========== Глава 5 ==========

Мама с трудом отпустила меня к Смирнову, в прочем, так же, как и Рита. Я видела, что он ей не нравился, даже был противен, но, честно говоря, меня это совершенно не волновало, особенно в тот вечер.

Я вылетела из подъезда вместе с Ритой, а в воздухе, действительно, отдавало прохладой, которая напоминала моему горячему сердцу, что, Карина, ещё не конец, тебе ещё предстоит, кажется, серьёзный разговор. Рита глянула на меня и молча ушла в свою сторону, как вдруг из машины вышел Паша и окликнул её:

— Брось. Сядь молча в машину, и поехали, я довезу тебя до дома.

— Обойдусь без тебя, смирный.

— Как ты меня назвала? — засмеялся парень. — Предлагаю последний раз, кулак.

— Что за детсадовские шутки? Я сяду, но только чтоб ты отстал от меня. И знай, — она подошла ближе к нему и ткнула в грудь пальцем, — ты мне не нравишься.

— Да меня это не волнует особо.

Я чувствовала, что это — столкновение двух упрямых и довольно агрессивных быков, соперничество которых нужно тот час же разорвать.

— Стоп-стоп, — вмешалась я. — Рит, садись молча, а ты просто отвези её, ладно?

Рита присела назад, как и я, а Смирнов деловито обошёл машину и тронулся. Я не разбиралась в марках, но, похоже, что этот автомобиль был дорогой. И как же он водил его, если ему ещё нет восемнадцати? Насколько я знала, день рождения у Смирнова летом, и ему только-только исполнилось семнадцать.

Ехали мы молча. Лицо Риты — одна сплошная злость, и почему? Лицо Паши — то довольная улыбка, то стальной взгляд на меня через зеркало заднего вида.

— И направо сейчас, — сказала Кулакова, на подъезде к её дому. — Спасибо и прощай. Карина, увидимся, — Паша закатил глаза. — И да, я позвоню тебе часов в одиннадцать.

После того, как Рита хлопнула за собой дверь, Смирнов неотрывно смотрел на меня через зеркало, будто чего-то ждал.

— И долго ты будешь там сидеть? Я жду тебя здесь, — он кивнул головой на сидение рядом с ним.

Мне так хотелось как-нибудь съязвить, и я уже даже знала как, но провоцировать его на злость и новую ссору желания не было. Мне было до сих пор стыдно за те фотографии, пусть и сделаны они недобровольно. Такое ощущение, что в твоё личное пространство вторглись без спроса, если вы понимаете, о чём я.

Нет, ну, а как бы он себя чувствовал, если бы его обнажённое тело увидел весь класс или хуже, вся школа. К счастью, последнего мне удалось вовремя избежать. И всё-таки, он поступил со мной не как мужчина, а как девка, которая верит всему, что ей плетут на уши.

— Ты взяла спрей от комаров? — спросил Смирнов, когда я села на переднее сидение.

— А куда мы вообще едем? Я, разумеется, взяла, оно у меня в рюкзаке, — ответила я в недоумении.

— За город поедем, я знаю одно крутое место, с отцом там как-то на рыбалку ходили. А ты уху пробовала?

— Нет. Не люблю рыбу. А почему ты водишь машину, тебе же нет восемнадцати? У тебя и прав-то, наверное, нет, — усмехнулась я.

— Я уже говорил, что ты слишком правильная, а? И кто сказал, что у меня нет прав. Когда есть деньги — не только права можно купить, — смеялся он. — Отец подарил мне эту машину на день рождения, а ездил я на ней пару раз. Даже не ездил, а применял в личных целях.

— Это в каких же? Ах, это то злосчастное первое сентября, когда ты успел повалять меня в грязи? — засмеялась я, совсем не пытаясь как-то надавить на Смирнова, а просто пошутить.

— Да, ты угадала. Слушай, ты прости меня за те слова в классе, я дурак, что поверил этой наглой стерве. Такая молодая, а уже как самая настоящая баба. Кстати, ты не переживай, тех уродов из школы уже исключили. Василиса-то сдала всех, они из параллели, но ты их вряд ли знаешь. А я вот сталкивался пару раз.

— Мне стыдно за всё это. Ты тогда не ответил на мой вопрос: зачем звонил?

