Мужчина тем временем медленно прошел к своему столу. Было четыре вещи в нем, которые сразу же бросались в глаза: рост, плечи, волосы и глаза. Ты смотрел на этого великана и думал: господи, я что, в Йотунхейме? Что за снежный человек? Да, роста в этом малом было никак не менее ста девяноста сантиметров, скорее даже сто девяносто с хвостиком. Когда же, вдоволь удивившись росту, ты пытался нащупать у громилы голову, твой взгляд натыкался на белые волосы. Блондин, о да, и никакой перекиси. Никаких примесей рыжего, русого, пепельного, желтого, которые получаются, когда имеешь дело с окрашиванием. Такими светлыми могут быть только природные блондины. Фокусируя взгляд на голове, ты замечал и глаза. Глаза были под стать волосам – ярко-голубые, я даже со своего места видела их цвет. Необыкновенной ширины плечи раздавались в стороны, словно крылья.

Многие люди с излишне высоким ростом чувствуют себя неуютно, они неуклюжи, нескладны, и ходят так, будто стесняются своего тела. Но только не этот тип. По походке и движениям было ясно, что он ощущает себя комфортнее, чем все окружающие. Рост и габариты ничуть не мешали ему. Он привык с ними жить, как люди привыкают к родинке над глазом. Он не ощущал никаких неудобств, а достоинства, которыми обладал, были слишком привычны, чтобы обращать на них внимание. Вообще мужчина производил впечатление человека, которого нисколько не заботит собственная внешность.

– Внимание, знатоки: вопрос, – шепнула я Наташе. – Где я его видела? Время пошло.

– Мы предполагаем, что это было на вручении сертификатов в начале лета, – приняла игру подруга.

– Один из фээсбешников! – с трудом вспомнила я. – Но тогда он выглядел иначе!

– Вовсе нет. Просто тогда он сидел, и мы видели лишь его голову, да и то сбоку.

Воистину в полный рост мужчина производил совсем иное впечатление.

– Не могу поверить, что дед свалил на пенсию…

– Пусть поднимется староста, – произнес мужчина, сев за стол и раскрыв журнал.

Гранин поднялся молниеносно, не говоря ни слова. Похоже, что шокированы были все.

– Назовитесь.

– Гранин Владимир Сергеевич.

– Вольно, Гранин. Садитесь.

Снова тишина. Пока мужчина делал пометки в журнале, я наблюдала за ним, делая в уме свои личные пометки относительно его внешнего вида. Белые волосы, длиной, навскидку, четыре-пять сантиметров, были уложены назад, полностью открывая лицо. Южный загар выглядел на нем очень необычно.

– Как, он сказал, его фамилия? – шепнула я Наташе.

Благо, что мы сидели на последней парте, и мужчина не мог услышать нас. А если и слышал, то неразборчивый шепот.

– Вроде Шувалов.

Блондин поднялся и сел на край стола. Скрестив руки на груди, он окинул изучающим прищуром изумленную аудиторию. Ткань рубашки заметно натянулась в плечах.

– Для тех, кто не расслышал с первого раза, повторю, – сказал он, глядя в нашу сторону, – Роман Григорьевич Шувалов.

Если верить ощущениям, щеки у меня были свекольные.

– А теперь, если вы не против, давайте знакомиться. Пусть каждый назовет себя.

Зарекшись произносить что-то вслух даже шепотом, я открыла блокнот и начеркала послание Натахе:

«Как он услышал?»

«Не знаю, – написала подруга. – Но он странный. Он пугает меня».

«Посмотрим, что будет дальше», – дописала я.

Трудно было признать, что этот посторонний мужчина – наш новый преподаватель. Он выглядел не так, как должен выглядеть препод. Наверное, это какой-то розыгрыш, и через пару минут в аудиторию войдет дед, посмеиваясь над нами. Но мужчина спокойно осматривал студентов и никуда не собирался уходить. Некоторые из наших настолько перепугались, что спрятали телефоны в сумки. Я и сама ощущала какой-то иррациональный страх. Не знаю, чем он был вызван в большей степени – внешностью или поведением мужчины.

– Первый ряд, начинайте.

Студенты начали по очереди приподниматься и называть себя по имени и фамилии. Я еще ни разу не видела такой дисциплины в нашем стаде. Мы с Натахой назвались последними.

