— Вик, ты говорил, что тут может быть опасно.

— Опасно? Да. Пакицеты. Такие большие выдры. Они могут выбираться на пляж. Да. — А сам весь приосанился и смотрит орлом, словно только и ждет, чтобы появились, а уж он-то в два счета с ними разделается. Как-то мне это уже не очень нравилось, невольно положила руку на кобуру.

Ну, вот и вход в гроты близко, справа промелькнуло стремительным броском коричневая тень в полосочку, прилипла чуть в стороне от прохода — и уже не по-звериному, а вполне по-человечьи — на двух ногах, уши торчком, и вид уже совсем не ленивый. Ну, Кроха! Что за шпионские игры?! Однако рука на кобуре у меня расслабилась. А Вик наоборот, посчитал появления зверя плохим знаком, решив, наверное, что всё — ужас близок, прекратил свою болтовню и пытался трясущимися руками курки взвести. Да, герой! При взгляде на эту картину даже смех разобрал, ну не чувствовалось опасности в таком райском месте, да и Кроха вдруг очень безмятежным выглядеть начал. Это и успокоило меня окончательно. Чисто из хулиганских побуждений, сложив ладони рупором, крикнула в расщелину:

— Выходи, мерзавец, на честный бой! — и засмеялась.

А напрасно я так — хорошо смеется тот, кто смеется последний. Слева и справа от прохода выскочили две громадных кучи водорослей и зигзагом рванули вглубь расщелины. Револьвер вдруг оказался в руке и красный треугольник из точек прицела сам собой начал сходится на спине левой фигуры, прежде чем до меня дошло, что бегут эти ‘водяные’ не ко мне, а от меня. А потом заметила камуфляжные штаны с приметными берцами под накидкой, изображающей водоросли, после чего оставалось сдержать невольные нецензурные выражения — чуть не пристрелила идиотов! — и, сунув револьвер в кобуру, крикнуть вслед:

— Сержио, Марат, а ну идите-ка сюда, разгильдяи! Стрелять не буду!

В душе все бурлило, то ли от обиды на идиотский розыгрыш, то ли от сильного желания ‘пошутить самой’. А правда, устрою-ка я им сейчас ‘сюрприз’!

Тем временем, к двум высоким фигурам прибавилась понуро ковыляющая и гораздо более мелкого роста третья — Рысь, предательница. Всё верно, катера, кроме нашего, нет, не по воздуху же они сюда попали. Точнее — именно по воздуху! И кому такая идея в голову пришла — следить за мной?

— Так-с, — самым зловещим образом проговорила я, уперев руки в бока. Только бы не сказать лишнего — хоть и заслужили, но воспитывать их бесполезно, да и не в моих правилах. А при мысли, как они сейчас отреагируют на братишку, даже чуть не рассмеялась! — Присяжным все ясно, но к этому вопросу мы вернемся позднее, а пока — раз уж все в сборе, позвольте представить вам нового члена команды.

Окинула взглядом замершие фигуры — парни застыли, отчего внутри у меня разлилось тепло. Красавцы ведь, держатся здорово, хоть и побледнели оба. И позвала: ‘Кроха!’.

Кроха не подвел — боковым прыжком появился перед публикой и приземлился в положение ‘на четырех’, игриво припадая на передние лапы. Интересно, а ведь сделал точно, как хотела, мысли, что ли, читает?

Дальше всё произошло так быстро, что понятно стало, когда дополнила впечатление замедленным повтором в визорах. Глаза увидели, как странно дернулась фигура Марата, выбрасывая левую руку в хлыстообразном движении снизу вверх на уровне бедра, одновременно вскидывая правую за шею, и сразу услышала резкий звук удара металла о металл.

А потом Кроха не спеша обнюхал неизвестно как появившийся в его лапе странный нож и, потянувшись вперед, повторил процедуру обнюхивания с рукоятью воткнувшегося перед ним второго. Задумчиво склонил круглую голову набок, оглядев замершие перед ним фигуры, и на трех протопал прямо к ним. Марат попытался было отодвинутся, но Кроха ухватил его лапой за правую руку и вернул пойманный нож. Отошел на пару шагов назад, опять склонил голову на бок и вдруг резко зарычал, вскидываясь вверх.

