Связисты помогли мне разыскать штаб армии. У телефона оказался начальник штаба Н.Е. Аргунов. Спрашиваю его:

– Мне стало известно, что войскам приказано оставить Сталиногорск, правильно ли это?

– Да, такой приказ есть, ибо там сложилась тяжелая обстановка, – ответил Аргунов.

– Как это вы делаете?! – возмутился я. – Ведь обком партии не посторонняя организация. Вы не сказали нам ни слова, даже в известность не поставили о своих намерениях. Это возмутительное поведение командования, иначе мы это расценить не можем. И это граничит с изменой или предательством!

– Вы очень резко, товарищ Жаворонков, характеризуете это

дело.

– А как же Вы думаете можно характеризовать ваше поведение об оставлении Сталиногорска нашими войсками? Вы хотите промышленный центр, который две пятилетки строила вся страна, без боя сдать врагу. Иной характеристики не ждите, ее не будет!

– Я буду докладывать командующему, как только он появится. Мы будем советоваться с ним. Я вам позвоню…

Часа через полтора-два он позвонил и сообщил, что командующий приказ об оставлении Сталиногорска отменил.

– Приказ отменил, а войска наверное уже на колесах, – заметил я. Так и случилось.

А ведь Сталиногорск было кому защищать.

Из дневника В.Г. Жаворонкова за 1941 г.

13 и 14 ноября. Противник активизировал свои действия на левом фланге в направлении на Болоховку. Ведутся жестокие бои.

16–17 ноября. Бои за Болоховку, за Дедилово, идет разведка противника на Богородицк. Небольшими группами идет просачивание в Рязанскую область.

18–19–20 ноября. Ожесточенные бои около Болоховки в направлении на Венев. Противник пытается двинуться на Сталиногорск. На этом направлении 239-я стрелковая, 108-я танковая дивизии. Первая из них дерется хорошо, вторая, потому что командир плохой, а, может, просто трус, очень плохо. Ночью на 20 ноября был очень серьезный разговор с Аргуновым, нач. штаба 50-й армии, по поводу приказа о сдаче Сталиногорска. Удалось добиться отмены приказа вредного, по сути предательского. Драться было чем и было кому. Там было: 108-я танковая дивизия, полк НКВД (1500 человек), 8 арторудий и 1500 человек бригады ПВО. А наступало 20 танков противника и 1500 человек вшивой пехоты.

Из подготовленного В.Г. Жаворонковым к публикациям

Вечером же 20 ноября мне стало известно, что командующий 50-й армией А.Н. Ермаков вместе со штабом собирается покинуть Медвенку и переместиться в Венев – 50 км северо-восточнее Тулы. Взяв с собой членов тульского городского Комитета Обороны Н.И. Чмутова, В.Н. Суходольского, я поспешил застать Ермакова на прежнем месте. Нам это удалось. Ермаков сразу начал с того, что они, то есть командующий и штаб армии, уезжают в Венев и что партийному и советскому руководству города Тулы надо тоже выезжать из города вместе с командованием. Он, вероятно, оценивал наш визит по-своему и ждал, дескать, мы приехали к нему искать спасения.

– Защищать город Тулу нечем, нет сил, которыми можно было бы отстаивать город, – сказал Ермаков, не смущаясь. Говорил он и о том, что нельзя по военным законам защищать город, лежащий в низине.

При этом разговоре присутствовали и поддерживали целиком мнение командующего А.Н. Ермакова член военного совета армии K.Л. Сорокин, начальник штаба Н.Е. Аргунов, комиссар

штаба Нарышкин.

Я ответил, что это совершенно неправильное мнение, что городской Комитет обороны категорически отвергает это предложение.

– Уже 22 дня идут непрерывные атаки немцев на город, но врагу в город прорваться нигде не удалось! Оборона города стала более стойкой и упорной, войска очень многому научились и ведут себя в боях мужественно, не уступая врагу ни одного рубежа. Ставка все время подкрепляет оборону, направляет пополнения живой силы и боевой техники. У командования армии нет никаких оснований уходить из Тулы.

Разговор был острый и очень напряженный. И мне не просто было определить, то ли здесь имеет место измена, то ли проявляется трусость или полное непонимание обстановки, а как известно на деле, трусость всегда идет рядом с изменой и предательством. Мы отвергли предложение Ермакова об уходе штаба и командования из города, требовали этого не делать и заявили, что партийное и советское руководство города и области Тулу не оставит, никуда не поедет и сдавать врагу город не будет!

