Ветер внезапно стих. Я смотрел, как завороженный на темную стену приближающейся воронки. Она гипнотизировала мой взгляд, не позволяя закрыть дверь и броситься внутрь корабля. Это, признаться, не помогло бы мне. Наш корабль, один из самых крупных в английском торговом флоте, напротив воронки смерча выглядел пылинкой. Его черный вращающийся конус освещался частыми вспышками молний. Мне, как человеку недостаточно набожному благодаря изучению наук, все равно показалось, что по ту сторону смерча находится ад.

Могучая сила оторвала наш корабль от поверхности воды, и ломая оснастку, закрутила его в черной пелене вращающегося соленого тумана. Корабль завыл, как живой, не имея возможности сопротивляться стихии. Мачты сломало, оторвало и замотало на канатах. Они с силой ударяли по палубе и бортам, нанося разрушения. Палуба не выдержала первой. Ее доски разметало, обнажив трюмы. Смерч высасывал оттуда людей, марроканские ковры и запасы провизии.

Меня тоже потянуло наружу. Я сопротивлялся до тех пор, пока что-то тяжелое не ударило меня по затылку. Свет померк.

Сознание приходило ко мне несколько раз, и каждый раз на мгновение. Я едва успевал понять, что вижу, как снова проваливался в темноту. Я помнил, как меня несло вместе с обломками корабля и другими несчастными в водовороте водяной пыли, потом мне запомнилось, как я барахтался в воде, прицепившись к доске, и наконец, в моей памяти отпечатался белый борт огромного железного судна, каких я еще не видывал.

В последний раз в себя я пришел в белой комнате, нет, скорее каюте, потому что чувствовал качку. Я лежал на кровати, совсем не похожей на корабельную шконку. Тело мое было укрыто белой простыней до груди. Мне подумалось, что это хорошо, что не с головой. Я мог бы предположить, что умер. К моей правой руке посредством иглы были присоединены тонкие прозрачные трубки, ведущие к бутылке с раствором. Имея познания в медицине, мне пришло на ум, что раствор имеет какое-то излечивающее свойство. Для пострадавшего в кораблекрушении я чувствовал себя неплохо.

Я огляделся. Обстановка в каюте была непривычной, готов биться об заклад, что такого материала, который присутствовал в интерьере и причудливых механизмах не производили ни в одной стране мира. Англия была на технологическом пике, а все прочие страны пытались ее догнать. Но даже у нее не было технологий для производства мягких, прозрачных и эластичных материалов, таких как трубки, не говоря уже о ящике с мерцающими лампами и издающем разнообразные ритмичные писки.

Жизнь снова закинула меня в такие места, в которые прочим вход закрыт. Виной ли тому моя избранность, или же это было наказание за данное самому себе обещание отказаться от путешествий, я не знал. Впрочем, я еще не был уверен, что спасся в одиночестве. В других каютах могли находиться другие матросы из экипажа "Марии Селесты". Я хотел бы взглянуть сейчас с глаза Гордону Коклюшу, соблазнившему меня в это путешествие. Хотя, рано думать, что нам не повезло. Медицина, судя по всему, на этом корабле была на более высоком уровне, и болезнь Коклюша могла оказаться излечимой без помощи индийских йогов.

Я услышал приближающиеся шаги. Мое сердце волнительно забилось, как перед встречей с неизвестным. Шаги замерли напротив моей каюты. Ящик справа от меня зачастил попискиваниями, что навело меня на мысль о совпадении сердцебиения с частотой писков. Дверь бесшумно открылась, и в каюту вошел человек, нет осел, нет человек. Наверное, у меня была повреждена голова. Я видел перед собой человека в белом халате, но с мордой осла. Морда широко, совсем не по-ослиному, улыбнулась мне и произнесла:

- Добрый день, как вы себя чувствуете?

Я не сразу нашелся, что ответить, моргал и тер глаза, в надежде увидеть более привычную часть человеческого тела. Напрасно, ослиная голова оставалась крепко сидеть на человеческих плечах.

- Хорошо, спасибо. Голова еще не совсем отошла после удара, но в целом, нормально.

- Просто удивительно, как вы здесь оказались? Да еще в такой странной одежде. Вы аниматор?