— Я хотел сказать, что лучше бы тебе уходить оттуда, потому что я представлял иначе себе эту вечеринку. А они, сборище глупых детей, собирающихся напиться в дрова. Нельзя так пить, а лучше вообще не пить. Я как-то выпил с отцом шампанского бокал, пива кружку, да и нормально. Не тянет больше. А Ритка твоя хоть и Кулакова, — засмеялся Паша, сворачивая куда-то в лес, — но мозги у неё на месте. Прямая, сильная, стойкая — русская женщина.

— Ну, и куда мы приехали? Что это за поляна? — спросила я, ступая на землю.

Было темно-темно, вокруг ни души. Только заметив, что полянка заканчивалась маленьким спуском куда-то, я подбежала туда посмотреть. Озеро среднего размера было там, о существовании его я не знала до сегодняшнего вечера. А комары там, правда, были дикие, поэтому я поспешила достать средство от них и побрызгаться.

— И мне дай, — сказал Смирнов, нагло вырывая средство у меня прямо из рук.

— Ты не меняешься, — ответила я, встав напротив и скрестив руки на груди.

— Я такой, как я есть, и ты меня не изменишь. Зачем меняться ради кого-то? Если ты нужен человеку, он примет тебя таким, даже с недостатками. Все мы не идеальны. Вот взять, например тебя. Кстати, пошли, сядем вон на то бревно. Так вот, к теме. Твой недостаток — это излишняя доверчивость. На кой-чёрт ты тогда пошла к Василисе? — чёрт, он и это успел узнать. — Не знаешь? Да потому что ты вечно надеешься, что все изменяться, будут хорошенькими и добренькими, а нет, такого никогда не будет, ясно?

— А ты жёсткий, вот твой недостаток. Будь мягче, — ответила я, присаживаясь на длинное вытянутое бревно.

— У тебя есть что-нибудь попить?

— Да, я брала сок апельсиновый, будешь?

— Давай. Слушай, если серьёзно, то я очень сожалею о том, что издевался над тобой, как мог, всё это время. Мне точно внушили, что все женщины — это вечная проблема мужчин, а когда узнал, что ты ко мне не ровно дышишь, то вообще с ума сошёл. Я не мог поверить в это, понимаешь? И тогда во мне что-то пробудилось, наверное, это было что-то типа жалости к тебе, ведь ты столько натерпелась, а оказалось, что ещё и чувствовала ко мне вот… вот это. Сама понимаешь. Я боялся, честно. Я очень боялся после этого видеть тебя, потому что знал, как ты меня ненавидишь, а после того случая в классе, так ещё сильнее, думаю.

Мне было неудобно говорить с ним об этом, потому что я не до конца понимала: есть ли у него ко мне чувства, или их нет? Я молчала и молчала, а он всё говорил и говорил:

— Я так виноват перед тобой, Карин. Я не хотел так задевать тебя. Я и понятия не имел, почему к тебе липну, мною точно управляли и говорили: «Давай, издевайся над ней, давай», а я, как баран, слушался. Ты меня знаешь, я человек твёрдого характера, поэтому всё же спрошу, — я подняла на него глаза. — Ты до сих пор ненавидишь меня?

— Я бы, наверное, здесь не сидела сейчас, если бы ненавидела, Паш.

— Не люблю все эти сопли, вроде ахов и охов, но я уже изменил своё отношение к тебе. Я не могу, не могу сказать это. Ты сама понимаешь, о чём я… Я выгляжу, как мальчик в детском саду, знаю, но это выше моих принципов по поводу тех охов и ахов.

Он очень волновался, это было заметно по дрожащим коленям, закусывания губы, беганием глаз в разные стороны. Кто он и что сделал с тем Пашей Смирновым? Он, вроде, в любви мне сейчас признавался, и это так странно. Даже в такие моменты я вспоминала, как он кричал: «Ненавижу тебя!». Это никогда не уйдёт у меня из памяти. А он продолжал:

— Когда ты прочитала то стихотворение, я всё понял. А потом долго думал: не ошибся ли я, может, это что-то другое? Нет, я был прав, это именно оно, именно оно. Чёрт, — он ударил себя ладонью по шее, — комар. Всю романтику разрушил. — засмеялся Смирнов.

— Знаешь, ты изменился, — сказала я. — Но, наверное, ты просто не заметил этих изменений. Кстати, когда приедет твой отец?

— Он должен уже быть в пути домой. Надо позвонить ему. Слушай, по-моему, сейчас ливанёт. Скорее прыгай в тачку!

И правда, дождь начался очень неожиданно, но мы вовремя добежали до машины. Всё было как в каких-то фильмах, я имею в виду дождь. Он — главный нарушитель всех милых моментов.