Встретившись взглядом с Крохой, который стоял, прислонившись плечом к стене у входа в душевую, растерялась на мгновение, а потом пробормотала: «Да пофиг на все!», сама себя удивив.

— Пойдем, — пробормотала, глядя прямо в его большущие, переворачивающие всю душу глаза, — потрешь мне спинку!

Мне показалось или правда у него на мордочке появилась усмешка. Пошла вперед, так и не поняв, пойдет он за мной, или нет. Поймет ли, что так мне нужен?

Пошел, и даже позаботился о задвижке на двери. Громкий щелчок заставил вздрогнуть, по спине пробежали мурашки от сладкого предчувствия. Захотелось вдруг заплакать, что я тут же и сделала, уткнувшись в шерстяную грудь. Но длилось это совсем недолго. Скоро я забыла обо всех огорчениях этого дня. Другие переживания заполнили без остатка. В итоге до душа добрались нескоро. Вот уж не думала, что раздевание, когда одежду с тебя снимает мужчина, может быть таким возбуждающим. И ведь выглядело это сначала так невинно, он даже не касался меня ни разу, хотя как это возможно — не понятно, и когда на теле остались лишь трусики, я уже готова была взвыть от возмущения. Что за садизм — не дает мне пошевелиться, грозно урча, стоит попытаться оторвать руки от бортика огромной ванны, и сам ничего не делает. А я то размечталась! Может, наказывает за то, что не подавала никаких знаков с того самого момента, как узнала, кто он?

Злая и дрожащая, я вступила в ванну, потянувшись, чтобы включить душ. Может все проще, и он просто так и не понял, чего хочу? Стало ужасно обидно. Чтобы еще хоть раз его попросила! Лапа вдруг легла на мою кисть, не давая переключить воду. И как так бесшумно оказался за спиной? Первое прикосновение ударило словно током. Хотела развернуться и обнять, но Кроха опять не дал, диктуя свои правила. Ну и пусть. Оказывается, покорно выполнять все, что от тебя хотят, тоже может быть очень… увлекательно.

Мягкими толчками, Кроха заставил меня сделать несколько шагов и замереть в самом центре ванны, медленно заполняющейся водой. Сам он несколько раз обошел меня вокруг, негромко урча, будто что-то напевая, смотря при этом такими глазами, что вся кожа покрылась мурашками. А потом начал выполнять мою просьбу, да только совсем в своем духе. Его влажный язык вдруг коснулся поясницы, задержался на месте, скользнув к очень чувствительной точке внизу позвоночника, а потом медленно пошел вдоль вверх. Я боялась дышать, ощущая движения жесткого, словно ершик языка. Кожу, где он касался, начинало покалывать и жечь, словно по ней ведут утюгом. А когда прикосновение оказалось между лопаток сердце дало сбой и подогнулись колени. Упасть, конечно, мне не дали. Крепко ухватив за ребра под грудью, мучитель начал лизать от шеи к плечам. От его касаний мышцы под горящей кожей превращались в желе. Я ни о чем не думала и ни о чем не жалела, отдаваясь во власть новых ощущений. Казалось, что только это самое правильное, что именно это мне сейчас и нужно делать.

Мне повезло ощутить, что значит быть полностью вылизанной, как котенок. И главное, Кроха не пропустил ничего, ни одно местечко не осталось в обиде. Вспомнить только, как этот мерзавец лизал грудь, словно добравшись до рожков с мороженым. Приятно, конечно. Однако, когда шершавый как терка язык добрался до пульсирующий жилки на запястье, мир качнуло гораздо сильнее.

В общем — вымыл он меня без всякого душа, да так, что под конец связь с реальностью оказалось потеряна напрочь. Как переместились из ванной в кровать, и что там происходило, и происходило ли что-то еще не запомнилось совершенно.

Проснулась уже среди ночи, сонно поняла, что к спине прижимается Кроха, ощутила счастье оттого, что грудь покоится в его лапе и снова уснула. И только утром, забывшись, потянулась сладко, ощущая, что выспалась как никогда. Открыв, наконец, глаза увидела, что мой дружок тоже не дрыхнет, внимательно глядя на мое извивающееся тело. Замерла под его взглядом, стыдно вдруг стало, оттого, что вчера сама-то получила все, а его опять оставила без сладкого. Предложила, чуть нервничая:

— А может опять в бассейне? Как тогда? Под водопадом? Ведь тебе там понравилось?

