Надо выпить. Срочно. И заказать еще пиццы. Даже если это грозит алкоголизмом.

22:11

По всей комнате натыканы свечи. Пол изрисован пентаграммами, символами и смайликами. Сижу в центре и в неверном свете пламени изучаю ветхие страницы книги заклинаний. Они все больше походят на человеческую кожу, а буквы… буквально сочатся кровью. С другой стороны, я выпил столько, что вообще не уверен, в каком измерении сейчас нахожусь. Что бы прочитать? Закрываю глаза, открываю страницу наугад и громко, заунывно читаю ту околесицу, что там написана. Немного мешают черепа и брызги подсохшей крови. Но лишь немного. Буквы вдавлены в страницы и прощупываются на ощупь.

Заклинание закончено. Кое-как встаю… на карачки и ползу к подоконнику. Дог стоит у двери в коридоре. Кот все еще спит на диване. Не хилую ему дозу успокоительного вкололи. В следующий раз попрошу себе такую же. Ох, как лицо-то болит. Словно с меня и впрямь содрали кожу и прижгли раскаленным железом. Ненавижу татуировки.

Минут через пять в комнате заклубился туман. Тонкой струйкой белого дыма он поднимался из щелей между половиц и, прижимаясь к полу, растекался по комнате, намертво законсервированный в границах пентаграммы. Ну, или октаграммы. Я все ети многоугольники называю одинаково.

Сижу, жду, прижав к себе ноги и мечтая о чем-нибудь незабываемом и не шибко болезненном. Надеюсь, это будет не монстр из ада. Уж больно не хочется снова угодить под пытки. Хм… туман во что-то собирается. Любопытно.

– В дверь постучали.

Недовольно смотрю на нее, не понимая кого там еще принесло.

Стук стал настойчивее. Долбили ногой.

– Кто?

– Я!

– Слава?

– Да, ***, открой!

– Не могу. Я занят.

– Чем? У меня в квартире из потолка вылезли руки! И пытались меня схватить!

– Какие руки?

– Костлявые! С глазами на пальцах.

– Ты пил?

– А это важно? – пытаясь выбить дверь плечом.

– Нет. Просто поддерживаю разговор.

– Ты снова взял книгу?

– Мне было скучно.

– Зато мне теперь очень весело! Они идут за мной, Влад! Да открой ты, ***!

Недовольно слезаю и аккуратно, по стеночке, иду к двери, огибая линии на полу.

Слава был встрепан, лицо в порезах, в руках – окровавленный меч.

– Катана? – с ноткой восхищения уточнил я, изучая древнее японское оружие.

– Ятаган. А ну отойди.

Парень ворвался в комнату и посмотрел на туман, поднявшийся уже на метр над полом. Он все еще не покидал пределом белых линий, но в его центре клубилась, менялась и сгущалась какая-то масса.

– Что ты прочел?

Пожимаю плечами и сажусь на пол. У меня вырвали книгу и уставились на заложенную страницу.

– Это? – Книгой мне едва не выбили глаз.

– Осторожно.

– Это?!

– Нет. Не это. Что, думаешь, я такой тупой, чтобы читать что-то под картинкой с вывернутым наизнанку человеком?

– А что тогда?

– Соседняя страница.

Влад углубился в чтение.

– Ну, что там?

– Не знаю. Звучит крайне загадочно.

– Как?

– Изъятие дха.

– Из кого?

– не знаю. Но судя по тому, что все соседние страницы испещрены самыми неожиданными видами пыток, думаю, ничего хорошего. А в главу по лечению ты залезть не мог? Или плодородия. Виагра бы тебе не повредила. Где тут свет?

Тыкаю пальцем вбок.

Щелчок, свет включен, Влад смотрит на меня и лицо его медленно меняется. Он побледнел, тихо выругался и рухнул передо мной на колени. Пытаюсь отползти, не понимая, с чего такой эффект.

– Когда? – шепнул он.

– Что?

– Когда с тебя содрали кожу?

Ах, да. Татуировка. Нервно улыбаюсь и провожу пальцем по щеке.

– Все нормально, не боись.

Парень осторожно тыкает в щеку пальцем. Начинает дышать, зрачки снова сужаются, а лицо понемногу розовеет.

– Знаешь, ты был дебилом. А теперь еще и урод.

– Знаю. Зато гопники страшатся.

