- Мне сейчас не до ребусов, мэтр Зальбер.
- Боргом движет не только жажда познания и тщеславие. Им управлет воля демона. Демоны хотят, чтобы мы до поры до времени не догадывались об их пристуствии среди нас.
Эта фраза была сказана таким тоном, что я ощутил холод по спине.
- Если это так, то это скверно, - сказал я.
- Воистину, - отозвался Окан. - Но ты и впрямь голоден. Как насчет хлеба с сыром?
- Слишком легкий ужин, но сойдет.
- Нам не придется спать ночью, - продолжил аптекарь, извлекая из мешка ломоть хлеба и завернутый в холстину кусок твердого сыра. - Места тут дикие, до ближашейго жилья далеко. И зверье разное водится. Так что будем отдыхать по очереди. Сперва ты подежуришь, потом я.
- Мне без разницы.
- Вот, держи, - Окан подал мне бутылочку с какой-то желтой жидкостью внутри. - Выпей прямо сейчас. Настой поможет тебе сопротивляться усталости и сну и даст хорошую способность.
- Что это?
- Микстура дозорного. Я прихватил пару флаконов. Пей, не бойся.
Я откупорил бутылочку и сделал глоток. Настой имел крепкий запах полевых трав и напоминал по вкусу дешевое белое вино.
- Недурно, - сказал я.
- Пей до дна. Не бойся, не отравишься.
- Если мы найдем Борга, то что с ним сделаем? - спросил я, допив настойку.
- Пока не знаю, - Окан поворошил угли в костре. - Лучше всего, конечно, прикончить поганца, но это вряд ли входит в твои планы. верно?
- С чего ты взял?
- Ты ведь ищешь Борга не столько из-за девчонки, сколько из-за секрета его эликсира. Если ты Преследователь, это снадобье должно очень интересовать тебя. Мертвый он точно тебе ничего не скажет.
- Возможно, - я удивился проницательности Окана. - Но и девушку мне жаль.
- Ходят слухи, что в Вальзерате, Орандуре и Инковарне какой-то человек похищает детей. Кто знает, может это и есть Борг. Будем надеяться, что нам удастся вытащить бедняжку из лап этого негодяя. Ты чего не ешь?
- Ем, - я сделал себе бутерброд и с удовольствием откусил большой кусок. - Отличный сыр.
- Если тебя и впрямь призвали маги Санктура, твоя задача найти Джозефа Джаримафи, - продолжал свою мысль Окан, - но это пока еще никому не удавалось. Может, Боргу это удалось?
- Ты сам с собой разговариваешь?
- Вроде того, - Окан затянул горловину своего мешка. - Давай спать. Микстура дозорного уже должа подействовать.
Я и впрямь почувствовал прилив бодрости и сил. После целого дня, проведенного в седле, я не чувствовал никакой усталости. Плюс интересная вещь стала происходить с моим зрением - я начал отчетливо различать стволы деревьев и кусты, прежде скрытые ночной темнотой.
- Твое зелье помогает видеть в темноте? - осведомился я.
- И это тоже. Оно будет действовать несколько часов, а потом я тебя сменю, - Окан завернулся в плащ и растянулся на циновке. - Спокойной ночи.
- Спокойной, - буркнул я, продолжая наслаждаться тем, как темная ночь вокруг меня превращается в серые осенние сумерки. Хорошая микстурка, надо будет у Окана еще попросить. Такой эликсир всегда пригодится.
Дождь кончился. С ветвей еще капало помаленьку, но стало теплее и не так сыро, как еще совсем недавно. Я доел бутерброд, запахнул поплотнее плащ, подбросил еще хвороста в костер - он не намок и потому неплохо горел, - и, положив меч на потник рядом с собой, заступил в караул, как сказали бы военные.
Нет, интересные вещи со мной происходят! Вот расскажешь кому - не поверят. Скажут, совсем у Мезенцева крыша поплыла. Да и некому рассказать: все мои родные и друзья остались там, за порогом новой реальности. Увижу ли я когда-нибудь их вновь? Лучше не думать об этом, а то мутно на душе становится. Надеюсь, что увижу. Вся эта фантастика обязательно кончится однажды, я вернусь обратно в свою квартиру на Фестивальном проспекте, встречусь с отцом и Ленкой, может быть, восстановлюсь в университете и Мурлыку свою обниму и поцелую, конечно же, потому что...
