свою сумку на пол и ждал нужного момента… И вот он. Дилан обернулся на меня через

плечо, стоя перед раковиной с включенной водой, и медленная улыбка заиграла на его губах.

Боже мой. Это всегда было разрядом в сердце, – видеть его здесь, в моем доме.

Понимать, что он выбрал остаться здесь со мной, даже не смотря на все то дерьмо, что

последовало за этим.

Я пошел по плиточному полу в его направлении, и когда подошел ближе, я заметил,

что он держал стальной дуршлаг в раковине, наблюдая за моим приближением. Когда я

обошел островок и остановился рядом с ним, я заметил его босые ступни, поношенные

джинсы и обычное, синее поло, и подумал, что он никогда еще не выглядел таким красивым

– или родным.

– Привет, – сказал он, когда я устроился рядом с ним, мое бедро упиралось в раковину.

Я заглянул через его плечо в дуршлаг, чтобы узнать что там, и благодарно застонал на

приготовленную пасту «ракушки», которую он промывал.

– Привет, – сказал я и наклонился, чтобы прижаться поцелуем к его виску. – Хорошо

бы поговорить…но что бы ты ни готовил, пахнет божественно.

Дилан нахмурился, а затем дотянулся до смесителя, чтобы перекрыть воду, встряхивая

дуршлагом. Когда он поставил его над пустой кастрюлей на столешнице рядом с собой и

подцепил полотенце, чтобы вытереть руки, он развернулся и зеркально отразил мою позу.

Бедро упиралось в раковину, а руки скрещены.

– Не так быстро, красавчик…Мы обещали, что будем рассказывать обо всем, и не

важно плохом или хорошем. Помнишь? Ты не хочешь ничего мне рассказать? Или после

ужина?

– Позже…после него. Мы можем поговорить об этом после ужина. Не хочу портить

твой кропотливый труд и хорошую еду.

Лицо Дилана исказила гримаса.

– Все так плохо?

Я постарался беззаботно пожать плечами, но уверен, что он понимал – я в полном

дерьме.

– Все одно и то же. Просто…

– Да?

Я сделал глубокий вдох, перед тем как судорожно выдохнуть.

– Это просто намного хуже, чем я ожидал. Как это пережить. Знаешь? Вместо того,

чтобы гадать когда « что если» произойдет. Это…просто пугает, как все быстро рушится. Ты

понимаешь, о чем я?

Я не мог спокойно смотреть на Дилана, когда прошедшие несколько недель начали

воспроизводиться в моей голове. Как мы ездим на работу, мне сообщают плохие новости, мы

возвращаемся ко мне домой и обсуждаем это. Затем в зависимости от времени суток и

количества людей, от которых мы увернулись или столкнулись на нашем пути, мы

проваливались в сон в течение нескольких секунд. Иногда Дилан даже уходил к себе домой,

если чувствовал себя особенно храбрым, а затем несся по лестнице вверх, как будто на

какой–то олимпиаде по подъему по долбаной лестнице, чтобы избежать щелкающих камер.

Господи. Кто я такой, раз заставляю его проходить через все это? Так жить – не

вариант. Так даже невозможно встречаться. Но, что останавливало меня от того, чтобы

отпустить Дилана, – что останавливало меня от того, что, как я знал, было бы самым легким

решением для нас обоих и завершением всего – были все без исключения эмоции, что

кружились в глазах Дилана, когда бы он ни посмотрел на меня, так же как и сейчас. Эти

необыкновенные глаза были полны сочувствия, желания, понимания и одной эмоцией, я

начинал верить, была…любовь?

Он уронил свои руки по бокам и сделал шаг вперед, положив ладонь на мою грудь и

сказав:

– Понимаю. Отлично понимаю. Никто не знает, как бы почувствовал себя в твоей

ситуации. Не только в той, где ты имеешь дело со всем миром, который заинтересован в

твоем партнере, а намного позначительней…ты имеешь дело с «выходом из шкафа». Ты

просто не говоришь об этом, это просто заметно. А это может напугать любого. Даже вас,

мистер Локк. Так что тот факт, что ты находишь это трудным для преодоления, не делает из

тебя меньше человека, мужчину, или, черт, даже знаменитость. Потому что никому не

приходится делать то, что делаешь ты, – затем Дилан наклонил свое лицо в бок и мазнул

нежным поцелуем в уголке моего рта. – Думаю, это делает тебя невероятно мужественным.

