Вдалеке возникла фигура десантника, Катерина привычно вскинула снайперскую винтовку и, почти не целясь, выстрелила. Фигурка упала, а в ее сторону потянулись ленточки многочисленных выстрелов. Но девушка привычно перебежала в другую комнату, сменив позицию.

Она успела снять еще троих, прежде чем к ней в комнату ворвались трое десантников-наемников. Хлопок парализатора, и она беспомощно захлопала глазами, когда один из тройки радостно завопил: «Это баба. Гнутый, сторожи дверь, я первый».

Страха тогда не было. Участь ее и так была предрешена. Смерть в любом случае. Сожалела она только об одном: взорвать заготовленную гранату она так и не успела.

Первого, кто насиловал ее, она почти не чувствовала, действовал еще удар парализатора. Второй успел только спустить штаны и неуклюже навалиться на нее, обдав тошнотворным запахом гнилых зубов, курева и перегара, как ухнул выстрел джерджа и комната оказалась вся забрызгана кровью.

– Оружие на пол. – Ледяной голос был как отсрочка смертного приговора.

– Да кто ты такой, – второй, которого так обломали, вскочил, поддерживая расстегнутые портки.

Ему не ответили, просто вновь ухнул джердж и единственный уцелевший насильник поспешно уронил свой лучевик.

– Вон отсюда, – последовала очередная лаконичная команда. И Катерина увидела своего спасителя. Ворон. В этом она не сомневалась. Хищный и смертельно опасный в своей полной невозмутимости. Не спеша, он подошел к ней и внимательно осмотрел полуобнаженную женщину. Ни сострадания, ни злости. Минимум эмоций, максимум внимания.

– Катерина О’Нил?

Она вяло кивнула. Какая разница, как ее теперь казнят.

Ворон расстегнул карман на левом рукаве камуфляжа и, щелчком откинув колпачок с иглы, ловко вонзил ей под кожу шприц. Последнее, что услышала Катерина, засыпая, его все такой же равнодушный голос: «Забрать».

– Кати, ты в порядке? – Обеспокоенный Андрей легонько потряс ее, возвращая в эту реальность.

– Конечно. Просто немного проголодалась, поужинаем?

– Да, только где?

– Здесь рядом хороший ресторанчик. Только пройдемся пешком…

Андрей собрался было ответить, но не стал. Гул толпы, плотно повисший в фойе театра, сильно затруднил дальнейший разговор. Бомонд и не собирался расходиться. Мелькали пронырливые корреспонденты, сновали с подносами официанты, негромко звенел инструментами оркестр, готовясь начать ежегодный бал традиционной увертюрой «Прорыв на Цирус». Давний эпизод еще первой галактической войны лег в основу легенды, положенной на музыку гениальным Шасаом.

– Сюда, – Катерина почти выкрикнула фразу, привлекая внимание юноши. – Нам в подвал. Выйдем через черный ход. Там не так многолюдно.

Андрей послушно кивал. Перспектива продираться через экзальтированную, визжащую толпу, даже не собирающуюся расходиться, его не вдохновляла.

Полицейский, дежуривший у лифта, бросил лишь один взгляд на форму Андрея и, в момент собравшись, отдал воинское приветствие.

В подвале их также пропустили без всяких хлопот. Минут пять, и теперь пара тихо брела по улице, негромко обмениваясь впечатлениями. Центр города был отлично освещен. Даже здесь, в переулках, была видна фешенебельная роскошь Цируса.

Маленький ресторанчик удивил Андрея. Заведение разительно отличалось от ресторанов, в которых доводилось бывать молодому офицеру.

– Нравится? – Катерина успела благосклонно кивнуть встрепенувшемуся распорядителю в зале.

– Необычный дизайн. Я не встречал такого нигде.

Катерина заулыбалась.

– А как ты это ощущаешь?

– Уют – это, если попытаться выразить свои ощущения одним словом.

– У тебя отменный вкус. Декоратор был специально приглашен из Метрополии.

– А как же знаменитая бюрократия Цируса и профессиональная зависть местного совета дизайнеров.

– После крушения рынка роскоши в Метрополии серьезными заказчиками остались ближайшие колониальные центры, такие, как Цирус.

