Не знаю почему, но мне жалко парня, его свиту нет, к ней проникся едва скрываемой неприязнью, протокольным тоном произношу: - Развалины, естественно, дам. Топоры сделаете сами, выберете подходящие осколки обсидиана, верёвками тоже обеспечим. Сейчас образовались бригады заготовителей и плотников. Одни валят лес, другие помогают делать дома, так, потихонечку, благоустраиваемся. Есть, кто весь процесс делает сам, от заготовки, до постройки, но, таких мало. Я считаю, вам необходимо пойти в заготовители. Ничего, не боги горшки обжигают. Захочешь, и фонтанчик во дворе будет, - подбадриваю я парня, на лицо которого наползает злая маска.
- Я есть хочу! - неожиданно рявкает он.
- Первый раз покормим бесплатно, - радушно улыбаюсь я, - затем, есть будете в бригадах.
- В каких бригадах! Я народу счастье приношу!
- Ты не гоношись, успокойся и подумай, песни, очень хорошо, кто их не любит. В свободное время, споёте.
- Вы знаете, сколько мои концерты стоят?! Вот так, просто, взять, за бесплатно?
- Почему за бесплатно? Организуйте концерты, оговорите с людьми, что они за это должны вам сделать, может, дом, фонтаны, парусный корабль.
- Это не та публика, - кривится "звезда".
- Нормальные люди. Думаешь, им искусство не нравится? Нравится. Просто сейчас к нему трезво относятся, они тоже искусны в своих делах. Вон, посмотри, как с бревна стружку снимает тот мужчина, и это, каменным топором! Виртуоз! Вот он и будет оценивать твоё творчество со своим, и, если затронешь его душу, поделится излишками труда.
- Какая гадость, плотник будет оценивать высокое искусство!
- Насколько мне известно, помимо плотника, он хороший конструктор, первоклассный инженер. Ты, Мишенька, успокойся, знаю, тебе трудно, встряхни себя, вокруг не звери, помогут, научат. Сейчас все в равных условиях, думаешь, я всю жизнь брёвнами занимался? Я хирург, но сейчас руковожу стройкой. Хотя, если понадобится, буду лечить людей.
Парень скукожился, смысл происходящего начинает доходить до изгаженного социальными паразитами сознания. Окружающая его челядь переминается с ноги на ногу, она понимает, "король" пал, пора его грызть и, стоит дать команду, бросятся как стервятники на падаль. В отличие от него, они, обыкновенные "глисты", живут за счёт хозяина, а если его нет, надо искать другого, но "глистам", я жизни не дам.
Князь Аскольд подходит к нам, обнимает Мишу: - Пойдём, познакомлю с людьми. Будет трудно, не стесняйся, подходи за помощью, спрашивай и послушай мой совет, свою звёздность, засунь глубоко в жо...у, - не слишком интеллигентно произносит он.
- Я вообще, люблю много работать руками, - загорается Мишенька, - вот, только не умею.
- Научишься, было бы желание. А вы, ребята, к леснику идите, брёвна таскать, - оборачивается к подавленной челяди. На их лицах омерзение, скука, страх, глаза бегают, где бы зацепится за что, что бы ничего не делать, но это у них не получится, сейчас главенствует над всеми Высший закон - Закон выживаемости, он всё расставит по местам.
Князь Аскольд ведёт бывшую "звезду" лечить мозги, причём с таким участием, что Мишенька всплакнул, вспомнив родителей, уткнувшись в его жилистое плечо.
- А вы, что стоите? - нахмурился я, глядя на разношёрстную команду бывшего "короля".
- Так мы не нанимались лес таскать, пусть Шаляпин это длает, если другого ничего не умеет, - вякает парень с голубизной во взоре и золотым колечком на губе.
- Что ж, у нас разная работа есть. А чем сами хотели заняться? Выбор есть, - я смотрю в наглые лица, а в душе поднимается острая неприязнь.
- Счастье людям приносить, - хихикнула смазливая девица, вызывающе оголившая выпуклый пупок.
- Разве, что в санаторий вас направить, - якобы задумался я, знаю, братья Храповы, настолько жёсткие администраторы, каждый день плетьми их будет драть, пока мозги не просветлятся ... если выживут к сему моменту. К тому же, сейчас они крушат скалу, для постройки главного здания, рабочие руки ой как нужны!
