- Только одно, милорд - Абенезера Цельса нет в этом зале. Думаю, этот трус не рискнул бы повторить свои наветы, глядя мне в глаза.

- Хорошо сказано, порви меня демоны! - выдал шут.

- Помолчи, Коко, - сказала герцогиня. - Однако, барон Сторм, до нас дошли другие слухи. Нам сообщают, что вы совершили ряд преступлений в землях барона Белзона Кадуорса. Не имея на то никакх прав, вы выдали себя за герцогского посланника. Вас обвиняют в занятиях запрещенной магией, в том, что вы напустили на земли Кадуорса демонскую стаю. Вы виновны в гибели нескольких наших подданых, а главное, духовного лица, служителя Вечных. Это очень серьезные обвинения. Можете что-либо сказать в свое оправдание?

- Я догадываюсь, кто может меня обвинять, и поэтому промолчу, ваша светлость, - ответил я. - Не хочу компрометировать даму. Я могу подробно описать все, что случилось во владениях барона Кадуорса, но это не моя тайна, поэтому на моих устах печать молчания. Скажу лишь, что все эти обвинения - наглая ложь, с первого слова до последнего.

- Вот как? Вы не хотите свидетельствовать в свое оправдание?

- Да, ваша светлость.

- На ваше счастье - или несчастье, - здесь присутствует конюший барона Каудорса, мессир Лука Фрезон, который привез ответ барона на наш запрос о вас, - сказала герцогиня. - Прошу вас, мессир.

Чернобородый мужчина в расшитом серебром камзоле шагнул к трону, поклонился герцогине, извлек из сумки запечатанный свиток, сломал печати и развернул его. Я почувствовал, что мне не хватает воздуха.

- "Сим свидетельствую, - читал Фрезон, - что молодой дворянин, именующий себя Сандером Стормом, сыном барона Джернона Сторма, оказал мне неоценимые услуги в приватном деле, связанном с событиями страшными и сверхъестественными, происходившими в моих владениях. Объявляю, что вышеозначенный юноша Сандер Сторм проявил себя, как в высшей степени благородный человек и воин, чем заслужил мою признательность, награду и особое расположение. Писано в десятый день месяца Зарниц и собственноручно подписью и печатями барона Белзона Кадуорса, шестнадцатого барона Орвика, скреплено."

По залу прошел удивленный шепот. У меня отлегло от сердца. Барон Кадуорс оказался Человеком с большой буквы. Поклеп его бывшей женушки не сработал.

- Что скажете? - спросила герцогиня.

- Что правда и справедливость всегда торжествуют, ваша светлость, - ответил я.

- Мне все больше и больше нравится этот пройдоха! - воскликнул шут.

- У вас талант выходить сухим из воды, - сказал канцлер, вцепившись в меня взглядом. - Однако главное обвинение против вас никем не опровергнуто. Обвинение в том, что вы незаконно присвоили себе баронский титул, являясь при этом человеком подлого происхождения.

- Я думаю, что его преподобие аббат Ульфилла, настоятель Грейвульского монастыря, и мессир Брен Неллер, ректор школы военных капелланов в Донкастере, могли бы замолвить за меня слово. Но я не вижу их в этом зале. Единственным доказательством моего знакомства с милордом Неллером может служить подаренный им меч Солер, который сейчас при мне, однако я понимаю, что нужны более веские аргументы. Так что мне нечего ответить вам, милорд. Простите, если разочаровал вас.

- Вы ошибаетесь, юноша! - Неллер вошел в зал из соседней комнаты, поприветствовал меня кивком, и я поклонился в ответ. - Я здесь, и вижу, что не ошибся в вас.

- Вы так уверенно говорите, мессир Брен, что я подозреваю - вы привезли нам неопровержимые доказательства в пользу этого юноши, - сказала герцогиня.

- Ваша светлость, я знал барона Джернона Сторма. Мы были друзьями. И я был бы слеп, как крот, если бы не заметил сходства между Стормом-старшим и этим молодым человеком. Причем не только внешнего.

- Кажется, я многое поняла, - произнесла герцогиня. - Господа, оставьте нас наедине с сэром Сандером.

- Вы... шутите, ваша светлость? - Канцлер аж рот открыл от изумления.

- Нисколько. Подождите за дверью. И ты, Коко, ступай.... Господин канцлер, пошлите за лордом Крамером и господином Жакеном. Я хочу их видеть.

