– Был транспорт, – улыбнулся Рагнор. – В последнюю вылазку отряд Блэкторна подорвал их допотопный грузовик.

– Последняя вылазка Блэкторна была месяц назад, – шикнул Рафаэль. – За это время можно достать и не один допотопный грузовик. Я предлагаю так, – он провёл по карте рукой, увеличивая тыл противника. – Мы заходим с тыла и оставляем на карауле Катарину и Элиаса.

– А почему не меня? – возмутился Рагнор.

– Да вы с Лосс друг другу глотки перегрызёте, если останетесь дольше, чем на десять минут! – вмешался Имасу.

– Магнус, Рагнор, Имасу, вы прикрываете, – парни кивнули, и Сантьяго продолжил: – Остальные идёте за мной, и смотрим по ситуации.

– Импровизация – наш конёк, – усмехнулась Катарина.

– Даю вам время на отдых после обеда, а теперь за работу, – Рафаэль подхватил белоснежную гимнастёрку, какие носили все имеющие военный чин, и направился к выходу.

Время до обеда Магнус провёл в тренажёрном зале и на патруле Коммуны. В столовой, которой пользовались лишь раз в день – завтрак и ужин вводили, как вакцину – уже сидел хмурый Саймон и разглядывал набор тюбиков с белками, жирами и углеводами перед собой.

– О чём думаешь? – к нему подсели Магнус, Рагнор и Катарина.

Парень вздохнул.

– Сложно представить, что это, – он поднял вверх тюбик с порцией углеводов, – всё, что нам светит до конца дней.

– Ну, возможно, ты доживёшь и до лучших времён, – хмыкнул Рагнор, выдавливая содержимое тюбика себе в рот. – Когда туда начнут запечатывать мясо и картофель.

– Неужели ты помнишь, какой еда была раньше? – усмехнулся Саймон. – Тебе же вроде было всего два года.

– Нет, – помотал Фелл головой, делая глоток воды. – Мать не успела ознакомить меня с радостями прошлой жизни, когда еда ещё была доступной.

– А чего это ты так из-за этого расстроен? – спросила Катарина, кладя ладонь на плечо парня.

– Я всё не могу забыть нападение Нежити на наш отряд, – он потянулся к стакану воды. – Тот старик из поселения сказал, что нам не дано многого понять и принять. Что мы лишены даже элементарного – вкуса нормальной еды.

– И это так сильно тебя задело? – Магнус внимательно смотрел на лицо друга.

– А тебя бы не задело? – Саймон поднял на него глаза.

– Сомневаюсь, что придал бы значение словам Порченного, – пожал плечами тот.

– Он не был Порченным, Магнус, – почему-то разозлился Саймон.

– Но он живёт в поселении Порченных.

– Каким же ты бываешь придурком иногда, – парень поднялся на ноги и зашагал прочь.

– Похоже, на вылазку нам придётся брать другого врача, – хмыкнул Рагнор.

– Брось, – Катарина уже справилась с обедом и теперь допивала воду. – Саймон никогда не пропускает вылазки и всегда сопровождает именно наш отряд.

Рагнор закивал в согласии, и остаток обеда прошёл в полном молчании.

***

Магнус подошёл к панели управления комнатой и, черкнув указательным пальцем по сенсорной поверхности, нажал пару кнопок.

Стальные, свёрнутые гармошкой и выкрашенные в белый – какой сюрприз! – ставни за окном щёлкнули и начали своё движение, привычно застилая собой стекло. Раздался сигнал, оповещающий о том, что жилище загерметизировано, и наступила абсолютная тишина.

Магнус сбросил свой белоснежный комбинезон и, оставшись в одном нижнем белье, залез под одеяло. Сон не шёл, и он пальцами левой руки пробежался там, где под кожей должно было биться сердце.

Магнус помнил то время, когда ему исполнилось восемнадцать. Автомобили, которые ещё не умели летать, отсутствие бластеров, рок-фестивали, на одном из которых он и встретил своё совершеннолетие. Тогда ещё вышел фильм «Звёздные войны», который стал настоящей бомбой кинематографа. Тогда ещё был кинематограф. Всё это он хотел вернуть, лишь бы снова, когда сон покинет его тело и наступит утро, не увидеть за окном лиловое небо.