Глаза опять пропустили момент движения, а следующими миг передо мной возникла скульптурная группа — Марат с расширенными глазами и зажатым в левой руке, острием вниз, ножом, и Кроха — присевший и положивший левую лапу на правый бок Токаева. Но люди — не статуи, и через миг ‘скульптура’ распалась — нож выпал из ослабевших пальцев админа, тихо звякнув об камешек, а мой зверь не спеша поднялся на задние лапы. Застыл столбом теперь только Марат — лишь шевеля нижней челюстью в попытке то ли сказать что-то, то ли сделать вдох.

Кроха несильно ‘похлопал’ его по разным частям туловища, будто отряхивая пыль, и видимо слегка толкнул, потому что ‘статуя’ сделала два шага назад, уперлась спиной в камень и сползла по нему, закатывая глаза.

- ‘Уф, зуб острый, — сказал Акела, обнюхивая ямку, оставленную ножом, — но житье в человечьей стае испортило тебе глаз, Маленький брат — я бы успел убить оленя, пока ты замахивался…’, – произнес сдавленным голосом Сержио, плавно вынимая руку из кармана и зачем-то растопыривая на ней пальцы.

— Что? — кажется, я тут единственная, кто ничего не понял. Вон, даже побледневшая как мел Рысь, прижавшаяся к стене расщелины, выглядит более осведомленной.

— Киплинг, — еще более непонятным голосом произнес итальянец. Возникло впечатление, что у него в горле застрял слишком большой кусок.

Впрочем, на его месте я бы, наверно, тоже переживала — Кроха встал ‘на носочки’, оказывается, он так тоже умеет, и теперь, положив лапы на плечи оператора, заглядывал ему в глаза сверху вниз.

Непонятная сцена длилась всего пару секунд — я четко увидела, как медленно пошел вниз кадык, будто итальянец, наконец, проглотил ‘слишком большой кусок’, и несчастный Серж просипел:

— Да, я думаю, мы друг друга поняли…

Кроха вроде как кивнул и совершенно фривольной походкой, уже на четырех, двинулся к Рыси, где подсунул мохнатую башку под вялую руку, дескать — ‘чеши!’. Ольча неохотно выполнила требование, и ‘в благодарность’ была сбита на землю и облизана, если не сказать — умыта.

После этого душа она начала осторожно, а потом все энергичнее отбиваться, а я отошла к Сержио, который все еще стоял возле упавшего Марата и копался во внутренностях своего камуфляжа, наверно искал, чем привести того в чувство.

— Хоть кто-то может мне объяснить, что тут произошло?

— Давненько меня так не строили… — пробормотал про себя оператор, не прерывая поисков.

— Серж!

— О, простите, сеньорита. Простое распределение ролей в команде. Он показал самцам, что может любого сделать как угодно и в любой позе и предложил обращаться в любое время. Самочкам… то есть леди показал, что строг, но справедлив, а если они отзывчивы, то еще и мил. И теперь мы его прайд и можем рассчитывать на защиту и добычу, пока согласны оставаться в данных рамках… — и, пока я не вспылила от этой галиматьи, прошептал резко изменившимся голосом, одними губами. — Господи, Диана, где ты нашла это чудовище?

Упомянутое ‘чудовище’ развлекалось, их шумные игры с Рысью начали вызывать у меня недовольство — наглый комок шерсти уже успел растопить ледок опасения и, заодно выяснив, что девушка боится щекотки, тут же этим воспользовался. Вследствие чего верещание было слышно минимум километра на три. Хотя, после вопроса Сержа, мохнатое недоразумение тут же повернуло свои эхолокаторы чуть не на сто восемьдесят градусов — в нашу сторону, впрочем, никак своего неудовольствия не высказало, и безобразия тоже не прекратило. Оставалось честно ответить на вопрос:

— Мама на день рождение подарила.

— Мама… — Сержу, похоже, изменила его обычная манера, и он произнес сквозь зубы. — Да с такой мамой…

Резко оборвав себя, Моретти нагнулся к Марату, видимо найдя необходимое, и скоро админ начал подавать признаки жизни.

— Сержио, — отрывать его от пострадавшего не хотелось, но надо было ковать железо, не отходя от кассы, — сейчас не время, но пообещай, что позднее все мне подробно расскажешь и объяснишь.

— Конечно, сеньорита, я буду в полном вашем распоряжении.

— А что с Маратом?

— О, не волнуйся, Ди, я не врач, но отчего-то уверен, всё будет прекрасно уже через пару минут…