и 1200 гг. до н.э. [Schachermeyr, 1982, с. 91], Э. Вермёль и В. Десборо предпочитают последнюю дату [Vermeule, 1964, с. 315; Desborough, 1964, с. 240], а Дж. Милонас -1190 г. до н.э. [Mylonas, 1964, с. 366; Mylonas, 1966, с. 236]. Понятно, что любая из этих дат условна: культурные и политические эпохи редко сменяются за один год, закат старого стиля жизни и становление нового могут охватить и не одно десятилетие [Вгопеег, 1968, с. 31].
Но как же все-таки с этим более или менее определенно Датируемым поворотом в истории Греции соотносятся по времени Два интересующих нас разрушения Трои? Согласно Блегену, ни Троя VI, ни Троя Vila не обнаруживают в своих слоях керамических изделий из Греции по стилю позднее периода III В. По его мнению, конец «Приамовой Трои» Vila наступил за 10-30 лет до начала нового периода в греческой истории. Но уже Милонас высказывается более осторожно, относя финал Трои Vila, которую он, как и Блеген, считает «Троей Приама», к' переходному времени между позднемикенскими периодами III В и III С в Греции. На взгляд Ф. Матца, насколько можно судить по керамике, недолгая история Трои Vila оборвалась фактически синхронно с концом позднемикенского периода III В [Matz, 1956, с. 144]. Некоторые ученые отвергают хронологические выкладки Блегена еще более радикально. Уже в начале 1960-х годов такой непререкаемый авторитет в микенской керамике, как Фурумарк, усмотрел в сосудах, откопанных Блегеном в слое Трои Vila, черты, характерные для периода III С (cp. [Nylander, 1963, с. 7], с приведением данных оценок Фурумарка). А это значило бы, что Троя Vila погибла не задолго до перемен в Греции, как полагал Блеген, а по крайней мере в начале новой фазы ахейской истории, если исходить из общепринятых оценок, т.е. не раньше 1230-х или даже 1220-х годов до н.э. По хеттской хронологии это означало бы смещение пожара Трои Vila с последних лет правления Хаттусилиса III или начала правления Тудхалияса IV на самый конец его царствования или даже на те годы, когда у власти находились сыновья Тудхалияса - Арнувандас III и Суппилулиумас II.
Таким образом, ясно обозначаются две противоположные позиции в отношении к концепции Блегена, на деле, как скоро увидим, означающие вообще различное отношение к проблематике Троянской войны. Несколько в стороне от этого спора оказывается экзотическая гипотеза X. Подцувайта, пытающегося уже в Трое VI найти сосуды позднемикенского стиля III С и соответственно конец Трои Vila смещающего куда-то во вторую половину XII в. до н.э. [Podzuweit, 1982, с. 81]. Из приверженцев этой гипотезы, кроме ее автора, пожалуй, можно назвать лишь советского археолога Л.С. Клейна, популяризирующего ее в ряде выступлений без дополнительной аргументации. Главный же спор идет между авторами, принимающими в основном концепцию Блегена, тем самым считающими, что к моменту уничтожения Трои Vila Ахейская Греция была еще далека от культурного и политического перелома, и специалистами, идущими за Фурумарком (среди них Матц, Шахермейр, Вермель и многие другие) и относящими пожар этого города ко времени, когда в ахейском мире либо происходили, либо уже произошли ошеломляющие перемены.
Почему же на первый взгляд узко археологическая проблема синхронизации конца Трои Vila с позднемикенским периодом III В или III С оказалась исключительно значима для решения вопроса об исторической основе троянских сказаний? Да потому, что вся мощь и блеск Микенской Греции, сложная система дворцовых хозяйств, абсолютный авторитет Микен, по мнению историков и археологов, ограничиваются только первым из этих периодов. Переход к периоду III С был ознаменован катастрофой: на Грецию обрушился какой-то страшный враг. Пострадали Беотия, значительная часть Арголиды, Лаконики, Мессении. По подсчетам специалистов (конец 1960-х годов), в Беотии из 26 раскопанных поселений уцелели 4, в Арголиде — 10 из 27, в Лаконике - 7 из 39, в Мессении - 10 из 56. Наблюдаются разрушения в Микенах и Тиринфе. Правда, эти твердыни вскоре были восстановлены и вновь укреплены, причем в Микенах преемственность обитателей не прерывалась, Тиринф, как предполагается, после опустошения был заселен вновь. Пилосский же дворец в Ано Энглианос, будучи разрушен, так и не восстанавливался [Desborough, 1964, с. 221 и сл.; Вгопеег, 1966, с. 346 и сл.; Buck, 1969, с. 276 и сл.; Mylonas, 1966, с. 218 и сл.; Biegen, 1967, с. 27 и сл.; Vemneule, 1964, с. 270 и сл.; Lewartowski, 1989, с. 168 и сл.]. Похоже, некая группа захватчиков высадилась даже на Крите, где, однако, следы их нападения не столь масштабны [Desborough, 1964, с. 178 и сл.].
