Комментарий к Часть 3.
Всем привет! Вот и продушка. Простите, что не написала вчера. Были некие дела. Но теперь я вся ваша))) И да, народ, чего вы меня так не любите? Где отзывы? Не обижайте автора, напишите комментарий. Хотя бы смайлик!!! Вы не подумайте, что я вам приказываю, просто как-то обидно, что меня никто не поддерживает((( С уважением, Настя^^
========== Часть 4. ==========
Спустя два дня.
В голове было много мыслей. Всё казалось подозрительным. Ты больше не чувствуешь безопасности. Твоё сердце трепещет от каждого шороха. Страх. Страх за собственную жизнь, которую ты уже продумал вдоль и поперек. Страх за жизни близких. Это просто ужасно. Чувствовать себя беспомощной. Однако это вовсе не так.
Елена теперь жила в доме Сальваторе, который братья переписали на неё. Она никогда не ходила одна. Близкие боялись за её безопасность, поэтому не оставляли без присмотра.
Сейчас девушка вместе с Кэролайн шла в школу. Повсюду ходили толпы людей, ездили машины, бегали дети… Брюнетка постоянно оборачивалась, смотрела по сторонам, проверяя, нет ли рядом кого подозрительного. Подруга, что шла по правую сторону, заметила её реакцию и бережно взяла за руку.
— Успокойся, всё хорошо, я с тобой. — От этих слов Гилберт всё же пришла в себя, однако сердце угомонить не удалось. Слава богу, скрывать эмоции она умела. По крайней мере, внешне. Но для родных её душе людей она всегда была открыта и не пряталась за масками.
— Кэр, тебе легко говорить! Тебе шестьсот лет, а мне всего семнадцать! — Кареглазая нервно повернула голову на дорогу, после чего вновь устремила свой взгляд вперёд.
— Так! — перед ней встала блондинка и встряхнула за плечи. — Ты — Елена Гилберт, сильная и храбрая девушка, которая никогда не сдается. Так что возвращайся, подруга!
— Да, ты права, — вздохнула брюнетка. Ей была приятна поддержка подруги, ведь когда она потеряла родителей, именно Кэролайн помогала ей не сломаться. Помнится, она спасла её от самоубийства и поклялась, что больше не оставит одну. Да, она жила в этом мире не первое столетие, однако, несмотря на это, не теряла человеческих чувств: доброты, искренности, сочувствия, жалости, дружбы, любви…
Елена резко остановилась. Она вновь посмотрела налево. Через дорогу она заметила что-то блестящее в кустах. Девушка прищурилась, вглядываясь туда. Там точно что-то было. Вернее, кто-то.
— Стой здесь, я скоро, — послышался голос подруги, отчего кареглазая вышла из ступора. Свист ветра, поворот головы — и Кэролайн уже нет рядом. Елена поняла, что она пошла проверить тот самый куст, поэтому снова повернула голову в его сторону. Там уже не было ничего блестящего и подозрительного, лишь шелест листвы.
Вновь свист ветра, и Кэролайн опять стояла рядом. Увидев в глазах брюнетки вопрос, она приложила указательный палец к губам и, взяв её под руку, повела вперёд. Когда они прошли несколько шагов, она посмотрела на всё ещё ничего не понимающую подругу и тихо шепнула на ушко:
— Дойдём до школы — объясню.
И вновь напряженная тишина, прерываемая лишь топотом обуви. Елена вновь стала бояться. Теперь уже не только из-за угрозы жизни, а из-за того, что ей страшно было узнать, что собиралась объяснить ей Форбс, как только они дойдут.
И вот на горизонте появилось здание, возле которого крутились старшеклассники. Обычные люди, живущие подростковой жизнью. Они искренне улыбались, некоторые задорно смеялись над ненавязчивой шуточкой или анекдотом. Кто-то наигранно дулся на парня из-за какой-нибудь мелочи, после чего от простого цветочка, только что сорванного с клумбы, мило улыбался.
Это так… нормально?
У этих учеников не было проблем, забот. Разве что домашние задания: учебники, оценки, нервы… Это звучит плохо, но именно это и является обычной жизнью подростка. По сравнению со сверхъестественным — это мелочь, которую все пережили, а кто-то и не один раз.
Девушки, не показывая своих эмоций, спокойно вошли во двор школы, минуя завистливые взгляды в сторону Кэролайн Форбс, которая являлась для некоторых в каком-то роде авторитетом, а для некоторых — грязной сучкой, ведь за этой девушкой бегали самые желанные парни школы.
