- Полагаю, первым нашим пунктом будет жилище доктора,- сказал он,поворачивая автомобиль на дорогу, ведущую в деревню Линден-Сэндз.- Нам лучше начать с самого начала, инспектор. А доктор, похоже, первым осмотрел место происшествия.

Доктора Рэффорда они застали в саду, погруженным в починку идеально вымытого, без единого пятнышка мотоцикла. Уэндовер был в некоторой степени изумлен сноровкой, проявляемой молодым лекарем. Представив своих спутников, Армадейл прямо перешел к цели своего визита:

- Я приехал по поводу того дела, доктор,- смерти уборщика из Фоксхиллза. Можете ли вы сообщить нам какие-то факты, прежде чем мы сами отправимся в поместье?

С теми же уверенностью и профессионализмом доктор приступил к изложению фактов:

- Сегодня утром, около половины девятого, юный Колби в великом волнении заколотил в мою дверь. Он -. местный разносчик молока, и Питер Хэй был одним из его клиентов. Очевидно, Колби, как всегда, отправился к его дому, чтобы оставить молоко. Но, подъехав к воротам, он увидел на тропинке, ведущей к коттеджу, тело старика Хэя. Не стоит описывать вам, в каком положении оно лежало - вы сами скоро увидите. Я тело не трогал - в этом не было необходимости.

Услышав это, инспектор удовлетворенно кивнул. Доктор продолжал:

- Юный Колби - всего лишь ребенок, так что он немного испугался. Голова у него тем не менее продолжала работать, и он прямиком бросился сюда, чтобы позвать меня. К счастью, к этому моменту я еще не успел отправиться в свой ежедневный обход и как раз заканчивал завтракать, когда появился Колби. Я немедленно вывез велосипед и поспешил в Фоксхиллз. Выслушав рассказ юного Колби, я, естественно, решил, что у Хэя случился удар. У старика временами сильно повышалось кровяное давление, и я делал все, от меня зависящее, чтобы ему помочь. Но вылечить его я не мог, и раз или два у него случались небольшие приступы. Рано или поздно, но болезнь эта должна была привести к смерти. Поэтому я заключил, что в результате перенапряжения - или чего-нибудь в этом роде - у него случился последний, роковой удар.

Доктор помолчал с минуту, переводя взгляд с одного лица на другое.

- Следовательно, вы должны понимать, что мысль о преступлении могла прийти мне в голову в последнюю очередь. Итак, я добрался до коттеджа и нашел старика лежащим лицом вниз на садовой дорожке - это полностью совпадало со словами юного Колби. На первый взгляд казалось очевидным, что Хэй умер от кровоизлияния. Дело представлялось абсолютно ясным. По правде говоря, я уже собирался уйти, чтобы разыскать кого-нибудь себе в помощь, когда кое-что вдруг привлекло мое внимание. Руки Хэя были во всю длину вытянуты над головой - как будто он в одну секунду, всем телом сразу, рухнул на землю, понимаете? Его правый рукав немного задрался вверх, обнажив часть руки. И я случайно заметил какую-то отметину на коже чуть выше запястья. Она была очень бледной, но, совершенно очевидно, была результатом какого-то рода сжатия. Это меня удивило - и удивляет до сих пор. Однако это уже ваше дело. Мне же в тот момент пришло в голову, что стоит взглянуть и на другую руку. Поэтому я отдернул рукав пиджака - это единственное, что я нарушил в положении тела,- и обнаружил там вторую отметину, весьма схожую с первой.

Доктор сделал паузу, будто предоставляя инспектору возможность задать вопрос. Однако вопроса не последовало. Доктор продолжал:

- У меня сложилось впечатление - возможно, ошибочное,- что следы эти могут говорить о чем-то весьма важном. Разумеется, увидев их, я отказался констатировать смерть, последовавшую исключительно в результате естественных причин. Допустим, он умер от кровоизлияния. Я абсолютно уверен, что любой врач это подтвердит. Но после кровоизлияния не остается синяков на запястьях. Мне показалось, что лучше позвонить вам. Если я попал пальцем в небо - что ж, придется мне просить прощения за напрасное беспокойство. Но я считаю, что свою работу надо выполнять аккуратно, и я лучше напрасно побеспокою вас, чем сам влипну в неприятности, если в этом деле что-то нечисто.