В этом мире, что был чересчур странен даже для Бейна, человек рождался уже с предопределённой судьбой. В восемнадцать лет переставая взрослеть, он оставался молодым до тех пор, пока не встретил бы свою родственную душу, чтобы состариться вместе. Скажете, идеально? Магнус Бейн с вами поспорит. Он искал и ждал, унывал и бодрился, но время шло, поколения сменяли друг друга, а надежда таяла с каждым прожитым в одиночестве днём.

Достигая совершеннолетия, сердце прекращало свой стук. Оно всё так же работало и гоняло кровь по венам, но молчало. И ощущение пустоты в грудной клетке тяжёлым грузом давило на парня, который всегда мечтал, что однажды встретит того самого человека, который заставит его сердце кричать.

Комментарий к Пролог

Ребята, жду Вашего мнения)

========== Глава 1. Цвет прежнего неба ==========

Магнус шёл по коридору, ведущему к разъезду, в строю рядом со своими друзьями. Белые стены иногда сопровождались красными стрелками-указателями и лампами, извещающими об угрозе. У двери, что находилась в конце коридора, уже стояли Саймон и другие врачи, которые вводили поочередно каждому солдату сиреневую жидкость в вену на шее.

– Неужели в этом мире всё должно быть либо белым, либо фиолетовым? – раздражённо бросил Магнус, нервно потирая шею сквозь плотную ткань.

– Разговорчики в строю, – Рафаэль прикрикнул через плечо и, подойдя к пункту вакцинации, остановил свой отряд.

– К вашему отряду будет прикреплён Льюис, – сообщил доктор Лавлейс. – Он сделает вам необходимые для нахождения за защитой прививки.

Саймон по очереди вколол каждому ампулу необходимого лекарства и вместе с отрядом Рафаэля двинулся дальше.

Разъезд представлял собой ровную площадку, покрытую металлическими пластинами, сверкающими в красном свете солнца, что неуклонно ползло к горизонту. Полукругом от входа стояли белые корветы* с чёрными иллюминаторами и острым носом, способные становиться невидимыми. Сама площадка находилась между двумя жилищами, к востоку от Головного центра, сейчас укрываясь в его тени.

Над Коммуной уже не было куполообразной защиты, когда Магнус и остальные покинули герметизированное помещение – так сказать, переходной пункт между стерильным и радиоактивным мирами – и выстроились в шеренгу. Постепенно к разъезду подтягивались и другие отряды, каждый из которого собирались около своего корветы. Раздался гулкий звук, оповещающий о начале операции, и скоро все корабли оторвались от земли, поднимаясь ввысь и отлетая друг за другом в направление поселения Порченных.

Магнус сидел около окна и наблюдал, как срастается защитный купол над Коммуной, мерцая в свете последних лучей солнца. Рядом сидел Имасу, сжимая в руках белый бластер, и смотрел пред собой, безмолвно шепча что-то одними губами. Магнус помнил, что его друг был верующим ещё до катастрофы, и он часто перед вылазками молился своему Богу, в которого сам Магнус ни капли не верил.

Напротив устроились Рагнор и Катарина. Девушка сложила ладони на руке Фелла, которой он придерживал её, и опустила голову на его плечо. Магнус всегда думал, что они бы были отличной парой, но их сердца молчали, а что-то делать с тем, что их тянуло друг к другу, они не могли.

Рафаэль, как всегда, уселся в дальний угол, закинув ноги на длинную скамейку, и пристроил голову на стене так, что было хорошо видно происходящее за небольшим иллюминатором. Саймон скрылся в рубке пилота. Остальные рассыпались по салону: кто-то лежал, кто-то сидел на полу, кто-то проверял исправность бластера. Стояла тишина, и только негромкий шум ветра, завывавшего снаружи, был слышен солдатам.

Это был своего рода ритуал для отряда Рафаэля. Никто и никогда из ребят не говорил о чём-либо, пока корабль нёс их к пункту назначения, и любые темы были запретными. Это было время мыслей. Каждый мог поразмышлять о своей жизни, или о том, что самое ужасное было в их Коммуне, или о том, что бы они хотели сделать, будь точно уверены в том, что вернутся. Постоянные стычки с Порченными уносили жизни множества солдат, и каждый мог приготовиться морально к тому, что эта ночь, возможно, последняя.