- Кто, простите?

- Вы из обслуги отелей, представление показывали туристам? На вас странная одежда была, как из прошлого. Вы играли пирата, видимо?

- Нет, что вы, я не показывал никакого представления. Я путешественник, врач и немного писатель. Мы шли в Ост-Индию на "Марии Селесте", но попали в жуткий смерч. Последнее, что я помню, это как наш корабль несло вихрем по кругу.

- Да что вы, на море тишина всю неделю вдоль всего побережья, не было никакого смерча, да их и не бывает здесь.

Доктор-осел уставился в меня фиолетовыми глазами и растянул губы в улыбке, показывая крепкие передние резцы. Я многое повидал в жизни, в том числе и лошадей, чей разум был сравним с человеческим, но морда осла и тело человека, вызывали во мне чувство несовместимого противоречия.

- Как называется место, в которое я попал? - Спросил я.

- Если вы о нашем судне, то это круизный лайнер "Дримлайн". Мы идем по кругосветному маршруту, зайдем и в Индию, в Мадрас. Если вам туда нужно, то можем забросить.

- Спасибо, буду признателен, но я отправился туда только ради своего больного товарища, который хотел получить лечение у местных йогов. Я бы вернулся назад, в Англию, раз цель моего путешествия пропала вместе с Коклюшем.

- У вас коклюш? - Встрепенулся доктор-осел и тут же натянул на лицо белую маску.

- О, нет, что вы! Гордон Коклюш, мой товарищ.

- Понятно. А как ваше имя. При вас не было никаких документов.

- Лемюэль Гулливер.

Осел усмехнулся и странно посмотрел на меня.

- Это ваши родители решили так вас назвать?

- Разумеется. Будучи младенцем, я никоим образом не имел возможности повлиять на выбор своего имени. Мне оно нравится.

- Да, я вас понимаю, выбор имени это свободный выбор. Но для вас, не определившегося, это немного странно. Вы же любите простые имена, Джек, Джон, Бил, и все в таком духе?

Мне показалось, что я чего-то недопонял в вопросе доктора-осла.

- Что значит, неопределившегося? Доктор, вы мне дали какой-то препарат, похожий по действию на опиум? Мне все время кажется, что у вас голова осла, вместо человеческой?

- Хм! - Доктор хмыкнул и снова уставился на меня фиолетовыми глазами. - Ваше состояние хуже, чем показывают наши приборы. Давайте-ка, я сделаю вам полный набор анализов и приглашу психолога. Поспите еще.

Доктор-осел взял тонкий шприц и воткнул его прямо в мягкую бутыль, питающую мой организм. Спустя несколько секунд нежное тепло растеклось по телу, и я уснул.

Не знаю, сколько времени я спал, но когда проснулся, в каюте горел искусственный свет. Мягкое освещение, идущее от вытянутых матовых колпаков вдоль стен, создавало легкий полумрак. Чувствовал я себя превосходно, кроме одного момента. Невыносимо хотелось посетить уборную. Жидкость, заливаемая мне в вену, искала выход. Не желая никого беспокоить, а более того, не имея на это никакого времени, я самостоятельно выдернул иглу и поднялся. Голова немного кружилась, но я чувствовал в себе силы передвигаться самостоятельно. Дверь не была запертой. Она поддалась моим усилиям, и я оказался в полуосвещенном коридоре. Там было пусто, и спросить про место для отправления естественных надобностей было не у кого. Однако, терпеть я не мог.

Под моими босыми ногами лежал ковер, и ступать по нему было приятно. Неожиданно, дверь в каюту открылась и в коридор вышла женщина в полупрозрачном пеньюаре. Она не заметила меня.

- Извините, леди! Я здесь впервые, не подскажете, как мне попасть в мужской кабинет?

Женщина обернулась. Я чуть не избавился от своей проблемы, когда увидел, что у нее вместо человеческого лица настоящая тигриная морда.

- А, ты тот самый неопределившийся, которого мы спасли, видимо? - Промурлыкала она, манерно играя глазами и сверкая мощными клыками. - Что, муки выбора чуть не привели тебя к суициду?

- Простите, я бы с удовольствием пообщался с вами, но боюсь оконфузиться на ваших глазах. Где здесь туалет?