Долгие секунды Кроха помалкивал, словно раздумывая, склонив голову на бок и не отрывая от меня взгляда. А потом спрыгнул на пол и легко поднял на руки. «Почему бы и нет», — читалось в озорно сверкнувших глазах. Крепко обняла его за шею, надеясь, что он не станет меня швырять в ледяную воду. Хотя, в общем-то, с ним я была готова на все. Часа два у нас по-любому есть.

С ужасом вспомнила об Оле, которой ведь могло прийти в голову тоже пойти в бассейн, когда уже все завершилось. Обрадовалась, услышав коптер, видимо Рысь опять летала в город с утра пораньше. Высказав Крохе, что нам крупно повезло в этом плане, получила в ответ его жалостливый взгляд, мол, неужели думаешь, я не знал? Вот ведь… Ну и славно. Приятно, когда за тебя думает кто-то другой.

В результате, вполне довольные друг другом, побрели одеваться. То есть это я одевалась, а Кроха меня сразу покинул. Убедившись с помощью огромного зеркала, что выгляжу отлично в новом камуфляже, и что крепкий сон явно пошел на пользу, отправилась на запах бодрящего кофе из столовую, где уже колдовала Рысь. Удивилась, что ребята тоже тут. Марат слегка заспанный, а Серж, напротив, бодрый и смешливый, приветствовали меня, словно переживали за мое самочувствие и были ужасно рады моему возвращению. Кроха задумчиво вылизывал свою плошку.

— Ну что — сегодня в ГОК? — я благодарно кивнула Оле, с внезапно прорезавшимся аппетитом вгрызаясь в бутерброд с ветчиной. Вот, что значит физические упражнения с самого утра.

— Ага, — Марат что-то рассматривал в визорах. — Если ты готова, то нас ждут через два часа. Рысь, успеем долететь?

— Вполне.

— Кстати, судя по карте, там рядом красивые места, — заметил Серж, выводя на голоэкран панораму очень зеленых полей с небольшими холмами. Даже заметила парапланериста и сердце екнуло.

А ведь я еще так и не опробовала свою покупку. Надо захватить, вдруг случай представится. Ребятам говорить не стоит, чтоб не напрягались. Относятся, понимашь, ко мне, как к кисейной барышне!

Захватив увесистую сумку с парапланом, отнесла ее в коптер, пока ребята общались с Виком, подъехавшим на катере пожелать доброго утра. Вот и славно. Если ГОК и испортит мне настроение, есть отличный способ его поправить!

Уже в коптере, я, наконец, добралась до своей почты. Визоры мягко распаковали входящее сообщение от незнакомца. И снова в стихах:

Штили выметая облаками

И спускаясь с этих облаков,

Штормы ходят с мокрыми руками

И стучатся в стекла маяков.

Это все не очень-то красиво, –

Вечера уходят без следа.

Огонек лампады керосинной

Светит на ушедшие года.

Разорви сомнительные путы,

Как ты есть предстань перед грозой.

Линия страдания как будто

Тянется за черный горизонт.

И как будто страшную потерю

Океан оплакивает мой,

Как несостоятельный истерик

Бьется все о камни головой.

Мы переживем все эти муки,

Мы вернемся к синим чудесам,

Тяжкую замедленность разлуки

На кострах мы пустим к небесам.

Белым чайкам сухари мы скормим,

Песням продадимся мы в рабы,

Будем понимать мы эти штормы

Как желанный повод для борьбы.

Ю.Визбор

‘Как желанный повод для борьбы’, – повторила я про себя, пробуя на вкус эти слова. А что? Мне нравится. Пусть от меня не ждут ничего, пусть заявляют ‘никакой политики’. Пусть не получается что-то, но это ведь не повод опускать руки. Как же правильно — да, именно это должно стать моим кредо. Пусть все эти штормы жизни — будут для меня желанным поводом для борьбы.

Легко, однако, сказать, а трудно сделать. Кажется, лишь кадавр заметил мое состояние. Во всяком случае, его ушки повернулись в мою сторону и как-то очень одобрительно шевельнулись.

Серж вроде бы дремал, опустив на глаза визоры и затемнив стекла. Марат в кабине Рыси, тоже помалкивал и голоэкран для связи не включал. Оля и то казалось сегодня более молчаливой, чем обычно. С кажущейся легкостью управляла коптером, несущим нас в загадочный ГОК.