- Жив еще?

Ну, только его тут не хватало, вот кто-кто, а мой брат удивительно быстро портит мне настроение одной лишь своей физиономией.

- Не заметно? – едко спрашиваю и приподнимаюсь, неуютно мне лежать в его присутствии. Он стал жестче, и перемена в нем меня настораживала. Теперь он сам предлагал мне позвонить, даже не так, он настаивал. Может, заподозрил чего?

Что же касается непосредственно меня... Я хотел ей позвонить, я уже сгорал от нетерпения хотя бы увидеть издалека ее, но я в чертовой тюрьме, в этой долбанной палате. И мне предстоит еще неделю тут валяться, ибо у меня, видите ли, воспалительный процесс в организме и краснота не проходит с раны на ноге.

POV Малик

- Заметно, – хмыкнул я, сев в кресло. Так и подмывало прямо спросить у него все. Лучше уж узнать из первых уст, так сказать.

- Зачем пришел? – от этого зеленоглазого гада скрыть перемену своего настроения почти нереально. Проницателен до мозга костей.

- Тебя повидать, братец, разве это не очевидно? – приподнимаю бровь, пытаясь расслабиться.

- Врешь.

- У меня пара вопросов, – вздыхаю. Ну, была не была.

- Валяй, – он расслаблен. Напускное спокойствие? Или и впрямь ему нечего скрывать?

- Ты нашел Ромину?

У него и мускул не дрогнул на лице, глаза все так же холодны... Хм, неужто я ошибся.

- Нет, с чего ты взял? – его спокойствие как тупой нож по моим нервам, ну врет же, я ведь чувствую! Интуиция, чуйка, да зовите как хотите.

- Ты темнишь...

Тяну, начиная закипать. Это ублюдок в рекордное время заставляет меня взбеситься. И так с глубокого детства, мы всегда были соперники, всегда делили, отбирали, поддевали друг друга. Но я знаю, что если со мной что-либо случится, он будет первый, кто примчится на помощь.

Однако вместо ответа эта блондинистая зараза расхохоталась на всю палату. Издевается, значит.

- Серьезно? – вскидывает бровь, посмеиваясь.

- Да пошел ты! – фыркаю и сваливаю. Это уже третий раз. Я каждый день пытаюсь нормально у него хоть что-нибудь спросить, а в ответ ирония либо издевка.

Выхожу на холодный воздух улиц. Поправляю ворот своей куртки и шагаю к ближайшему магазину. Виски... он мне нужен, ибо я точно свихнусь скоро от навязчивых мыслей о том, что меня нагло в глаза обманывает собственный брат. А это значит лишь одно. Он нашел ее.

Звонок разрывает тишину. Поднимаю нехотя.

- Малик, Мариша у нас сегодня вечером. Приедешь? – голос матери тревожен. Ох, мам, прости меня, твой сын такой идиот.

- Я выпил немного, но скоро буду.

- Точно немного?

- Точно, я уже вызываю такси, – мягко отвечаю и, закрыв бутылку с виски, собираюсь поехать к единственному смыслу моей скучной жизни.

====== Глава 27. Часть первая. ======

От автора: Эх, я грущу, и она грустит. Вы уж простите.

Дом, милый дом...

Спертый воздух от того, что окна были заперты всю неделю. Ссутуленные цветы в вазе просятся на помойку... Грустно и пусто. Серое унылое небо, снега почти нет, и деревья стоят уродливые, без единого листика. Отвратительно... Ненавижу такую погоду! Ненавижу, когда выкипает молоко, когда Феликс грызет очередные тапки, ненавижу соседа, что делает ремонт, а его трели жужжащей дрели на ухо раздражают и приводят в неистовство.

И нет, я не ворчу... Хотя ладно, ворчу, просто мне правда скучно и я устала ждать, что он позвонит, точнее, я больше не жду. Навязчивые сны с его участием порядком надоели. Тело, которое ноет, прося внимания, льдисто-голубые глаза, что прожигают меня насквозь, и в придачу серые, полные беспокойства. НАДОЕЛО! Да, я бунтую, противлюсь и вредничаю, но ничего с собой поделать не могу...

Закипятив молоко во второй раз, ибо в первый у меня оно тупо выкипело, я, наконец, сделала себе какао. Поджарила тосты и сидела грызла их, пялясь на чудовищную погоду за окном. Упадочное настроение давило и скручивало меня, депресняк противно перебирал когтистыми лапками, желая примоститься, как домашний питомец, внутри меня.

Звонок – настойчивый такой, писклявый. С гримасой, полной недовольства, шурую к двери.