Они, как глупые мальчишки, пытались получить от неё хотя бы воздушный поцелуйчик, однако она не готова положить ещё одну проблему себе на душу. Она вампир, поэтому с обычным смертным ничего серьезного не выйдет. Его через некоторое время придётся бросить, а зная, какая Кэр добрая, это будет не просто.
Обе подруги тихо шли по коридору, натянуто улыбаясь прохожим. Елене всё не терпелось узнать, что ей объяснит вампирша. И вот они зашли в женский туалет. Там было не так много девочек. Всего две. Они мыли руки и о чём-то оживлённо разговаривали. Вскоре они покинули помещение, и девушки остались наедине.
— Елена, — голубоглазая легонько прижала её к стене, — это точно был вампир. В кустах был вампир. Я раньше тебе это не сказала, так как за нами могли следить. Я не смогла его догнать, так как он, когда увидел меня, тут же исчез, но я заметила фотоаппарат у него в руках. Это значит…
— Он нас фотографировал, — закончила за неё вторая.
— Да. Но ты не бойся. В школе полно наших друзей. Тем более я рядом, — улыбнулась блондинка и перешла к серьёзному: — Значит так, у меня сейчас история, а у тебя химия. Эти кабинеты находятся в разных концах коридора, так что, если увидишь что-нибудь подозрительное или, что ещё хуже, кого-то подозрительного, тут же звони мне или пиши смс, ясно?
— Ясно.
***
Кэролайн сидела за столом. Прошло пять минут урока, а учителя так и не было. Однако блондинке было совершенно не до этого. Тем более что она знала историю как свои пять пальцев. Всё-таки жила в то время. Вдруг дверь кабинета открылась и внутрь вошёл преподаватель. Класс поздоровался с ним, поднявшись со своих мест, после чего сел обратно.
— Эм… — начал учитель. — Сегодня мы проходим…
— Двадцатые, — подсказала темноволосая девушка с первой парты.
— Точно! Двадцатые. — Он стал писать тему урока на доске. — Итак, что мы знаем про двадцатые? Это время считается эпохой джаза. В течение этого периода джаз влиял на многие сферы культурной жизни Америки, в особенности на массовую культуру. Основным фактором его популярности стало начало регулярного радиовещания (1922), благодаря которому даже американцы, живущие вдали от мегаполисов, могли знакомиться с новыми стилями музыки, не покидая своей гостиной. Проводились трансляции выступлений любительских групп и биг-бэндов из таких музыкальных столиц, как Нью-Йорк.
— Вообще-то, как Нью-Йорк и Чикаго, Рик, — поправила Кэролайн. — То есть мистер Зальцман.
Замирание сердца. Всего сердца. Ты не можешь ничего сказать, ничего сделать. Мел, который был у тебя только что в руке, падает на пол, оставляя на нём белый порошок. Всё вылетает из головы. Мир рушится перед глазами. Ты не слышишь, как тебя зовут ученики.
Ты видишь только её. Её восхитительные глаза небесного цвета. Её платиновые волосы, по сравнению с которыми меркнет даже золото. Её прекрасную улыбку, направленную на окно, где на улице бегают дети.
Ты забываешь, как дышать. Воздуха просто не хватает. Перед глазами проплывают воспоминания. Ваши воспоминания. Трудно сдерживаться, чтобы не подойти к ней и не обнять.
Твоя девочка сейчас в двух шагах от тебя, а ты не можешь ей даже сказать что-нибудь ласковое, ведь ты сейчас не в своём теле, да и она не помнит тебя. В этом как раз-таки ты сам виноват.
Из ступора преподавателя вывело то, что ученики стали складывать свои вещи и, болтая о чём-то, выходить из кабинета. Ты резко мотаешь головой, отбрасывая все мысли, что были у тебя в голове, быстро моргаешь и спрашиваешь:
— А куда вы все собрались?
— Мистер Зальцман, вы весь урок простояли без движения, что даже и не услышали звонка? — усмехнулся какой-то парень, после чего вышел из кабинета.
Наконец-то ты остался один. Без напряженных взглядов, не позволяющих расслабиться и просто подумать о своём. Правда, ты в кабинете остался не совсем один. Та, о ком ты сейчас думаешь, с взволнованным лицом подошла к тебе и стала… трогать ладонью твой лоб?