– И я их понимаю. На какой *** тебе это ***?

– Для красоты.

Бровь Славы дернулась, но он мудро промолчал. Просто выключил свет и сел на пол рядом, наблюдая за туманом. Монстра он уже не боялся. Видимо потому, что собака вообще никак не отреагировала на его приход.

23:08

– Интересно, почему руки появились только у меня? И по всему потолку, а не только под пентаграммой. И что они там сейчас делают? – рассуждал Слава.

– Может, побочный эффект?

– Может. Кстати, ты ничего не слышишь? Какой-то скрежет за дверью.

– Думаешь, отросли настолько, что приползли за тобой?

– А хрен их знает, ща в глазок посмотрю.

Молчание. Тихий мат.

– Что там?

– Ты прав. Они там. – Тихо. – Ты ведь знал, да?

– Нет. Просто у меня хорошо развито воображение.

– И что делать?

– Ну… давай подождем, посмотрим, что дальше будет.

Слава посмотрел на меня, потом снова в глазок и сел рядом, подтянув к груди ноги и уперевшись спиной в стену.

Масса в центре пентаграммы приняла очертания человеческого существа, и туман потихоньку начал рассеиваться. Сидим, ждем, молчим. А скрежет за дверью все нарастает. Вовремя я сменить ее решил. Прошлая фанерка давно бы уже сдалась и, судя по лицу Славы, он тоже представлял себе этот эпичный момент. После которого его бы выволокли отсюда сотни длинный костлявых рук обратно в его квартиру. И ведь кому расскажешь – не поверят. Еще и в дурку запрут.

23: 15

– Кажется, это человек. – Заметил я, изучая образ в пентаграмме.

– Больно худой. И длинный. – возразил Слава.

– Ну, в любом случае, стоит неподвижно. Думаю, что стоит подойти и познакомиться.

– Погоди. – Обнажая меч, засунутый было в ножны. – Ладно, иди. Я подстрахую.

– Интересно как? Кинешь в него меч?

– Зачем? Так зарублю, если что.

– Получается, при этом "если что" я буду уже мертв? Я ведь буду стоять спереди. А знаешь, я передумал: у тебя меч – ты и иди. А мне и тут комфортно.

– Издеваешься? Это ты его вызвал!

– И что? Что-то не устраивает – никого не держим.

– Ты у меня сейчас первым на этом мече повиснешь.

– Ну и пожалуйста. Тебе же еще и срок впаяют, если руки или монстр за ночь не сожрут.

– ***

Фыркаю и демонстративно отворачиваюсь, скрестив руки на груди.

– Ох, ***, и дал же *** соседа. Выживу – кастрирую как минимум, изобью до полусмерти – как максимум. Еще и ребят позову, ***.

Молча слежу за тем, как он идет к пентаграмме, не реагируя на угрозы. А мне пофиг. Сейчас он тут не самый страшный.

Слава подошел близко. Очень. И зажег свет в комнате. Щурюсь, пытаясь рассмотреть нашего гостя. Для чего пришлось встать. Ибо тумана было еще много.

Высокий (метра два) и худой, он смотрел на Влада алыми, как горящие угли, глазами и не шевелился. То есть вообще. Даже не дышал.

В остальном парень было очень похож на голого мужика. Все при нем. Только бледноват, ребра торчат, и волос нет.

– Ты кто? Что тебе надо? Какова твоя цель? – тихо спрашивал сосед.

Молчание. И только скрежет за дверью, становившийся все настырнее, прорывал густое покрывало тишины в квартире.

– Влад, он не отвечает. Спроси ты.

– А почему я?

– Ты призвал, ты и спрашивай!

Вздыхаю и послушно подхожу к пентаграмме.

– Привет.

Взгляд алых глаз сместился. И теперь уже мне довелось испытать всю его силу. Словно бездна смотрит на тебя. Или смерть. Неприятно и зябко как-то.

– Кто… ты?

Тишина.

– Как тебя зовут? Откуда?

– Ригхэйм. – И алые глаза ярко сверкнули в темноте.

Суббота

01:23

Я не помню сколько прошло времени. За окном зарядил дождь, изредка на черном небе прорывает тьму молния или грохочет гром. И именно в эти моменты так радуешься своим новым пластиковым окнам и работающему обогревателю. А еще я рад горячему чаю, сушкам, банке малинового варенья и холодцу.