У столика их уже ждали: официант, сомелье с винной картой и присоединившийся старший метрдотель. Андрей краем глаза увидел, что Катерина чуть замедлила шаг, и понял, что заказ будет делать именно он.

– Прошу вас, господа… – Старший метрдотель, демонстрируя свой незаурядный опыт, выдержал паузу и добавил: – Как вам театральный бал?

– Ожидание войны немного портит его. – Катерина перевела взгляд на своего спутника, предлагая поддержать разговор.

– Доблестный Скопинцев был мрачен как никогда.

– Теперь разделу светской хроники хватит пищи для разговоров на целую неделю. – Метрдотель подал Андрею меню и выжидательно замер.

– Не надо. На ваш вкус, ужин для двоих. Даме рыбное, мне жаркое, тушенное в горшочке.

Катерина медленно сняла одну из своих бархатных перчаток.

– Легкие закуски? – Метрдотель приятно улыбнулся. Именно приятно, точно отмерив ту необходимую меру, отличавшую угодливую улыбку от фальшивой.

– Приветствуются. И ваше фирменное блюдо.

– Вино красное, позапрошлого урожая, цази. – Катерина одолела вторую перчатку, и Андрей обратил внимание на ее ногти. Они были весьма искусно разрисованы мелким орнаментом, напоминающим вязь букв зитов.

Заказ был принят и выполнен мгновенно. Вино, закуски, два фирменных блюда появились на столе через считанные минуты.

Приглушенная музыка и зажженные свечи дополнили картину, располагавшую к разговору.

Первой начала Катерина:

– Дорогой мой мальчик, позволь выпить за тебя. С завтрашнего дня ты покидаешь клинику. За твое выздоровление…

– Значит, все? – рассеянно спросил Андрей.

– Почти все. – Катерина положила на стол крошечный носитель информации. – Это твоя история болезни, разумеется, официальная версия.

– Значит, есть и не официальная?

– Да. Открою тебе маленькую тайну. Я не только лечащий врач, я дипломированный врач-психолог, целый полный академик по психологии. И директор собственной частной клиники.

– Психолог? – удивленно переспросил Андрей.

– Сначала психолог, а потом уже все прочее.

– И что это значит? – Андрей от неожиданности отложил вилку. Ведь все, что он слышал о психологах, этих врачевателях человеческих душ в кавычках, ему оптимизма сейчас не добавляло.

– Ты нуждался не только в обычном лечении.

– На что ты намекаешь?

– Додумывай сам, малыш. Скажу больше. Сейчас ты защищен гораздо лучше, чем до Тарту.

– Кодировка?

– Лучшая кодировка. Ее не сломать никому. Мой подарок…

– А военные?

– Зубы пообломают. – Катерина заулыбалась.

– Подожди, ты хочешь сказать, что в основном ты лечила мою психику…

– Восстанавливала, если быть точнее.

– Значит, наши с тобой отношения – тоже часть лечения…

– Не перегибай палку, малыш. Я действительно один из ведущих специалистов-психологов на Цирусе. И я действительно работаю за деньги, спасая нервы и здоровье богатеев этой планеты, за очень большие деньги. Кодировка сознания от несанкционированного вторжения и блокада важных участков памяти. Это мой хлеб. Но спать с клиентами в мои обязанности не входит. Наши с тобой отношения… – Катерина помедлила. – Я никогда бы не сказал тебе, если бы мне было безразлично. Просто я решила, что ты должен знать. У нас с тобой разные судьбы. Но мы, люди, редко следуем голосу разума. Ты понравился мне, я понравилась тебе. Моей работе очень близкие отношения не мешали, скорее, даже помогали. Секс облегчил мне мою задачу как врачу, а как женщине мне было вдвойне приятно общаться с тобой. Ты был отличным любовником, внимательным и чутким.

– Теперь все закончилось?

– Поверь, не по моей вине. Тобой заинтересовалась военная контрразведка. Пришел запрос. Было решено не рисковать твоей будущей карьерой…

– Кем решено?

– Людьми, которых ты спас на Тарту.

– Я ничего не понял, повтори…

– Благодаря деньгам ряда влиятельных лиц тебя лечили в лучшей частной клинике Цируса. Лечила я, один из лучших врачей.

– Это ясно.