– Годится, – произнес мужчина, когда перекличка кончилась.

На своем насесте в виде стола эта важная птица видела каждого в аудитории, замечала любое движение.

«А он не промах, – написала я. – Видела, как построил всех? Как в армии».

«Да его все боятся. Неужели не чувствуешь? Опасность в воздухе».

Действительно, страх был. Мужчина появился слишком внезапно, шокировал габаритами и манерой общения. Мы все ожидали увидеть деда, а появился этот Йети, с которым неясно было, как лучше контактировать, и контактировать ли вообще.

Пока этот посторонний мужчина выяснял у группы что-то относительно предмета (большинство до сих пор изумленно молчало, не рискуя вступать в диалог), я рассматривала его исподтишка, и Натаха делала то же самое. А что нам еще оставалось? Он был одет в темно-серую однотонную рубашку и классические черные брюки с черным же ремнем. Простая одежда выглядела на нем странно из-за внешности.

«Взгляни на его ступни», – написала Наташа.

Я приподняла голову и обомлела.

«Навскидку размер 46-47. Иисусе милостивый».

«…Говорит атеист».

«Конечно, чтобы поддерживать такой рост, нужна соответствующая опора».

Мужчина коротко и сухо описывал предстоящий учебный план, а также нюансы балльно-рейтинговой системы по отношению к его предмету. Никто не перебивал его и не задавал вопросов, хотя часть из сказанного была неясна. Все просто боялись. Неизвестно, как он отреагирует, если вмешаться, поэтому благоразумней было молчать и записывать важное в блокнот. Но стук в дверь прервал спокойную мужскую речь.

– Роман Григорьевич, можно Вас на пару минут?

За дверью показалась замдекана, Татьяна Васильевна, очень взбалмошная и излишне экстравагантная женщина за сорок. Шувалов молча вышел и прикрыл дверь. И что тут началось! Аудитория буквально превратилась в серпентарий, заполненный шипящими змеями – все начали перешептываться между собой. Было забавно наблюдать, как одногруппники приходят в себя. Девушки моментально полезли в сумочки и подоставали зеркала, чтобы проверить, достаточно ли сногсшибательно они выглядят. Удивительно то, что большинство из них уже давно живут с парнями или состоят в серьезных отношениях. А все туда же. Увидели мужчину – надо прихорошиться.

– Девчата засуетились прямо, – ухмыльнулась я.

Наташа улыбалась на грани смеха.

– Итак, мы можем наблюдать, как самки всей стаи реагируют на появление нового вожака, – добавила я голосом Дроздова.

Наташа не выдержала.

– Васильевна его надолго забрала, – безапелляционно заявил Гранин. – Не просто так же она приоделась.

– Вам верится, что дед свалил на покой?

– Вообще нет!

И тут все начали по очереди, уже в полный голос, высказывать свои впечатления. Особенно девочки. Мы слушали, стараясь ничего не упустить.

– Я так офигела, когда он зашел!

– Я тоже! Как будто дар речи потеряла!

– Пипец, он такой огромный.

– Я в жизни таких не видела.

– Да-а-а. А глаза видели?

– А плечи? Рубашка вот-вот порвется.

– А волосы? Наверняка перекись.

– Он так странно разговаривает.

– Да, почти без эмоций. Я еле как в себя пришла, вообще не ожидала такого поворота.

– Голос у него, прямо как у Жеглова, – вмешалась я в общее щебетание.

На меня обернулось множество непонимающих лиц.

– Как у кого?

Я опешила. Наверное, не расслышали.

– Жеглова.

– Кто это?

Нет, не утешай себя, они все расслышали.

– Ну, Глеб Жеглов и Володя Шарапов! – воскликнула я.

Тщетно. В глазах одногруппников не проскочило ни искорки понимания.

– О ком ты говоришь?

– Ну как же? «Вор должен сидеть в тюрьме! Я сказал!»

На меня смотрели, как на идиотку. Мне хотелось засмеяться и заплакать.

– Опять ты о своих доисторических сериалах?

– Это многосерийный фильм. И он советский.

– Про войну, что ли?

– Если в твоем понимании «военный» и «советский» – одно и то же, то да, про войну.