Придворные, кланяясь и шепчась, выскользнули из зала, оставив нас с герцогиней с глазу на глаз. Это была очень странная минута. Наверное, я смотрел герцогине Вальзератской в глаза и пытался понять, о чем она думает. И герцогиня наверняка пыталась сделать то же самое.

- И что теперь? - внезапно спросила герцогиня.

- Ваша светлость? - не понял я.

- Что нам теперь с вами делать, юноша? Слишком много уважаемых людей свидетельствуют в вашу пользу. - Герцогиня перестала улыбаться. - Вы говорите и ведете себя, как знатный человек. Мы оценили вашу прямоту, вашу искренность и ваше мужество. Если и были какие-то сомнения в вас, они рассеялись. Но теперь мы не знаем, как поступить с вами. Не хотите что-нибудь сказать напоследок?

- Предоставляете мне последнее слово, ваша светлость? - Сердце у меня рухнуло в пятки, но я постарался сохранить спокойствие и невозмутимость. - Если я поблагодарю вас за ваше внимание ко мне и приглашение в Вальзератский замок, вы сочтете меня трусом и подхалимом. Если попрошу о прощении и снисхождении, брошу тень на достойных людей, которые выступили на моей стороне. Так что мое положение очень щекотливое. Право, мне лучше ничего не говорить.

- Вы невежливы, сударь. Могли бы хоть что-нибудь сказать. Ведь мы с вами вдвоем, и наш разговор никто не услышит.

- Ну разве только то, что вам, ваша светлость, идет голубой цвет. И вам следует иногда пороть вашего шута, потому что от его шуток временами разит сортиром. Я бы порол.

Герцогиня улыбнулась, откинулась на спинку трона и крикнула:

- Пусть войдут придворные! - велела герцогиня.

Зал наполнился людьми. Лица у всех были сосредоточенные, напряженные. Я понял, что сейчас решится моя дальнейшая судьба.

- Лорд Крамер!

В тронный зал размашистой походкой вошел человек лет тридцати, облаченный в одежду из тончайшей черной кожи и в черном бархатном плече с вышитым золотом коронованным львом на плече. Он поклонился герцогине, бросил на меня быстрый изучающий взгляд и встал рядом.

- Господин Жакен!

Уже знакомый мне лиловый старичок приблизился к герцогине. На этот раз жезла у него не было, в руках он держал свиток и прибор для письма.

- Вы подготовили приказ? - спросила герцогиня.

- Да, ваша светлость, - с поклоном ответил Жакен.

- Прочтите, - велела Ульрика-Индигерда.

- "Мы, Ульрика-Индигерда де Сассен-Деррик, милостью Вечных и по праву наследования великая герцогиня Вальзерата, хранительница веры и порядка, источник благоденствия и милосердия, выслушали дело человека, называющего себя Сандером Стормом, младшим сыном барона Джернона Сторма, пэра и шестнадцатого барона Россарта, и, пользуясь нашим правом суда над поддаными нашими, равно как и над поддаными прочих государей, совершивших свои деяния на землях Вальзерата, приняли решение:

- По требованию барона Пьерена Сторма из Орандура признать вышеозначенного Сандера Сторма самозванцем и выдать его Пьерену Сторму..."

- Отказать! - провозгласила герцогиня. - Впишите в рескрипт.

- Слово ее высочества! - воскликнул старикашка и с самым торжественным видом выполнил приказ герцогини.

- Вот, сэр Сандер, мы приняли решение, - сказала герцогиня, когда смолкли аплодисменты придворных. - Отныне Вальзерат берет вас под свое покровительство. Лорд Крамер, подарите мне ваш кинжал.

Крамер отцепил с перевязи кинжал, приблизился к трону, встал на колено и протянул герцогине оружие рукоятью вперед. Ульрика взяла кинжал.

- Вы сказали, у вас украли фамильный кинжал дома Стормов, - начала она, - и я хочу возместить эту потерю. Мессир Неллер подарил вам меч, я же дарю этот клинок: такие носят воины моей личной гвардии. Возьмите и носите с честью.

- Благодарю, ваша светлость, - я принял клинок и прижал его к сердцу. - Я бы обнажил его и поцеловал лезвие, но помню, что в вашем присутствии обнажать оружие нельзя.