- "А дождется ли она тебя? - проснулся внутренний голос. - Ты уверен, что за это время она не найдет себе другого? Решит, что ты без вести сгинул и не станет терять время, оплакивая своего бывшего? Она ведь девушка красивая, эффектная, самостоятельная, к чему ей горевать, даже если она тебя в самом деле любит?"
Поганые мысли лезут в голову - лучше думать о чем-нибудь другом. Не хочу впадать в отчаяние. Надо думать о хорошем. Выберусь я из этой дыры. И Элина меня дождется. И близких я увижу, обязательно увижу. Не может быть по-другому. Никак не может.
Пламя в костре пляшет, гипнотизирует. Мой папаша любит говорить, что есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно - как горит огонь, как течет вода и как работают другие. Шутит, конечно. Но если серьезно костер как-то убаюкивает. Прямо призывает прилечь, согреться и забыть обо всем.
Соблазнительно, но спать нельзя. Хрен его знает, что за живность по ночам по этому лесу бродит. Может, тут и оборотни водятся.
Я протер глаза, огляделся. Лес был тих и спокоен, лишь где-то наверху, в верхушках деревьев вздыхал ночной ветер. Наши кони тоже стояли смирно. Наверняка, спокойно спят и видят свои лошадиные сны.
Все хорошо. Цель нашего пути совсем близко, завтра к полудню доберемся до фермы "Яблочная Башня" и вот там...
И там все получится. Я оптимист. Запросто сожрать я себя не дам. И пусть этот Борг хоть самый растакой супер-пупер маг, я ему покажу, кто тут рулит ситуацией...
- Саша! Санечка!
Блин, да это же Ленка, моя сестрица! Лицо серьезное, глаза встревоженные. Смотрит на меня, будто со мной что-то не так.
И меня почему-то совсем не удивляет, что я сижу на диване в моей комнате, у включенного компа, и в руках у меня тетрадка Кузнецова. Все как в тот вечер, когда я собирался почитать записки прадедушки.
- Сань, ты что?
- Что? - Я невольно отшатнулся от протянутой ко мне руки. - Чего так смотришь на меня?
- Ты еще спрашиваешь? - Из глаз Ленки брызнули слезы. - Да я чуть с ума не сошла! Я все участки, все больницы, все морги обзвонила! Отец в предынфарктном состоянии в больнице лежит, а ты... Ты где был?
- Нигде, - я подумал, что рассказывать Ленке про Десятигорье не стоит. - Тут сидел.
- Сидел? - Ленка сорвалась на крик. - Говнюк ты, понял? Знаешь, сколько тебя не было?!
- Лен, не кричи. Я все тебе расскажу, честно. Только не сердись.
- Не сердись, не сердись! - Ленка бросилась ко мне, обняла, залилась слезами. - Мы уже думали... думали, что ты...
- Умер? Какая глупость! Я ж говорю, я просто вышел из дома и...
- Врун чертов! Думаешь, я не знаю, что произошло? Ты же... ты...
- Что я? Ну отстутствовал недолго, чего истерики устраивать? Или пилить было некого?
- Дурачок ты великовозрастный! А кого мне пилить, если не тебя, чужого дядьку? Я же мечтаю видеть тебя самым лучшим, воспитанным, собранным, безупречным. А ты номер отколол, за который убить мало. Пропал, никому ничего не сказал. У меня сердце чуть не разорвалось. Разве так можно?
- Ладно, ладно, - я почувствовал, что у меня тоже слезы на глаза навернулись. - Прости меня. Я же не нарочно. Я тут такое испытал... Не ругайся только, пожалуйста.
- Вот послал Бог братца! Хорошо, хорошо, не буду тебя ругать. Главное, ты живой, ты здесь, родненький мой, хороший! Слава Богу! - Ленка прижалась головой к моей груди, и мне вдруг так хорошо на душе стало, так здорово, что и не опишешь. Я понял, что моя сестра любит меня и всегда любила. И как же хорошо, что мы сейчас вместе, вдвоем, в этой комнате с красными занавесками, которые когда-то купила мама, и которые будут в ней всегда, потому что я так хочу. И Ленка будет рядом со мной. И папа.
- Я совсем забыла, что мальчики вырастают и становятся мужчинами, - сказала Ленка, вытерев ладонью мокрые глаза. - Но ты должен был сказать мне. Если бы ты знал, что мы с отцом пережили! Поросенок бессовестный!
- Лен, ну успокойся. Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?
