Живём же... ничего…

Но есть в летучих чарах

Игрушечных затей

Божественный подарок

Для выросших детей.

(«Речка Устья», 2008)

Заповедному лесу

В лес вхожу, как будто в воду:

Легче телу, а в душе

Сухопутные заботы

Тонут в легком кураже.

Здесь я верую беспечно

В связь природы и добра,

В то, что лес, конечно, вечен,

Да и мой не скоро вечер

У затухшего костра.

Я покину эти чащи,

Но вернусь,

Пускай – другим:

Тихо с веток вниз летящим

Хвойным пеплом молодым.

(«Брезозор», 1997)

Не потому я здесь свободен

Не потому я здесь свободен,

Что для меня закона нет,

А потому, что путеводен

Здесь жизни простодушной след.

И этот след ведет к началу

Земли, Вселенной и всего.

Здесь всё живое не устало

От жизнетворства своего.

Здесь лист, упавший на палатку,

Важней падения царей,

Здесь всё – ответ, и всё – загадка,

Всё – правда, наших правд первей.

Мне здесь спокойно и надежно.

А если рядом затрубят

Вдруг журавли,

Тогда возможно

Почувствовать озноб на коже,

И сквозь печаль ошибок прошлых –

Разгадку мира и себя.

Благодарю, леса и горы,

За вольность вашу и мою!

Для всей природы непокорной

Свободу жизни – признаю.

Я признаю природы право

Жить так, как нужно только ей –

Хоть прямоствольно, хоть коряво,

Зато отдельно от людей;

Быть разуму – не подчинённой.

Пусть жизнь Иного бытия

Течёт по собственным законам

Со мною

Или – без меня.

(«После зимы», 2007)

Прочитанным книгам

Спасибо вам, друзья, за смелость,

За то, что жизни не боюсь,

За расширение пределов –

Тех, что вмещал я в жизнь свою,

За лёгкий и весёлый опыт

Пустячных дел и важных дел,

За неизведанные тропы,

Что с вами я преодолел,

За новый мир – огромный, пёстрый,

Который видеть помогли,

Не за ответы – за вопросы

О жизни неба и земли,

За умноженье чувств и мыслей,

Которое дарили мне,

За то, что были бескорыстны,

Но повышали жизнь в цене.

Выразить – невыразимое

Выразить – невыразимое:

Изобразить на льду

Красками бледными, зимними

Вечный огонь в аду;

В гипсе тяжеловесном,

Шершавом, как эшафот,

Вылепить – бестелесное,

Лёгкое, как небосвод;

Словом,

Как жизнь неуклюжим,

Вызвать прозрачный бред

И желание слушать

То, чего в мире

Нет.

(«Стекло», 1999)

От голоса рыб, от шума кошачьих шагов

От голоса рыб, от шума кошачьих шагов,

От звона парящего – медленно-медленно – снега,

От шёпота мхов и ещё не рождённых стихов

Очнусь я однажды, как будто бы раньше и нѐ жил.

И жёсткостью нежной, как милые косы, травы,

И запахом осени в майских аллеях садовых,

И завтрашним блеском чуть видной

вчерашней тропы

Настигнут я буду внезапно, как мокрой ладонью.

Я спрашивать стану дрожащую душу свою:

«Где раньше таились свободные лёгкие слёзы,

И что за река, над которой я ныне стою, –

Всё знающий, но удивлённый?

За что мне обещан внезапный нежданный пароль

Для входа туда, где даже печаль дарит радость,

Где смерть вызывает какую-то сладкую боль,

А музыка слов всегда завершает награду?

Неужто всего лишь – за долгий невольный отход

От игрищ и торжищ – к земле первозданной

и к небу

Я буду разбужен отчётливым шёпотом мхов

И звоном парящего – медленно-медленно –

– снега?» («Стекло», 1999)

Елагин остров

Под мостом, на лодочке прокатной,

На протоке дальнего пруда

Целовались временем закатным

Мы с тобой,

Как лодка и вода.

Я тогда был просто отраженьем

Твоего, любимая, воображенья

Обо мне и нас двоих.

Но, наверно, губ твоих движенье

Было отраженьем губ моих.

А вода под нами шевелилась,

Отражала летний небосвод.

Шел тогда тебе, и ныне милой,

Двадцать третий год.

Мы потом стояли молчаливо

Здесь, на стрелке. Я не замечал

Близости стеклянного залива

Из-за твоего плеча.

У тебя была открыта шея,

Блузка в черно-белых полосах...

Долго мы кружили по аллеям,

Останавливались на мостах…

А сегодня, обгоняя шлягер,

Вновь идем по крутизне моста.

Мы опять вернулись на Елагин,

Вспоминаем прошлые лета.

Нынче здесь почти как в Ленинграде.

Песни, правда, на иной манер;

А вот лодки, что дают в прокате,

Сделаны еще в СССР.

Но теперь возможно стало внуку

Взять авто на медленном ходу.

Жаль, что вырос я, и мне такую штуку

Напрокат сегодня не дадут.

На заливе пестрый беспорядок,

Катеров и яхт подвижный строй...

Через сорок лет мы снова рядом

Здесь, на стрелке западной, с тобой.

… … …

Замечаю, стоя у залива,

Что всё чаще я смотрю назад.

Жизнь была со мною справедлива,

Если – нет, то я и виноват.

Солнце торопливое садится.

Ветер стих. Не виден стал Кронштадт.

Перед нами пролетела птица,

Зачеркнув бледнеющий закат.

Город в летнем сумраке светлеет

Светом фонарей и окон-глаз...

Кажется с годами всё прямее

К островам ведущая аллея,

По которой жизнь кружила нас.

(«На берегу несинего моря», 2007)

Ода искусству фортификации

Моя семья – вот мой редут,

Мои «Семёновские флеши».

Здесь «бонапарты» не пройдут,

Блестя оружием нездешним.

Имея укреплённый тыл,

Я в риске жизненном свободен,

И даже то, что выше сил,

Считаю – мне по силам (вроде б).

Здесь поражение простят

И приведут в порядок нервы,

А после – встанет новый ряд

Орудий нашего резерва.

Редут мой прочен и красив.

Так слава мастеру с лопатой!

Я лишь его твореньем жив

И остаюсь еще солдатом.

...Семь нот не сеют на полях,

Не защитит от пуль картина,

Пустой бокал из хрусталя

Не оживит обед безвинный,

И скульптор (пусть – любимец муз)

Натуре не прибавит бюста...

Ценю я выше всех искусств

Фортификации искусство.

(«Брезозор», 1997)

Стихи о счастье