Он собрался отступить на шаг назад, но я был быстрее. Я раскрыл свои руки и обнял

его за талию и удерживал на месте, опуская голову, упираясь своим лбом в его и закрывая

глаза.

– Я не ощущаю себя смелым, – прошептал я. – Я чувствую, как все сбегают от меня.

Дилан прикоснулся пальцами к моей щеке, и пока гладил ими вдоль линии моей

челюсти, он сказал:

– Я – нет.

Я открыл глаза, чтобы увидеть, как его губы искажались в ухмылке.

– Нет, не ты.

Он откинулся назад в моих объятиях и покачал головой.

– Неа. На самом деле, я абсолютно уверен, что скоро тебя будет тошнить от меня, из–

за того сколько времени я провожу здесь.

– Это невозможно.

– Ха, это сейчас ты так говоришь, – сказал Дилан, а затем закинул свои руки мне на

шею и чмокнул в губы. – Но это потому, что ты можешь отправить меня домой, когда тебе

захочется.

На этот раз, когда он отступил на шаг, я отпустил его, шлепнув по заднице. Когда он

добрался до плиты и потер ладонью свою пострадавшую попку, он оглянулся на меня с

притворно хмурым выражением лица и пообещал, что я заплачу за это позже. И это было еще

одной причиной, по которой я смирюсь со всем, с чем придется, чтобы удержать Дилана в

своей жизни. Его врожденная способность делать даже самые мрачные дни чуточку светлее.

***

После того, как мы поглотили достаточно пасты, чтобы пробежать несколько

дополнительных миль на беговой дорожке в тренажерном зале Эйса завтра утром, мы

устроились бок о бок в уютной гостиной зоне перед камином на заднем дворе дома Эйса, и я

уютно свернулся рядом с ним. Его настроение слегка оттаяло после его приезда домой, и я

был доволен, что смог сделать это для него. Успокоить его, пока он переживал все это

дерьмо. Это сводило с ума – сидеть и смотреть, как спонсоры, режиссеры и продюсеры

продолжали отказываться от него, а когда он наконец–то рассказал мне, что роль в «First

Watch» сорвалась, мое сердце разбивалось из–за него. Я помню, в каком он был восторге,

когда рассказывал мне о выходящем фильме и что участие в нем, как воплотившаяся мечта,

поэтому сегодня эти новости стали самым большим ударом за последнее время.

Когда его рука обняла меня за плечи, и он притянул мое тело к себе, я положил ладонь

на его грудь и закинул ногу поверх. Когда я практически обвился вокруг него, Эйс взял мой

подбородок между своих пальцев, приподнял мое лицо к своему и трепетно поцеловал. И

вау…Кто бы мог подумать, что Эйс – один из самых ласковых мужчин на планете?

– Мне уже тошно от разговоров о себе, – сказал он. – Такое впечатление, что только

этим я и занимаюсь в последнее время. Как прошла твоя встреча с агентом?

Чеееерт. Я не знал, как Эйс воспримет это, поэтому вместо того, чтобы ответить, я

решил, сосредоточиться на первой части его предложения.

– Ой, ну не знаю. Мне вроде как нравится эта тема. Я немного эксперт в ней, – когда

тихий рокот завибрировал в его груди подо мной, я начала вываливать всю его статистику. –

Полное имя – Эйс Сэмюель Локк. Тридцать три года. Рост – почти 190 см и вес

приблизительно 100 кг. У тебя каштановые волосы, пронзительные, голубые глаза, и я бы

сказал двадцати–сантиметровый член, возможно плюс три или больше см…

– Ты серьезно? – спросил Эйс и сел прямо, а я чуть не опрокинулся с него. Я

потянулся и вцепился в его бицепс, чтобы удержать себя на месте. – Ты не мог узнать размер

моего члена из интернета!

Я сдерживал свои губы в серьезном выражении и наигранном шоке.