Инспектор Армадейл, похоже, пребывал в некотором смятении относительно того, как ему следует отнестись к рассказу доктора. Уэндовер даже заподозрил, что он сожалеет о той поспешности, с которой втянул в это дело сэра Клинтона. Если окажется, что никакого преступления не существует, инспектору не избежать колкостей со стороны своего саркастического начальника. А пара отметин на запястьях, разумеется, совершенно не обязательно свидетельствует о преступлении, притом что человек явно умер от кровоизлияния в мозг - по собственному заключению доктора.

В конце концов инспектор решил, что все же стоит задать несколько вопросов:

- Известен ли вам кто-либо, питавший злобу по отношению к Хэю?

Рэффорд даже не попытался сдержать улыбку:

- К Хэю? Никто не мог испытывать злых чувств к Питеру. Это был замечательный старичок, таких еще поискать. Всегда любому готов был помочь.

- И все же вы заявляете, что его убили?- требовательно спросил инспектор.

- Нет, не заявляю,- резко возразил доктор.- Я всего лишь говорю, что не чувствую себя вправе подписать свидетельство о смерти. На этом мои обязанности кончаются. Теперь ход за вами.

Армадейл, видимо осознав, что Рэффорд не из тех, кого легко запугать, решил испробовать новый подход:

- Когда, по вашему мнению, наступила смерть?

Доктор на секунду задумался.

- Бесполезно называть вам точное время. Вы знаете так же хорошо, как и я, насколько от случая к случаю разнятся симптомы. Полагаю, вполне вероятно, что он умер около полуночи или чуть раньше. Но предупреждаю, вам не заставить меня поклясться в этом перед судом.

- Я много раз слышал,- уныло проговорил инспектор,- что из вас, людей науки, получаются наихудшие свидетели. Вы ни за что не скажете просто "да" или "нет", как обычные люди. Вечно вы увиливаете от прямого ответа.

- Нас обучали педантизму,- ответил Рэффорд.- Мы не склонны делать утверждения, пока полностью не убедимся в собственной правоте.

Армадейл решил не развивать эту тему.

- А что там с телом?- спросил он.

- Я послал Сэпкоута - деревенского констебля - присмотреть за ним. Он сейчас в Фоксхиллзе. Если мы решили предоставить тело вам для осмотра, кто-то должен был проследить, чтобы его не тронули.

Инспектор ободрительно кивнул.

- Абсолютно правильно. И, я полагаю, если мне понадобится этот юноша его фамилия Колби, не так ли?- то я смогу в любой момент найти его?

Армадейл записал в блокнот адрес мальчика, продиктованный ему доктором.

- Есть ли еще какие-либо сведения, которые, по вашему мнению, могли бы нам помочь?- спросил он, пряча блокнот в карман.

Доктор покачал головой.

- Нет. Я полагаю, коронер тоже захочет взглянуть на место происшествия?

- Думаю, да,- последовал ответ.

Армадейл обернулся к Уэндоверу и сэру Клинтону, давая понять, что уступает место им. Уэндовер поспешил воспользоваться этим молчаливым разрешением:

- Скажите, вы не заметили никаких признаков, указывающих на отравление?- обратился он к доктору.

Слабая улыбка, заигравшая на губах Рэффорда, придала его словам саркастический оттенок:

- Кажется, я сказал, что, если бы не эти отметины на запястьях, я бы констатировал смерть в результате кровоизлияния. По-моему, яд не оставляет синяков на запястьях.

Уэндовер, чувствуя, что его вмешательство было не слишком блистательным, воздержался от дальнейших расспросов и взглянул на сэра Клинтона. Но тот, похоже, считал, что их и вовсе можно на время отложить.

- Думаю, нам лучше двинуться в путь,- заявил он.- Спасибо за помощь, доктор Рэффорд. Когда мы осмотрим тело, мы, возможно, обнаружим что-то новое, и нам придется снова вас побеспокоить. Кстати,- добавил он,- вы не заметили, вчера вечером была обильная роса? Я после обеда играл в бридж и из отеля не выходил. Но, может быть, вы вечером были на улице?