Несмотря на весьма категорические разговоры и острое обсуждение этого коренного вопроса обороны Тулы, командующий армией и штаб уехали из Медвенки той же ночью в город Венев. Мы вернулись в Тулу. Попытались связаться с комфронта Г.К. Жуковым. Не удалось. А время не ждет. Тогда в ночь на 21-е ноября Городской комитет обороны дал в ГКО лично Сталину телеграмму:

«Командование 50-й армии не обеспечивает руководства разгромом немецко-фашистских людоедов на подступах к Москве и при обороне Тулы. Поведение военного командования может быть характеризовано как трусливое, по меньшей мере. Просим ГКО, Вас, товарищ Сталин, укрепить военное руководство 50-й армии. В.Г. Жаворонков, Н.И. Чмутов, В.Н. Суходольский».

(А.К. Мельникова в то время в городе не было, поэтому его подпись под телеграммой отсутствует. – В.Ж.).

21 ноября во второй половине дня мне позвонил член ГКО Г.М. Маленков и сообщил: «Ваша телеграмма товарищем Сталиным рассмотрена, просьба Ваша удовлетворена, к Вам завтра приедет новый товарищ, фамилию не сообщаю по понятным причинам».

Тем временем, пока не прибыл новый командующий, продолжали действовать приказы Ермакова. Впоследствии, через много лет после войны, по документам архива Министерства обороны стало известно, что перед тем, как Ермаков отменил свой приказ об оставлении Сталиногорска, 20 ноября им был получен приказ Г.К. Жукова, о содержании которого хорошо можно судить по документу, посланному Жуковым в Ставку:

По Бодо

«Товарищу Сталину.

В 22 часа 22-11-41 г. Командарм 50 тов. Болдин доложил, что Сталиногорск 2-й и ст. Узловая нашими войсками оставлены и заняты противником.

Считаем виновными в сдаче Сталиногорска 2-го бывшего Командарма 50 Ермакова. 20-11-41 г. командующим фронтом был дан Ермакову приказ атаковать 21-11 противника в районе Сталиногорск 2-й и Узловой силами стоявшей в районе Сталиногорск 2-й 108 ТБР, 125 танк. бат., 239 СД и удерживать занимаемое в то время частями положение.

Ермаков вместо выполнения этого приказа, вопреки приказу фронта, 21–11 в 22 часа 30 минут за подписью своей, члена

Военного Совета и нач.штаба донес штабу фронта, что им намечено (приводим дословно): «108 ТБР, 125 танк. бат. Немедленно вывести в район Ясенок-Подлубное, Горбачи и ударом во фланг и тыл уничтожить Арсеньевскую группировку противника с выводом на реку Шать на участке Марьино, Прудки. 239 СД и 41 КД, продолжая удерживать рубеж Панково, Узловая, Хованка, Высотское, Смородино, Карачаево, в случае наступления превосхо– дящих сил противника, отойти на рубеж Иван-Озеро, Урванка, Сталиногорск 1-й, Донской, Дубовое, Карачево».

Военным Советом фронта этот приказ Ермакова был немедленно отменен. Ермаков, член Военного Совета и начальник штаба были лично об этом поставлены в известность, при этом им было указано на преступность этого плана операции, так как вывод 108 ТБР и 125 танк бат из района Сталиногорска означал сдачу Сталиногорска врагу без боя, Ермаковым приказ фронта был принят к исполнению.

Сталиногорск и Узловая, несмотря на приказ фронта, сданы, а 108 ТБР, 125 танк бат и 239 СД вышли примерно туда, куда указывалось в приказе Ермакова.

Все обстоятельства сдачи Сталиногорска и степень виновности отдельных лиц нами расследуются.

П/п Жуков, Булганин.

23 ноября 1941 года».

ЦАМО РФ. Ф. 208. О. 2511. Д. 1026. Л. 4,5.

Как известно, командующий 50-й армией А.Н. Ермаков был снят с поста командующего, 22 ноября сдал дела в городе Веневе вновь назначенному командующему И.В. Болдину и уехал в Москву. Командованием Западного Фронта после расследования обстоятельств сдачи Сталиногорска А.Н. Ермаков был отдан под суд Военного Трибунала и осужден. После апелляции был помилован, дрался хорошо, дослужился в конце войны до генерал-лейтенанта.