- Санаторий есть! Вот здорово! А, что там будем делать? - едва не захлопала в ладоши девица.
- Счастье людям приносить, - хмыкаю я.
- В любом случае там прикольние, чем в этом муравейнике навоз разгребать, - сплюнул гладковыбритый молодой мужчина, с татуировкой на лысине и увешенный различными цепями. - Так, нам можно идти? - отвешивает он шутовской поклон.
- Не держу, я вообще никого не держу, можете в лес уходить, счастье первобытному зверью приносить.
- Шутка? гыгыкнул толстопузый весельчак в дурацкой белой панаме, сплошь увешенной блестящими значками и медальками.
- О, нет, какие уж там шутки, - говорю я, быстро теряя к ним интерес. Поворачиваюсь, взваливаю на плечо брёвнышко, ухожу - они для меня уже не существуют.
- Дело к вечеру, - догоняет меня Аскольд, - они до санатория не дойдут, их хищники сожрут.
- Будут идти в толпе, может, и не съедят, - отмахиваюсь я.
- А ты становишься жестоким, - Аскольд почему-то смеётся.
- Они этому миру не нужны, - твёрдо говорю я.
Солнце давно зашло, ослепительно яркие звёзды украшают ночь. Я вымотался донельзя, вползаю во двор своего будущего жилья. Меня обнимает Лада, сын возится с костром. Пахнет запечённой рыбой, смолой, листьями, шкурой медведя, сохнувшей на рогатинах, в консервных банках бурлит вода, жена насобирала душистых трав и готовит лечебный чай.
Сажусь на брёвна, ноги и руки дрожат с непривычки, а завтра необходимо отсечь все ветки и сучки, срезать кору, дерево подогнать друг к другу, делать обвязку, крепить стропила для крыши, вздыхаю - начать и кончить, а куда денусь!
Естественно, и Аскольд поможет, Семён, родственники ... но сейчас необходимо запастись в больших количествах стройматериалами, а это выматывает, хочется быстро и всё сразу.
Моя мать неожиданно здесь встретила своего давнишнего знакомого, когда-то они любили друг друга, но так сложилась жизнь, вместе небыли. А здесь вспыхнули прежние чувства, и они решили строить общий дом. Жаль, конечно, я хотел бы, чтобы все жили вместе. Хотя, с другой стороны, после всех прошлых квартирных вопросов, что делались искусственно, хочется пожить отдельно. Правда, в нашем случае, это не совсем верно ... а, ладно, в итоге жизнь, всё расставит по своим местам.
Тихо разговариваем, едим рыбу, как она уже успела надоесть, мечтаем хотя бы о маленькой корочке хлеба.
- Тук, тук, тук, - слышим звонкий голос Яны, - в гости примете?
Аскольд с женой присаживаются к костру.
- Светочку уложили спать, а сами решили прогуляться, смотрим, вы тоже бодрствуете.
- Не устали за день? - улыбаюсь я.
- Тонизирует, - хрустнул суставами Аскольд. Он, как обычно, свеж и здоров, хотя брёвен перетаскал не меньше моего, невероятной выносливости человек.
- А знаете, что у нас есть? - лукаво прищуривается Яна.
- Неужели хлеб! - восклицает Лада.
- Не хлеб, конечно, - вздыхает Яна, - но посмотрите, сколько лука надёргали!
- Лук? Классно, - восклицает Ярик, - с рыбкой самый смак!
- Где нашли? - я беру охапку остро пахнувших стеблей, вдыхаю аромат.
- Покажем, его там много.
Аскольд одобрительно окидывает взглядом заготовленные мною брёвна: - Когда с крышей помочь?
- Через три дня. А у тебя как дела?
- Нормально. Если дела не отвлекут, через недельку тебя напрягу.
- Как с цементом?
- Немного. Что-то завозились наши химики, такую теорию развели, моментально процесс забуксовал, - князь Аскольд чешет бородёнку.
- Поторопи их. Мы и так их освободили от постройки собственных домов, делаем им в первую очередь, принимай меры.
- Уже принимаю, легонько засуетились. Да, вот ещё, жалобу на меня тебе пишут.
- Рассмотрим, виновных накажем, - усмехаюсь я. - Миша Шаляпин, как?
- Через полчаса сломался. Ушёл к озеру отдыхать, но на ужин первым пришёл.
Вкусно поел?
- Бугор не дал.
- Жестоко. Сейчас, что делает?