- Лимона объелась? – приподнимает бровь не кто иной, как Кексик. Он как чуял, что я тут на грани провала в бездну безразличия ко всему.

- Ты меня бесишь, – фыркаю ему в лицо и иду в квартиру.

- Понятно. Значит так, собралась, оделась и пошла за мной, – руки в боки, весь из себя такой важный, тьфу.

- А не хочу, – копирую его.

- Заставлю, – спокойно отвечает.

Смеюсь в ответ, но не от того, что смешно, а просто не знаю я, что ему сказать. Тот угрожающе приближается. И вы думаете, я его боюсь? Ха...

- Ром, я серьезно.

- Отвали, и без тебя паскудно на душе. Чего привязался? Я бы на тренировку пришла, там бы и делал мне мозг.

- Подруга называется, – кривится.

- Ага...

Рывок, я не ожидала, потому шлепнулась прямо на диван, что был за спиной, а эта скотина лохматая на меня свалился, довольный как слон.

- Что с тобой опять?

- Уместный вопрос, когда ты на мне лежишь, кабан, – возмущаюсь, но настроение чуть лучше становится. Неужто я расклеиваюсь от того, что мне скучно? От того, что рядом никого?

- Бубнишь – значит, не все потеряно, и я не кабан! Во мне нет ни капли жира, – сводит вместе брови, смешной... Тыкаю пальцем в морщинку между ними и начинаю хохотать. Люблю его, хоть он и гнида.

- А это что? – с упоением оттягиваю кожу на его животе. По правде говоря, там почти стальной пресс... И кожу оттянуть тяжеловато, но надо же придраться!

- Ах, ты, – шипит и начинает меня тискать. Да-да, именно тискать своими загребущими лапищами. Пищу как резанная, вместе с тем смеюсь, Феликс юлой носится возле дивана и тявкает, ему явно нравится то, что хозяйку мучают.

- Виталик, ну перестань, а-а-а, я не могу уже, – воплю и пытаюсь отпихнуть его. Но не тут то было. Он только с виду почти восковой и хиленький неженка, в самом деле тот еще мужлан. Крепкие мышцы, сильные руки.

- Не-а, ты наказана, противная, – не без удовольствия протягивает и наваливается на меня, с удвоенной силой щипая мои бедные бока.

Я не знаю, что предпринять, ибо брыкаться бесполезно. Бить его тем более, щекотать и щипать не могу – ногти мешают. Я, гаденько улыбнувшись, впиваюсь в его губы, когда тот слишком близко оказывается. Замер... вот как статуя, ей богу. Смотрит глазами полубезумными. И чего меня черт потянул-то продолжить свою пакость? Облизываю его пухлую нижнюю губу, проскальзываю в приоткрытый рот, заманиваю, распаляю. Ноги, что до этого сжимали его бока, скорее в шутку опускаются на его поясницу, прижимая к себе сильнее. Забираюсь под его майку рукам, провожу по горячей коже спины ногтями.

- Ром, – немой вопрос в глазах, но я знаю, что ты хочешь. И я хочу. Но был договор... Потому я лишь накажу тебя, мой милый друг. Нечего меня задирать.

- Ш-ш-ш, – снова целую, запуская руку в завитки волос на затылке, тяну ближе, провожу язычком по твоему небу. А следом посасываю сладкие теплые губы. Мне нравится его целовать, всегда нравилось. Эх...

Рывок, и мы упали на пол, это не больно, правда. Я переворачиваю нас, теперь я на нем. Совсем как недавно мы танцевали. Только теперь я целую его, вижу глаза с поволокой желания, не скрываемого. Тогда он держался, ведь мы были не одни... Теперь же можно быть самим собой.

Перекидываю волосы на одну сторону, чтобы не мешали. Провожу губами по венке на шее, прикусываю. Бесстыже трусь бедрами о его явное возбуждение, и я сама хочу... касания отдаются теплыми импульсами по телу, хочется застонать. Но тогда у меня крышу сорвет окончательно, а нельзя. Теплые руки сжимают мои ягодицы, поощряя... Хорошо, м-м-м, как же мне хорошо, но нужно остановиться, еще чуть-чуть, совсем немного. Поцелуй уже сносит крышу, он неистовый, бешеный. Страсть по венам, желание в воздухе. Провожу языком по его губам, прощаясь, прижимаюсь сильнее бедрами к его эрекции и резко сажусь с противной улыбкой.

- Это что было? – непонимающе, пытаясь восстановить дыхание, спрашивает. Ему явно сейчас туго, впрочем, как и мне.